Было ясно, что приятелей-официантов убил тот самый гигант, который до этого набросился на самого Лома. Следовало немедленно известить о случившемся босса. Так подсказывал рассудок. Но в то же время инстинкт подсказывал бежать и прятаться. Характер у Кунга Тулана был вспыльчивый и злобный. На памяти Лома было несколько случаев, когда люди, сообщившие хозяину плохие новости, поплатились за это. Наказания были разные, но подвергаться хотя бы одному из них вовсе не хотелось.
Как же быть?
Осторожно прикрыв дверь, Лом на цыпочках побежал в подсобку, где держал свои вещи. Телефон в кармане заиграл знакомую мелодию, когда он запихивал в рюкзак свои пожитки, хранившиеся в ресторане. Ладони взмокли при взгляде на дисплей. Звонил Кунг Тулан.
Ответить? Проигнорировать? Ответить? Или все-таки нет?
Лому показалось, что он держит в руке не мобильный телефон, а гранату с вытащенной чекой. Стараясь не стучать зубами, он произнес в трубку:
— Алло? Я слушаю, хозяин.
— Почему никто не отвечает? — раздраженно спросил Кунг. — Вы там спите все?
— Синан и Чакри… они… они…
— Что ты там лепечешь? Что с ними? Чем они заняты?
— Ничем, — глупо ответил Лом. — Они лежат.
— Как лежат? — взорвался Кунг. — Где? Почему?
— Они мертвы, господин Кунг Тулан. Их убил этот здоровяк.
Последовала долгая пауза, за время которой Лом успел представить мертвым самого себя. Не отнимая мобильник от уха, он вдел свободную руку в лямку рюкзака.
— Почему ты сразу не сказал? — осведомился Кунг ледяным тоном.
— Я их нашел всего минуту назад, господин.
Лом пристроил вторую лямку и подвигал плечами, пристраивая рюкзак поудобнее.
— Где нашел?
— Внизу. В комнате Мали.
— А кто охраняет вход в ресторан? — завопил Кунг, уже не в состоянии сдерживать ярость.
— Я, господин, — поспешно произнес Лом. — Я спустился, чтобы взять какое-нибудь оружие. Уже иду наверх.
Он действительно взбирался по лестнице, преодолевая тошноту и головокружение.
— Будь возле двери, — распорядился Кунг, когда отвел душу потоком грязных ругательств. — Ни на секунду не отлучайся. Я высылаю в «Дракон» людей.
— Понял, господин, — пробормотал Лом. — Конечно, господин. Я уже на посту.
Закончив разговор, он, не теряя ни секунды, покинул ресторан и устремился вперед, торопясь затеряться на улицах большого города Бангкока, так и не ставшего для него родным.
* * *
Уже подъезжая к отелю, Данко бросил взгляд на приборную доску и обнаружил, что бензин в баке «лексуса» на исходе.
— Нужно заправиться, — сказал он. — Не хочу, чтобы мы внезапно остались без колес. Тут где-нибудь поблизости есть заправка?
Мали, все это время находившаяся в молчаливом ступоре, стала осматриваться, пытаясь сообразить, где они находятся.
— Не узнаю город, — призналась она. — Так давно не видела столько огней, машин, людей.
— Впереди «Сентр Поинт Петчбьюри», — указал Данко. — Это тебе о чем-нибудь говорит?
— Да, конечно, — подтвердила Мали. — Проедешь мимо и повернешь налево.
Он сбавил ход, чтобы не пропустить новые инструкции. Повернув голову, посмотрел на спутницу и спросил:
— Тебе есть кому позвонить? Не думаю, что будет правильно ночевать в одном номере.
— Вся моя семья мертва, — напомнила Мали ровным, механическим голосом. — Остались родственники и подруги, но… — Она тряхнула волосами. — У меня все равно нет телефона.
Придерживая руль одной рукой, Данко порылся в бардачке и протянул ей мобильник Роднина, который в столь тривиальных средствах связи больше не нуждался:
— Вот, возьми. Звони сколько хочешь.
Мали подержала телефон, а потом сунула его в карман шортов.
— Спасибо, но я не помню ни одного номера.
Данко подумал, что тоже не знает телефонные номера на память. Человечество полностью доверилось своим электронным игрушкам, и если однажды в мире прекратится электроснабжение, людям придется искать друг друга заново.
— Я могу тебя подвезти, куда скажешь, — предложил Данко.
— Я кажусь тебе дурочкой? — спросила Мали бесцветным голосом. — Ты отвезешь меня, а потом бросишь одну. Такой твой план, признайся?.. Здесь налево.
— Нет у меня никакого плана.
Это было только наполовину ложью. Знай Данко, на каком судне держат его любимых, он непременно избавился бы от юной тайки с пошатнувшейся психикой. На кой черт ему такая обуза? Ему вообще никого не хотелось видеть. За исключением жены и дочери, разумеется.
Мысль о том, что они подверглись насилию, не давала покоя. Сознание, что кто-то использовал Соню и Юлию для удовлетворения своей гнусной похоти, мучило Данко. Он не знал, как сможет смотреть им в глаза. Как станет общаться с ними, когда весь этот ужас останется позади. Сумеют ли они перешагнуть ту невидимую черту, которая отныне отделяла их от прежней, нормальной жизни?
Размышляя об этом, он вырулил на небольшую площадку, отличающуюся от остального асфальта темно-красным шершавым покрытием. Вдоль нее протянулся ряд серых заправочных автоматов. Берешь шланг, вставляешь карточку — и лей бензина, сколько душа пожелает.
— Тебе помочь? — спросила Мали.
Она сидела неподвижно, глядя прямо перед собой и машинально поглаживая свою культю. Бинт успел пропитаться кровью.
— Разберусь, — сказал Данко, паркуясь возле автомата. — Не дикарь. Лучше напомни, чтобы мы завернули в аптеку на обратном пути. Купим бинт и какой-нибудь антисептик.
— Я их всех очень любила, — проговорила Мали, глядя прямо перед собой. — Маму, братьев, отца. Особенно отца. Ему вспороли живот и насыпали туда перца.
Данко поежился. Небо чуть заметно посветлело, стало прохладно.
— Куда ты денешься, когда…
Он не закончил вопрос, пожалев, что задал его.
— Сейчас мне все равно, — ответила Мали.
Судя по ее взгляду и тону, это была чистая правда.
Радуясь, что разговор можно закончить, Данко выбрался из машины. Пока он возился с автоматом, на заправку въехал еще один автомобиль — большой грязный «ниссан» редкостного черно-оранжевого цвета. Еще до того, как открылись дверцы, Данко почувствовал тревогу.
Не выключая подачу бензина, он отскочил от автомата, потому что уловил за спиной какое-то движение. В следующую секунду низкорослые, но крепкие мужчины отрезали его от «лексуса». Беглого взгляда хватило, чтобы оценить силы — противников четверо. Ни один из них не обратил внимания на девушку, сидящую в машине. Сейчас им было не до нее.
