Квизл!
Она что-то обнаружила — или что-то обнаружило её.
Сейчас было не до правил. Я развернулся и мгновенно сменил облик: в небо торопливо взмыл орел с чёрным хохолком и золотыми кончиками крыльев.
Я успел уйти всего за два квартала от того места, где дородный всадник стерег перекресток семи улиц. Даже если Квизл и пустилась в обход, она не успела бы уйти далеко. На то, чтобы вернуться, уйдёт не больше десяти секунд. Ничего, я успею.
Десять секунд спустя я услышал её вопль.
16
Орел обрушился с ночного неба, навстречу терзающим клыкам бури. Над крышами, к одинокому перекрестку, и вниз, к статуе. Я опустился на край постамента, где ливень хлестал по камню. Всё было точно таким же, как пару минут тому назад. Но спаниелька исчезла.
— Квизл!
Тишина. Только завывание ветра.
Мгновением позже я уже восседал на шляпе всадника и озирал все семь улиц на всех семи планах. Спаниеля не было видно нигде; не было поблизости ни джиннов, ни бесов, ни наговоров, ни других магических истечений. Улицы были пусты. Я пребывал в полном одиночестве.
Раздираемый сомнениями, я вернулся на постамент и тщательно его оглядел. Мне показалось, что на камне, примерно там, где мы сидели, виднеется крохотное чёрное пятнышко, но определить, было оно там раньше или нет, представлялось невозможным.
Я внезапно ощутил себя чрезвычайно уязвимым. Куда бы я ни обернулся, моя спина оставалась открытой для чего-то, незримо подкрадывающегося сквозь дождь. Я проворно взлетел и начал подниматься по спирали вокруг статуи. В ушах эхом отдавался гул дождя. Я поднялся выше уровня крыш, став недосягаемым для всего, что там ни бродило по улицам.
И тут я услышал треск. Нет, не приятный, умеренный треск — вроде звука, какой издает бутылка, разбитая о чью-нибудь лысину. Нет, это походило скорее на то, как если бы огромный лесной дуб вырвали с корнем и небрежно отшвырнули в сторону, или как если бы нечто очень большое раздраженно отпихнуло с дороги целое здание. Иными словами, ничего хорошего этот треск не сулил.
Хуже того, я мог точно определить направление, откуда он раздался. Шуми дождь чуть посильнее или окажись этот треск капельку потише, я вполне мог бы ошибиться и отважно направиться искать его источник не в ту сторону. Но, увы, мне не повезло.
Ну, в конце концов, всегда остается небольшой шанс, что Квизл всё-таки ещё жива.
Так что я сделал две вещи. Во-первых, устроил ещё одну Вспышку, надеясь, что её, паче чаяния, заметит кто-то ещё из нашей группы. Если память мне не изменяет, ближе всех находился фолиот, патрулирующий район Чаринг-Кросс. Довольно хлипкая личность, ни отваги, ни предприимчивости, однако сейчас мне сгодилось бы любое подкрепление, хотя бы в качестве пушечного мяса.
После этого я, держась на высоте каминных труб, полетел на север, вдоль той улицы, откуда раздался треск. Я направлялся в сторону Британского музея. Летел я настолько медленно, насколько может лететь орел, не падая при этом на землю.
[24]
И непрерывно осматривал здания, находившиеся подо мной. Это был район магазинчиков, торговавших предметами роскоши, маленьких, тёмных, подчеркнуто скромных. Над дверями висели старинные рисованные вывески, намекающие на таящиеся внутри богатства: ожерелья, рулоны шелка, карманные часики, разукрашенные камушками. Судя по вывескам, в этом районе водилось немало золотишка, да и бриллиантами он был не обижен. Именно в эти заведения приходили волшебники, чтобы прикупить тех мелких излишеств, которые подчеркивали их статус. Богатые туристы тоже слетались сюда стаями.
Жуткий треск более не повторялся. Все витрины магазинов выглядели целыми и невредимыми, лампочки в нишах над дверьми горели как горели, и деревянные вывески поскрипывали на ветру.
Вокруг меня лил дождь. Местами булыжники совершенно исчезли под покрытой кругами поверхностью воды. Не было видно ни души, ни смертной, ни бессмертной. Такое впечатление, будто я летел над городом призраков.
Улица слегка расширилась, огибая с двух сторон маленький пятачок, засеянный травкой и миленькими цветочками. Странно выглядело это место посреди узенькой улочки, странно и неуместно. Но потом вы замечали посреди газона старый, растрескавшийся столб и каменные плиты, полускрытые цветами, и вам становилось ясно былое предназначение этого места.
[25]
Сегодня газончик выглядел очень мокрым и жалким, но кое-что заинтересовало меня, заставив сделать круг и опуститься на вершину столба. Следы на траве.
Это были отпечатки ног или нечто вроде того. Большие отпечатки. Они имели форму шпателя, и у широкого конца виднелся отдельно отстоящий отпечаток большого пальца. Следы шли через весь газон, и каждый отпечаток был глубоко вдавлен в землю.
Я стряхнул влагу с перьев на голове и задумчиво побарабанил когтями по столбу. Чудесно. Просто чудесно. Мой злодей не только загадочный и могущественный — он ещё и большой и тяжелый. Все лучше и лучше.
Своим орлиным взором я проследил направление, куда вели отпечатки. На протяжении первых нескольких шагов после газона они все ещё были видны: неведомый великан оставил за собой размокающие ошметки грязи. Потом следы исчезали, но было очевидно, что ни один из магазинов по обе стороны улицы от внимания вредителя не пострадал. Мой подопечный явно направлялся куда-то ещё. Я взлетел и полетел дальше вдоль улицы.
Джиббет-стрит выходила на широкий бульвар, ведущий слева направо и исчезающий во тьме. Напротив возвышалась высокая, внушительная металлическая изгородь: каждый из столбиков метров шесть в высоту, сантиметров пять в толщину, и не полые, а литые. В изгороди имелись широкие двустворчатые ворота, и створки их стояли раскрытые. Точнее, не стояли, а висели раскрытые, на ближайшем фонаре, вместе с изрядным куском забора. А в самом заборе зияла огромная кривая дыра. Видимо, неведомая тварь разодрала его надвое, так она торопилась войти. Надо же, какой энергичный! Я же, напротив, приближался к дыре крайне неохотно.
Подлетев к забору, я уселся на погнутом и искореженном металлическом столбе. За сломанными воротами была дорожка, ведущая к широкому и высокому крыльцу. Над крыльцом высился гигантский портик на восьми внушительных колоннах, присобаченный к огромному зданию, высокому, точно замок, и унылому, точно банк. Я помнил его по прежним временам: то был знаменитый Британский музей. Он уходил во все стороны, крыло за крылом, флигель за флигелем, дальше, чем хватал глаз. Размером музей был с приличный городской квартал.
[26]
