— Мы не забудем, — сказала Китти.
— Вот и хорошо.
Она услышала, как её собеседник встал. Голос звучал теперь у неё над головой, очень близко.
— Тогда это все. Желаю удачи. Не оборачивайтесь.
Острие, упиравшееся ей в шею, начало отодвигаться, но так медленно и постепенно, что Китти даже не заметила, когда оно исчезло. Она выждала целую минуту, неподвижно глядя в пустоту широко раскрытыми глазами.
Наконец терпение её иссякло.
Она развернулась одним стремительным движением; нож уже был у неё в руке.
Ложа была пуста. И когда Китти вынырнула в коридор, спрятав ключ и крепко сжимая сумочку, поблизости не было ни души.
26
Когда-то в далеком прошлом, задолго до того, как в Лондоне появились первые волшебники, Вестминстерское аббатство господствовало над городом. Династия забытых королей строила аббатство на протяжении нескольких веков, оно занимало большую площадь, в его стенах жили учёные монахи, которые молились в соборе, работали в библиотеке и трудились на полях. Главный собор монастыря возносился в небо более чем на тридцать метров, и надменные башни смотрели на город с западного конца и из центра здания. Собор был построен из прочного белого камня, который с ходом веков потемнел от дыма и магических эманации, поднимающихся над растущим городом.
Шли годы. Короли утратили власть, и их сменила череда парламентов, собиравшихся в Вестминстер-Холле неподалёку от аббатства. Влияние церкви тоже мало-помалу слабело, и монахам пришлось затянуть пояса — для них наступили тяжелые времена. Большая часть зданий монастыря пришла в упадок, и лишь монастырская аркада — четыре широких крытых колоннады, окружающих прямоугольное открытое пространство, засеянное травой, — оставалась в приличном состоянии. А с тех пор, как власть перешла от парламента к новым владыкам — группе могущественных волшебников, которым было не до традиций и не до церкви, — казалось, что древнее аббатство вот-вот превратится в руины.
Однако благодаря одной традиции здание сохранилось. С незапамятных времен властителей страны, будь то короли или министры, было принято хоронить в подземельях собора. Среди колонн нефа уже теснились бесчисленные гробницы и памятные доски, а земля под собором была источена склепами и могилами. И волшебники, которые стремились к вечной славе не меньше любого из древних королей, решили традицию продолжить. Быть похороненным в стенах собора сделалось большой честью.
Оставшихся монахов выпроводили взашей, оставили только несколько клириков, чтобы те время от времени отправляли службы, и аббатство дожило до наших дней, сделавшись чем-то вроде гигантского мавзолея. Мало кто из простолюдинов забредал туда даже среди бела дня, а уж по ночам аббатства сторонились, как чумы. У него была нездоровая репутация.
А потому здание практически не охранялось. Так что у грабителей почти не было шансов столкнуться с какими-либо охранниками, когда, ровно в одиннадцать тридцать, первый из них подошёл к незапертым дверям, ведущим в монастырскую подсобку, и бесшумно проскользнул внутрь.
Китти хотела сходить в монастырь в то время, когда он был открыт для посещения, чтобы произвести разведку и изучить расположение гробницы Глэдстоуна. Однако мистер Пеннифезер ей запретил.
— Мы не должны давать повод для подозрений, — сказал он.
На самом деле, Китти тревожилась напрасно. Мистер Хопкинс, как всегда, обо всем позаботился. За этот долгий и нервный день он перелистал множество карт и планов аббатства и его окрестностей. Он показал им расположение трансепта, в котором находилось большинство захоронений; он показал им крытые галереи, в которых некогда сидели и читали, а в плохую погоду и прогуливались монахи. Он показал им улицы, ведущие к аббатству, и обвёл кружочками посты ночной полиции и известные пути передвижения следящих шаров. Он указал, где находится дверь, которая должна быть оставлена незапертой, и посоветовал пробираться в аббатство по одному, чтобы не привлечь внимания ночных патрулей. Короче, мистер Хопкинс предусмотрел все.
— Жаль, что я не обладаю такой устойчивостью, как вы, — печально говорил он. — А не то я бы и сам поучаствовал.
Тут вошёл мистер Пеннифезер, провожавший Стенли, который, пыхтя, приволок из кладовой ящик с оружием.
— Ну-ну, Клем! — воскликнул он. — Вы своё дело уже сделали! Остальное предоставьте нам. Мы — профессионалы по части краж и грабежей.
— Простите, сэр, — сказала Китти, — а вы что, тоже идете?
Старик пошёл пятнами от ярости.
— Разумеется! Это будет величайший момент моей жизни! Да как вы могли подумать, что я не пойду? Думаете, я совсем уже развалина?
— Да что вы, что вы, сэр! Нет, конечно!
И Китти снова склонилась над планом собора.
Большие надежды и тревога сказывались на группе: все они, даже Энн, обычно такая уравновешенная, в тот день были на взводе и напряжены, как струна. С утра всем было роздано нужное снаряжение, и некоторое время все молча сидели и готовились. Когда Китти вернулась и принесла дары благодетеля, мистер Пеннифезер и мистер Хопкинс уединились в подсобке и принялись изучать заклинания. А прочие тем временем бродили среди красок и мольбертов и почти не разговаривали. Энн готовила бутерброды на обед.
После обеда Китти, Фред, Стенли и Ник пошли в кладовую потренироваться. Фред со Стенли по очереди метали диски в искромсанный столб, а Ник с Китти тем временем затеяли шуточную драку на ножах. Вернувшись, они обнаружили, что мистер Хопкинс с мистером Пеннифезером все ещё сидят взаперти и что-то обсуждают. В половине шестого, когда атмосфера сделалась совсем уж взрывоопасной, Энн принесла поднос с чаем и миндальным печеньем. Часом позже мистер Пеннифезер наконец появился из подсобки. Он не спеша подошёл и налил себе остывшего чаю.
— Мы расшифровали заклинание, — объявил он. — Теперь мы действительно готовы!
Он поднял чашку и провозгласил торжественный тост:
— За всё, что ни принесет сегодняшняя ночь! Правда на нашей стороне. Будьте уверенны и тверды, друзья мои! Если нам хватит мужества и мы не дрогнем, отныне наша жизнь никогда уже не будет прежней!
Он залпом выпил чай и со стуком опустил чашку обратно на поднос.
И начались последние обсуждения.
Китти проникла в монастырскую подсобку второй. Первой вошла Энн, буквально за минуту до неё. Девушка смотрела в непроглядную тьму. Поблизости слышалось дыхание Энн.
— Свет зажечь рискнем? — прошептала Китти.
— Фонарик-ручку, — откликнулась Энн. — У меня с собой.
Тонкий луч осветил противоположную стену, потом пробежал по лицу Китти. Китти поспешно зажмурилась и прикрыла глаза рукой.
— Свети в пол! — сказала она. — А то мало ли, вдруг тут окна.
Пригнувшись к выложенному каменными плитами полу, Энн водила вокруг себя фонариком. Из темноты выныривали то штабель банок с краской, то лопаты, то вилы, то новенькая блестящая газонокосилка. Китти сбросила с плеч свой рюкзачок, опустила его на пол и взглянула на часы.
