Данко стал отступать, то и дело оглядываясь, чтобы не зацепиться ногами и не упасть. У него было такое ощущение, что он очутился перед стаей собак или, может, волков. Четверка следовала за ним, охватывая его полукругом. Мужчины из двухцветного авто наступали, наклонившись вперед, согнув руки в локтях, чуть приседая на пружинящих ногах. Они были так близко, что можно было различить блеск их глаз и влажные от частого облизывания губы.
Никто из них не был вооружен. Оставалось лишь пожалеть, что трофейный «Вальтер» остался в «лексусе», под водительским сиденьем. Данко предстояла рукопашная. Люди Кунга Тулана выследили его и собирались схватить, чтобы доставить к главарю. Иначе Данко был бы просто убит на месте.
Радости от этого не было никакой: плен был значительно хуже смерти, потому что означал мучения и невозможность спасти жену с дочкой.
Четверо тайцев уже почти окружили Данко. При других обстоятельствах самым разумным было бы оставаться на свету: тут существовала надежда, что драку заметят проезжающие мимо и позвонят в полицию. Но у Данко был другой план. Сейчас он заманивал противников, уводил подальше от машины, чтобы дать возможность Мали бежать. Нельзя было рисковать девушкой — она одна могла привести Данко к Соне и Юлии.
Как только «лексус» оказался достаточно далеко, он набрал в грудь побольше воздуха и закричал:
— Уезжай, Мали! Сразу! Я тебя найду.
К его огромному облегчению, девушка не стала задавать лишних вопросов или выглядывать из окна, решая, послушаться ей или нет. Чтобы отъехать от колонки, ей потребовалось только перебраться за руль и включить зажигание. Из упавшего шланга продолжала хлестать струя, воздух наполнился резким запахом бензина.
Один из нападавших сделал безуспешную попытку догнать «лексус», но пробежал всего пару десятков метров и сразу повернул обратно.
Данко снова оказался лицом к лицу с четырьмя противниками.
* * *
Серые предутренние сумерки не позволяли рассмотреть толком, что происходит вокруг, происходящее выглядело как сцена из черно-белого фильма, оператор которого забыл навести резкость. Все терялось в мутной туманной дымке, за которой едва угадывались здания, деревья, столбы. Мимо проезжали редкие, почти невидимые машины, ни одна из которых не повернула на площадку. Да и далековато от нее Данко отошел.
Почти окруженный противниками, он стоял на травяной лужайке, держась так, чтобы здоровенный бигборд с рекламой зубной пасты все время был за спиной.
Как только кто-нибудь из четверки приближался на расстояние вытянутой руки, Данко делал выпад и пару раз даже достиг цели, дотянувшись кулаком до окружающих его физиономий.
Но вот они обменялись короткими репликами на своем языке, и бессмысленное топтание прекратилось. Ближайший к Данко боец пришел в движение.
— Юх-х-х! — проверещал он, взмывая в воздух.
Данко тоже вскрикнул, когда одна ступня, а следом за ней и другая, врезались в него. Первый удар он получил в нижнюю челюсть, второй пришелся в оставшееся незащищенным горло, как только голова Данко запрокинулась после первого прямого попадания.
Произошло это настолько стремительно, что между ударами он не ощутил никакой паузы. Бац-бац!
В глазах вспыхнул красочный салют, постепенно распадающийся на разноцветные искорки. Данко стоило немалого труда устоять на ногах. Острая боль пронзила кадык, отдавшись эхом в глотке, наполнившейся жгучей желчью. Дыхание перехватило, но все же Данко успешно отбил следующую атаку, по-медвежьи свалив тайца, подвернувшегося под левую руку.
Почти одновременно с этим пришлось сделать угрожающий выпад вправо. Нанося удар, пришедшийся в никуда, Данко не заметил, как в движение опять пришел главный прыгун четверки.
— Ю-ю-ю-юх-х-х!
Одна нога противника попала в выставленную ладонь Данко, зато вторая лягнула в висок.
Ба-ац!
Новый сноп огней расцвел под веками. Потеряв равновесие, Данко упал на бок, но нашел в себе силы перекатиться по земле, чтобы вскочить и опять встать лицом к противникам, принявших угрожающие стойки.
Подчиняясь воинственному кличу, все они разом ринулись вперед.
Вместо того чтобы отскочить назад, как от него ожидали, Данко бросился им навстречу. Четыре пары натренированных ног, намеревавшихся сокрушить ребра Данко, вывихнуть ему челюсть или проломить переносицу, бестолково замелькали в серых сумерках.
Пользуясь замешательством врагов, он поймал ближнего за волосы и приложил его лицом к вскинутому колену. Выведенный из строя на некоторое время, тот упал. Но особого преимущества от этого Данко не получил — отдалившись от бигборда, он очутился на открытом пространстве, и оставшейся троице удалось напасть на него одновременно, в лучших традициях волчьей стаи. Пришлось как следует повертеться, отмахиваясь кулаками и ладонями. За это время Данко пропустил пару ощутимых ударов в солнечное сплетение и живот, но ему удалось вернуться туда, где его спину прикрывал рекламный щит.
Дыхание, нарушенное ударами по телу, мало-помалу восстановилось, позволяя делать все более резкие и быстрые движения. Адреналин яростно бурлил в крови, и Данко показалось, что он способен расправиться с шайкой в одиночку. Тем более что тот боец, которого он оглушил коленом, больше на рожон не лез и вообще утратил былую резвость.
И все же ему пришлось противостоять сразу троим нападающим, а они, ловко маневрируя и сменяя друг друга, постепенно изматывали Данко. Сколько это могло продолжаться? Скорее всего, не слишком долго. Неравный бой рано или поздно завершится — и не в пользу одиночки, сражающегося с четырьмя противниками. Нужно было прорываться и спасаться бегством, уповая на длину и проворство ног.
Не прекращая перемещаться с места на место, Данко окинул врагов оценивающим взглядом, пытаясь определить сильные и слабые стороны каждого, чтобы выбрать наиболее уязвимую жертву. Ему нужен был не просто тот, кто двигается медленнее остальных, а самый неуклюжий и нерешительный из всех. Им оказался длинноволосый усач, который дважды споткнулся и чуть не упал во время ложных атак Данко. Редкая растительность над верхней губой делала его похожим на сома. Вот оно, слабое звено! Если идти на прорыв, то здесь!
Данко бросился на усача, оглашая воздух душераздирающим воплем. К тому же он скорчил самую свирепую рожу, на которую был способен.
И это подействовало! С удивительным проворством редкоусый попятился.
В этот момент, стремясь задержать Данко, остальные трое ринулись на него со всех сторон. Удары посыпались как град. Ребро твердой, как доска, ладони ударило Данко по горлу, вновь нарушив его дыхание. Затем в затылок врезался кулак, а следующий пришелся в челюсть. Данко явственно услышал, как хрустнули нижние зубы и связки шеи.
Он упал на четвереньки, приподнялся и увидел рифленую подошву, летящую прямо в лицо. Перед соприкосновением с переносицей она стала широченной, как доска. Все петарды мира взорвались в голове Данко, озаряя мрак, сгустившийся перед глазами. Он согнулся пополам, давясь рвотой, пока по спине его гуляли кулаки и ботинки. Кто-то подсек ему ноги. Другой нападающий прыгнул на спину, попытавшись сломать крестец.
