Он насупился:
— Смогу, конечно! Я просто забыл о паре ограничительных оговорок и о направляющем заклятии, только и всего.
— Короче говоря, ты оплошал, приятель. А что стало с Дювалем?
Мой хозяин принялся сосредоточенно жевать.
— В Тауэр отправили. Госпожа Уайтвелл теперь снова министр госбезопасности. Она и будет его допрашивать. Передай-ка мне соль.
Минотавр протянул соль.
Мой хозяин был доволен, но и мне тоже было чему радоваться. Натаниэль поклялся отпустить меня, как только разрешится дело с таинственным супостатом, и теперь дело, несомненно, разрешилось. Хотя я считал, что тут ещё осталась пара неясностей, которые так и не нашли убедительного объяснения. Но это уж не моё дело. И потому я с лёгкой душой ожидал, что меня вот-вот отпустят.
Ждать пришлось довольно долго.
Миновало несколько дней, в течение которых парень был слишком занят, чтобы выслушивать мои просьбы. Он принимал дела своего департамента; он посещал совещания на высшем уровне, где обсуждалось дело Дюваля; он съехал из дома своей бывшей наставницы и, на своё новое министерское жалованье и на деньги, презентованные благодарным премьер-министром, приобрел навороченный дом в зелёном сквере неподалёку от Вестминстера. В результате на меня свалилась куча сомнительных домашних обязанностей, в которые мне сейчас вдаваться некогда.
[97]
Он посещал приемы в резиденции премьер-министра в Ричмонде, давал поручения своим новым подчиненным, а по вечерам ездил в театр и смотрел кошмарные пьесы, к которым внезапно пристрастился. Короче, крутился как белка в колесе.
Я при любой возможности напоминал ему о его обещаниях.
— Да-да, — отвечал он, выбегая из дома по утрам. — Скоро и с тобой разберусь. А пока, насчёт штор в моей приемной. Мне нужен локоть устрично-серого шелка — купи у Филдингса и прихвати заодно пару лишних подушек. А в ванную возьми, пожалуйста, ташкентские изразцы.
[98]
— Твои полтора месяца уже почти истекли! — многозначительно сказал я.
— Да-да. Знаешь, мне пора.
Однажды вечером он вернулся домой раньше обычного. Я был внизу, наблюдал за тем, как клеят плитку на кухне,
[99]
но тем не менее нашёл возможность оторваться от дел и снова напомнить о себе. Хозяина я нашёл в столовой, просторном, но пока ещё не отделанном и не обставленном помещении. Он смотрел на пустой камин и холодные голые стены.
— Сюда нужен подходящий узорчик, — заметил я. — Обои, соответствующие твоему возрасту. Что тебе больше нравится, машинки или паровозики?
Он подошёл к окну. Его шаги отдавались гулким эхом.
— Сегодня Дюваль раскололся, — сказал он наконец.
— Так ведь это хорошо, — сказал я. — Хорошо ведь?
Он смотрел на деревья в сквере.
— Наверно, да…
— Потому что мои сверхъестественные способности говорят мне, что ты не в восторге.
— Нет… Да…
Он обернулся ко мне, натянуто улыбнулся.
— Это многое проясняет, но большую часть из того, что он рассказал, мы уже и так знали. В подвале дома Дюваля мы обнаружили мастерскую — яму, в которой был вылеплен голем, и кристалл, через который Дюваль управлял оком. Да, он действительно использовал это создание, без вопросов.
— Ну и?
— Сегодня он во всём этом признался. Сказал, что давно хотел добиться большего, оттеснить на задний план госпожу Уайтвелл и остальных. Он решил использовать голема: голем сеял хаос, подрывал авторитет других министров. После нескольких нападений, когда выхода так и не нашли и все были в смятении, Деверокс был только рад предоставить Дювалю дополнительные полномочия. Роль полиции выросла, Дюваль получил должность министра госбезопасности. С этого поста ему было бы проще со временем свергнуть Деверокса.
— Вроде бы всё ясно, — согласился я.
— Не знаю… — парень поджал углы губ. — Все довольны: Уайтвелл получила свою прежнюю должность, Деверокс и прочие министры снова пируют и веселятся, Пинн уже отстраивает свой магазин… Даже Джейн Фаррар выпустили: нет никаких доказательств того, что она знала об измене своего наставника. Все только рады забыть об этом деле. Но я не уверен. Кое-что не сходится.
— Например?
— Дюваль утверждал, что действовал не один. Он говорит, его надоумили сделать это, некий учёный по имени Хопкинс. Он говорит, что именно Хопкинс принёс ему око голема и научил, как с ним обращаться. Он говорит, что именно Хопкинс свел его с бородатым наёмником и посоветовал Дювалю отправить его в Прагу, чтобы найти волшебника Кавку. Когда я начал расследование, Дюваль связался с наёмником, который находился в Праге, и приказал ему остановить меня. Но мозгом всего предприятия был Хопкинс. Мне кажется, что это правда: у самого Дюваля не хватило бы ума затеять всё это в одиночку. Он — вожак стаи оборотней, а не великий волшебник. Но нашли ли мы этого Хопкинса? Нет. Никто не знает, кто он и где он живёт. Его никто не видел. Его как будто не существует.
— Быть может, его и правда не существует.
— Остальные так и думают. Они считают, что Дюваль просто пытается свалить вину на другого. И все предполагают, что он был замешан в заговоре Лавлейса. Они говорят, что участие наёмника доказывает это. Но я не уверен…
— Это вряд ли, — сказал я. — Дюваль ведь тоже находился в том огромном пентакле в Хедлхэм-Холле вместе с прочими министрами, помнишь? Он не был участником заговора. А вот Хопкинс, возможно, и был. Всё упирается в него, если только удастся его найти.
