Данко сбивал с ног то одного противника, то другого, а сам тоже падал, вставал, опять падал… Наконец настал момент, когда он свалился и больше не смог приподняться. Даже на несколько сантиметров.
Нападающих это не остановило. Наоборот. Получив возможность наносить удары безнаказанно, они стали метить в жизненно важные органы. Особенно досталось почкам, после чего боль перестала ощущаться, словно под воздействием наркоза.
* * *
Неизвестно, как долго Данко просто лежал, сотрясаясь от ударов, и слушал, как хрипят и сопят боевики Кунга Тулана, запыхавшиеся от усилий. Сознание то возвращалось, то почти покидало его. Временами он проваливался в беспросветную бездну, где не было ничего: ни боли, ни отчаяния, ни гнева. Полное безразличие охватило Данко. Он был бесчувственным и бездумным, как бревно, плывущее по черной реке.
Его слегка покачивало. Из стороны в сторону. Вверх-вниз. Прошла целая вечность, прежде чем Данко понял, что находится в едущей куда-то машине. Точнее, в багажнике, провонявшем бензином и пыльной резиной. Его спина упиралась в запасное колесо, до его ушей доносился мерный рокот автомобильного двигателя.
«Везут добивать», — догадался Данко. Или на допрос к господину. Да, несомненно, прежде чем убить, его подвергнут допросу. Именно поэтому нападавшие не пользовались никаким оружием. Кунг Тулан наверняка распорядился привезти пленника живым.
Мысль о предстоящих пытках не вызвала ничего, кроме апатии. Прощайте, мир и все, кто остается бороться за существование дальше. Живите дальше без Данко. Он устал. У него больше нет ни желаний, ни сил…
«Вот как?» — спросил голос Юлии, прозвучавший в голове.
«Ты сдался, папа? — не поверила Соня. — Ты бросаешь нас на произвол судьбы? Тебе все равно, что будет с нами?»
Данко словно кипятком в лицо плеснули. Бороться за собственную жизнь — это одно, а выручать из беды самых любимых людей на свете — это совсем другое.
— Потерпите еще немного, — прошептал он, упираясь спиной в крышку багажника. — Я иду за вами.
Еще никогда в жизни он не выкладывался до такой степени. Все его силы были направлены на достижение одной-единственной цели. Сдавленно рыча, Данко все давил и давил на крышку. Руки и ноги мелко дрожали от напряжения, распрямляясь миллиметр за миллиметром. Отчего-то вспомнился Портос, поддерживавший свод подземного грота, чтобы не позволить камням завалить товарищей. В результате могучий мушкетер сам был погребен под обрушившимися обломками. Ноги подвели его.
А вот Данко не мог позволить своим ногам отказать ему в столь ответственный момент. И рукам. И позвоночнику.
Натужно кряхтя, он налег сильней и почувствовал, как металл выгибается под его напором. Еще! Еще! Раздался скрежет сопротивляющегося замка. Нет, шалишь, не устоишь ты, железо, против человеческой плоти, направляемой силой духа.
— Ммм-мм… аа-ххх!!!
Крышка взлетела вверх, словно подброшенная мощной пружиной. По багажнику разлетелись какие-то мелкие детали. Данко обнаружил, что стоит на четвереньках посреди багажника мчащейся по дороге машины. Было уже довольно светло, на листве поблескивали солнечные лучи. Ветер ерошил волосы и врывался в легкие, предлагая насладиться воздухом свободы. Над спиной раскачивалась на петлях сорванная крышка.
Данко повернулся лицом к уносящейся назад ленте асфальта. Метрах в пятидесяти за бандитским «ниссаном» ехал другой легковой автомобиль, периодически мигая фарами. Это означало, что там заметили неладное и сигналили водителю. Данко это абсолютно не устраивало.
Вцепившись всеми пальцами в борт багажника, он привстал. Выпадать на дорогу было нельзя: слишком твердо, да и колеса другой машины неминуемо сомнут, размажут по асфальту.
Голова Данко повернулась вправо, оценивая зеленую полосу, тянущуюся вдоль дороги. Кусты выглядели достаточно густыми и упругими, чтобы смягчить падение человеческого тела, однако среди них то и дело появлялись древесные стволы, столкновение с которыми грозило многочисленными переломами или даже гибелью.
Осторожно высунув голову из-за покачивающегося щита, Данко попытался определить, есть ли впереди подходящий просвет, но на такой скорости это было невозможно. Значит, придется прыгать на дорогу? Получается, что да, и сделать это нужно побыстрее, пока боевики в «ниссане» не заметили поднятую крышку и световые сигналы.
Данко уже был готов спрыгнуть со своей платформы, надеясь, что докатится кубарем до обочины прежде, чем будет раздавлен идущей следом машиной. Но в этот момент его слух уловил изменение шума езды, а глаза сообщили мозгу, что «ниссан» выскочил на один из многочисленных мостов пригорода Бангкока.
Что там внизу? Река, мелкий канал или вообще какое-то болото? Какой длины мост? Не перемежаются ли перила высокими опорами? Выяснять это было некогда. Посильнее оттолкнувшись ногами, Данко взмыл в воздух. Он увидел, как от него стремительно удаляется двухцветный автомобиль бандитов, а вот слева появились мчащиеся на бешенной скорости не только легковушка, но и здоровенный грузовик с рефрижератором.
Раскидывая в полете руки, Данко пронесся над перилами, удачно проскочив перед надвигающимся столбом, к счастью, не зацепив его. Внизу сверкнула водная гладь, по которой там и сям ветер гнал легкую рябь, похожую на рыбью чешую. До нее было не менее тридцати метров.
Данко свел ноги вместе и качнул ими, задавая телу угол падения. В то же время его руки вытянулись перед головой в классическом жесте ныряльщика. Ветер окатил холодом разгоряченное лицо, а потом вдруг навстречу ринулась водяная стена и Данко прошиб ее насквозь, очутившись в безмолвной темной глубине.
Еще никогда в жизни ему не доводилось нырять с такой высоты, и он не сумел войти в воду точно, пропоров ее выставленными руками. Несмотря на все старания, Данко ударился животом и верхней частью бедер. Падение отозвалось в его теле болью, напоминающей сплошной ожог. Но хуже всего было то, что, погрузившись, Данко потерял всякое представление о том, где верх, а где низ. Окруженный серебристыми пузырями, он рванулся в одну сторону, потом в другую, но воздуха не было ни там, ни там, а ушибленная грудь уже требовала вдоха, готовая разорваться от переизбытка углекислого газа.
Данко выдохнул, а вдохнуть было нечего. Внутри началось жжение, погасить которое можно было, хлебнув воды вместо воздуха. К этому призывало меркнущее сознание.
«Не тони, папа», — попросил Сонин образ.
«Даже не думай!» — Юлия поддержала дочь с угрозой в голосе.
Их голоса отрезвили Данко. Запретив себе поддаваться панике, он перестал дергаться и грести, а, наоборот, расслабился, позволив реке мягко вытолкнуть себя на поверхность. Остатков кислорода хватило. Правда, чтобы пополнить запасы, пришлось долго барахтаться на месте, хватая ртом утренний воздух.
Отдышавшись, Данко поплыл к противоположному берегу, теряясь в белесой дымке, поднимающейся от реки. Течение плавно относило его от моста, и он не противился ему, а, наоборот, помогал, полагая, что будет разумнее уйти как можно дальше от места побега. Если его и станут разыскивать, то вовсе не для того, чтобы вручить ему приз за лучший каскадерский трюк года.
