Пантера пожала плечами:
— Ну, а ты чего ждал после того, как на меня обрушилась крыша? Что я буду танцевать мазурку на развалинах?
Натаниэль громко кашлянул и вытянулся.
— Как бы то ни было, — сурово заявил он, — в отсутствие иных улик ответственность за все эти разрушения может быть возложена на тебя, если ты не сумеешь представить информации об обратном.
— Чего-о?! — Глаза пантеры возмущенно расширились. — И я же ещё виноват? После всего, что мне пришлось пережить? Между прочим, моя сущность представляет собой сплошной огромный синяк! У меня синяки даже на тех местах, где синяков быть не может!
— Ну так кто же это устроил? — спросил Натаниэль.
— Из-за кого обрушилось здание?
— Да.
— Ты хочешь знать, кто устроил весь этот ночной погром, а потом ушёл прямо у вас из-под носа?
— Вот именно.
— То есть тебя интересует, чем является существо, которое приходит словно бы ниоткуда и уходит снова незамеченным, а пока находится здесь, окутывает себя чёрной тучей, скрывающей его от взора духов, людей и животных на этом и на любом другом из планов? Тебя серьёзно интересует именно это?
Душа у Натаниэля ушла в пятки.
— Да…
— Так это же просто. Это голем.
Госпожа Уайтвелл тихонько ахнула, Тэллоу с Дювалем презрительно фыркнули. Натаниэль невольно отшатнулся.
— Г-голем?
Пантера лизнула лапу и пригладила шерсть возле уха.
— Уж поверь, малый.
— Ты в этом уверен?
— Гигантский человек из одушевленной глины, тверже гранита, неуязвимый для любых атак, способный проламывать стены. Окутывает себя тьмой, оставляет после себя запах земли. Его прикосновение приносит смерть всем созданиям воздуха и пламени вроде меня — мы в течение нескольких секунд обращаемся в кучку чадящего пепла. Да, могу сказать, что я практически уверен.
Госпожа Уайтвелл небрежно отмахнулась:
— Ты можешь и ошибаться, демон.
Пантера перевела свои жёлтые глаза на неё.
На миг Натаниэль ужаснулся, что сейчас Бартимеус снова скажет какую-нибудь гадость. Но если он и хотел сделать это, то, видимо, передумал и почтительно склонил голову.
— Могу, мадам. Но мне уже доводилось видеть големов, в те времена, что я обитал в Праге.
— Ну да, в Праге! Сто лет тому назад! — впервые открыл рот мистер Дюваль: похоже, такой оборот событий его раздражал. — Големы исчезли вместе со Священной Римской империей. Последний раз, когда их использовали против нас, был отмечен во времена Глэдстоуна. Они загнали один из наших батальонов во Влтаву, под стенами замка. Однако волшебников, которые их контролировали, удалось вычислить и уничтожить, и големы распались прямо посреди Каменного моста. Это все содержится в анналах, где описан день штурма.
Пантера снова поклонилась:
— Вполне возможно, что это правда, сэр.
Мистер Дюваль стукнул тяжелым кулаком по ручке кресла.
— Это и есть правда! Со времен падения Чешской империи ни одного появления голема не зарегистрировано. Волшебники, перебежавшие на нашу сторону, не принесли с собой тайны их создания, те же, кто остался в Праге, были лишь жалкими тенями своих предшественников, чистыми дилетантами. Так что наука эта совершенно утрачена.
— Ну, видимо, не для всех. — Джинн вильнул хвостом. — Кто-то же управляет действиями этого голема? Он — или она — наблюдает за происходящим через глаз у него на лбу. Я заметил отблеск его разума, когда развеялась чёрная завеса.
— Ба! — не поверил мистер Дюваль. — Это все фантазии. Демон попросту лжет!
Натаниэль взглянул на свою наставницу. Та нахмурилась.
— Бартимеус, — сказал он, — я повелеваю тебе говорить правду и только правду. Могут ли быть сомнения в том, что ты видел?
Жёлтые глаза медленно моргнули.
— Ни малейших. Четыреста лет тому назад я был свидетелем деятельности первого голема, которого великий волшебник Лёв создал во глубине пражского гетто. Он послал его со своего чердака, заросшего пылью и паутиной, дабы вселять ужас во врагов своего народа. Голем сам по себе был созданием магическим, однако он работал против магии джиннов. Он владел стихией земли и обладал великой тяжестью: наши заклинания становились бессильны в его присутствии, мы слепли и лишались сил, и он поражал нас. То существо, с которым я сражался сегодня ночью, было того же рода. Оно убило одного из моих товарищей. Я не лгу.
Дюваль снова фыркнул.
— Если я прожил так долго, то лишь благодаря тому, что не спешил верить каждой байке, которую рассказывает демон. Всё это — явная фальшивка, измышленная ради того, чтобы покрыть своего хозяина.
Он отшвырнул свой бокал, встал и исподлобья обвёл взглядом собравшихся.
— Но даже если это и в самом деле голем, это ничего не меняет. Очевидно, что департамент внутренних дел утратил всякий контроль над ситуацией. Посмотрим — возможно, моё учреждение справится с делом лучше. Я буду просить аудиенции у премьер-министра, чтобы говорить с ним на эту тему. До свидания.
И он направился к двери, вытянувшись по струнке, поскрипывая кожаными сапогами. Никто не произнёс ни слова.
Дверь захлопнулась. Госпожа Уаитвелл не шелохнулась. Лампы-трубки на потолке озаряли её лицо беспощадным белесым светом, отчего оно ещё более обычного походило на лицо трупа. Госпожа Уаитвелл задумчиво погладила свой острый подбородок. Длинные ногти, скользя по коже, издавали слабый царапающий звук.
— Здесь все надо очень тщательно продумать, — сказала она наконец. — Если демон говорит правду, мы получили весьма ценные сведения. Но Дюваль со своими сомнениями тоже в чем-то прав, хотя он и говорит это из чистого желания принизить наши достижения. Создание голема — дело чрезвычайно сложное, граничащее с невозможным. Тэллоу, что вам об этом известно?
Министр поморщился:
— Слава богу, очень мало, мадам. Это такая примитивная разновидность магии, в нашем просвещённом обществе ею никогда не занимались. Мне никогда даже в голову не приходило в это вдаваться.
— А вам, Мэндрейк?
Натаниэль прочистил горло — он всегда был рад случаю продемонстрировать свою эрудицию.
— Для этого, мэм, волшебнику необходимы два могущественных артефакта, — уверенно начал он, — каждый из который имеет свою особую функцию. Во-первых, нужен пергамент с текстом заклинания, которое оживляет голема. После того как тело вылеплено из речной глины, этот пергамент вкладывается в рот голема и оживляет его.
Его наставница кивнула:
— Именно так. Это то самое заклинание, которое считалось утраченным. Чешские мастера так никогда и не записали своей тайны.
