Существует множество историй, связанных с этим невероятно разросшимся кланом. Великое множество людей хотели бы иметь к нему отношение. Рассказывать ВСЕ эти истории физически невозможно… Я расскажу две из них и вынесу их в Приложение. Хотите — читайте, хотите — нет.
Приложение
Как потомок Гришки Отрепьева спасал династию Романовых, или Призрак настоящего царя (1909 год)
Эта история стала известна от человека, который в 1938-м недобром году был лагерным фельдшером в одном из лагерей Коми АССР. Там от отбывал десятилетний срок за внеклассовую гуманность к врагам народа: оказал помощь умирающему 80-летнему князю и его пятилетней внучке. Сознательный пролетарий, конечно же, делать ничего подобного никогда бы не смог и попал в лагеря справедливо. Он и тут трудился в больничке, и несколько часов слушал эту историю, пока умирал некий враг народа, бывший дипломатический чиновник. Медикаментов у фельдшера все равно не было, и оставалось только слушать этот дурно пахнущий, седым-седой, полусумасшедший скелет. Шестидесятилетний враг народа выглядел на все девяносто; прыгало пламя свечки от сквозняка, пищали обожравшиеся человечины крысы под полом, а парень все слушал и слушал.
Конечно, лагерному фельдшеру хватило ума ничего не записывать, и рассказал он эту историю уже в Париже, в 1946 году. До этого в его жизни были штрафной батальон, переход в немецкий плен и масса приключений, которые кажутся совершенно невероятными.
Ему поверили свои — такие же, как он, эмигранты, но, по правде говоря, и то не все. То есть история ходила по парижским кабачкам, и он рассказывал ее несколько раз, разным людям. Нашлись даже какие-то свидетели. Кое-что рассказывали и люди в России — из тех, кто мог знать какие-то обрывки произошедшего.
А вот французы в эту историю не поверили — потому что ведь коммунисты, «как известно», открыли все царские архивы, разоблачили все дипломатические тайны. И конечно, уж ЭТУ тайну они точно опубликовали бы!
Сама же история такова… В 1909 году на прием в русское посольство в Париже явилась некая дама, желавшая видеть посла. Непременно русского посла, лично посла, и не соглашалась ни на секретаря, ни на советника, ни на кого-нибудь другого. Только посол должен был видеть бумаги…
— Вот посмотрите, от моего покойного мужа остались документы…
Это были старинные документы на русском языке.
— У мужа предок в XVI веке был то ли поляк, то ли русский… Может быть, они интересные, эти документы? Может быть, вы их купите?
Его превосходительство, посол Российской империи Александр Иванович Нелидов, достиг тогда 74 лет, из которых 54 провел на дипломатической службе.
В обязанности его превосходительства вообще-то входило принимать посетителей, отнюдь не отталкивая от себя и от империи население союзной Франции. Бумаги он прочитал, и волосы его превосходительства встали дыбом. Потому что из бумаг явственно следовало: предком мужа этой провинциальной дамы и, соответственно, ее сына-подростка был… царевич Дмитрий. Дмитрия подменили совсем маленьким, трехлетним, и отправили, от греха подальше, во Францию. А его приемный отец не захотел расставаться с ребенком, купил новое имение в Шампани и навсегда скрылся от глаз московитов. И соответственно, этот французский мальчик, сын дамы, — прямой потомок московских Рюриковичей и законный наследник престола Российской империи.
Его превосходительство добрый час слушал щебетание гостьи: про дороговизну, расточительного сына, вечно теряющего пуговицы, про то, как после смерти мужа протекает крыша родового замка, а перекрыть ее не на что, про неумение прислуги экономить, про необходимость потомкам старинного рода получать какие-то профессии и про трудности самой перешивать старые платья.
Его превосходительство элегантно ухаживал за гостьей, подливал ей, раскрасневшейся, вина, рассказал несколько историй, в которых фигурировали царствующие особы, и врал, что хранящиеся у нее документы касаются торговой переписки XVI века. Старинные, интересные, их купят…
Через час даме вручили чек, толстую пачку купюр, — кажется, 50 тысяч франков. К посольству пристало авто и увезло совершенно счастливую даму домой.
Можно представить, с каким особым чувством жгли эти документы высшие сановники империи — а скорее всего, сам Государь всея Великия, Белыя и Малыя, император Николай II Александрович. Другой вопрос, что шила в мешке не утаишь, слухи пошли гулять… и что за ними стоит, установить уже очень трудно.
Остается добавить, что его превосходительство Александр Иванович Нелидов происходил из старинного рода Нелидовых, идущих от смоленских шляхтичей Нелидзевских.
Во времена Ивана Третьего боярин Нелидов показался царю одетым не по чину бедновато. Иван Третий бросил — «отрепался»… после чего за его потомками закрепилась фамилия Отрепьевы. Вернуть прежнюю фамилию вместо опозоренной родством с Гришкой Отрепьевым позволил только царь Алексей I Михайлович, в середине XVII века…
Вот и получается, что спас правящую династию Романовых от нешуточного дипломатического скандала не кто иной, как потомок Григория Отрепьева.
Его превосходительство, Александр Иванович Нелидов. Он скончался как раз через год после этой истории, 5 сентября 1910 года, в возрасте семидесяти пяти лет, все в том же, нежно любимом им Париже. До конца своих дней его превосходительство пользовался неизменным уважением французского правительства и всех консервативных, аристократических кругов. Он так и ушел из жизни, так и лежал в богатом заслуженном гробу — с умным, интеллигентным лицом, расчесанной надвое бородой, слугой империи, владельцем двух имений в Тверской и одного в Калужской губерниях… Совершенно не осознавая, что спустя всего 7 лет после его смерти империя, которой служил и он сам, и все Нелидовы с XV века, обрушится в небытие, что его имения разграбят, а потом в пустых комнатах с разломанным паркетом и содранными обоями будут устраивать Дома культуры.
Как лжерюрикович окрестил лжечингисида
…Пройдут века, и русский император Александр III Александрович сделается крестным отцом известнейшего бурятского врача Жамсарана Бадмаева. Личность эта, впрочем, очень странная и загадочная, Бадмаев, и нет даже уверенности, что звали его Жамсараном.
По официальной версии, с русскими властями познакомился старший брат Жамсарана, Сультимили Цультим Бадмаев. В 1854 году в Забайкалье разразилось моровое поветрие — тиф. Генерал-губернатором Восточной Сибири был тогда образованнейший человек, граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский. Генерал-губернатор велел найти самого сведущего в медицинской науке Тибета местного врача-бурята, который мог бы бороться с эпидемией.
Тогда бурятский совет старейшин при губернаторе единогласно назвал Цультима, или Сультима. Бадмаев сказал генерал-губернатору, что кроме его лечебных действий необходима рота солдат: нужно поставить кордоны, чтобы люди не разбегались из района бедствия и тем самым не разносили болезнь. Как и чем лечил Бадмаев, нам не известно. Но что известно — эпидемия остановилась. Давно уже историки предполагали — остановилась эпидемия не благодаря тибетским лекарствам Бадмаева, а благодаря кордонам и карантинам. Но, во всяком случае, эпидемия перестала распространяться, а Бадмаева в награду Высочайшему повелению, то есть по повелению самого царя, Медицинский Департамент Военного министерства наградил чином, «с правом носить военный мундир и в служебном отношении пользоваться правами, присвоенными военным врачам».
