— А мне показалось, что ты любишь риск, — сказал Кунг. — Например, дергать тигра за хвост. Или дракона — за усы.
— Нет, нет, — возразил капитан. — Я очень осторожен и благоразумен.
— А «Утренняя звезда» — надежный корабль?
— Вне всякого сомнения.
— Мне нравится твоя уверенность. — Кунг обнажил большие зубы в издевательской ухмылке. — Имеешь свое мнение и всегда готов отстаивать его. Это хорошо. Молодец.
— Спасибо за похвалу.
Поклонившись, капитан отметил про себя, что согнул спину значительно сильнее, чем это требовалось для проявления уважения.
— Ступай. — Кунг махнул пальцами, словно отгоняя назойливую муху.
Манга он тоже отослал, а сам остался смотреть, как хищные серповидные плавники вспарывают волны уже возле самого борта «Утренней звезды». Одна акула вертелась так близко, что можно было разглядеть темные пятна на ее спине и жаберные щели сразу за полуоткрытой пастью. Глядя на нее, Кунг думал, что хорошо было бы завести в загородном доме бассейн с этими тварями. И хорошо бы время от времени скармливать им разных провинившихся или просто неугодных людей.
Потом, когда акулы, нарезвившись, затерялись среди волн, Кунг посмотрел в сторону грозного заката, и мысли его приняли новый оборот. В самом деле, не отложить ли отплытие? Может быть, разумнее прислушаться к словам капитана и задержаться в гавани? Нет, Кунг не привык отступать. К тому же выход в открытое море был назначен на завтра. Не хотелось опять утрясать вопросы с пограничниками и таможенниками. Все они были чертовски жадными, прожорливыми, как акулы или чайки, и потому любое общение с ними обходилось в кругленькую сумму.
Оттолкнувшись обеими руками от поручней, Кунг выпрямился и собрался вернуться в каюту, когда его остановил сигнал мобильного телефона. Звонил Чукайт, возглавивший операцию по поимке Мали и ее спутника. То, каким слабым и подавленным был его голос, сразу же насторожило Кунга.
— Только не говори мне, что вы не справились, — предупредил он, ударяя себя по костлявому бедру таким же костлявым кулаком. — Не говори, что четыре ищейки не смогли взять след, указанный им полицией.
— Мы взяли, — промямлил Чукайт. — Мы его поймали.
— Отлично!
Кунг испытал столь сильное облегчение, что еще немного — и, оторвавшись от покачивающейся палубы, взмыл бы в холодный серый воздух над заливом.
— Потом потеряли, — добавил Чукайт почти неслышно, на одном дыхании.
— Что?!
Кунг подпрыгнул от неожиданности, но не высоко — он испытал чувство, прямо противоположное облегчению. Было такое впечатление, что его худое тело внезапно потяжелело в два раза.
— Потеряли, — обреченно повторил Чукайт. — Он выбрался из багажника и сбежал по пути в гавань.
— Сбежал. Из багажника. А вы куда смотрели? Ты куда смотрел, Чукайт?
— Мы ехали, господин.
— Ага, вы ехали. А он бежал. И что ты думаешь делать дальше?
— Не знаю, — честно признался Чукайт. — Мы его потом опять нашли.
— Неужели? — насторожил слух Кунг.
Правда, он не рассчитывал услышать в ответ что-нибудь обнадеживающее. И не ошибся.
— Да, нашли, — сказал Чукайт. — Позвонил капитан Лимтракул и сообщил, где проезжает Данко…
— Данко?
— Да, господин, именно так его зовут. Это удалось выяснить в отеле, где он остановился. Капитан Лимтракул…
— Потом про капитана, — нетерпеливо перебил Кунг. — Рассказывай про этого Данко. Вы его нашли опять. И что?
— Мы попали в аварию, — скорбно поведал Чукайт. — По его вине. Я один выжил, потому что сидел сзади и на безопасной стороне. Остальных… Их доставали по частям, господин. Машину вскрывали резаком.
Солнце окончательно скрылось за нагромождением фиолетовых туч. Сразу потемнело. Кунг принялся расстегивать свой сюртук, хотя ему было довольно прохладно. Но высокий воротник душил, не позволял дышать полной грудью.
— Значит, Данко опять скрылся, — констатировал он.
— Да, господин, — подтвердил Чукайт.
— И Мали?
— И она тоже.
— В какой больнице ты лежишь?
— Господин…
Кунг не дослушал, топнул ногой и повторил вопрос:
— В какой больнице?
— «Хоспитал Паттайя», — признался упавшим голосом Чукайт.
— Насколько плохо твое состояние? — осведомился Кунг.
Голос его был настолько мягок и доброжелателен, что означать это могло лишь одно и только одно: мозг внутри круглого безволосого черепа, обтянутого почти прозрачной кожей, уже вынес и утвердил смертный приговор. Апелляций и обжалований не будет.
— Очень плохо, — ответил Чукайт. — У меня сломана шея, плечо и обе ноги.
На самом деле одна его нога почти не пострадала. На ней можно было уйти куда-нибудь достаточно далеко при наличии костыля. Чукайт был бы последним болваном, если бы не сумел в больнице раздобыть костыли.
В паузе, последовавшей после его ответа, он вытащил иглу из вены и оставил ее болтаться на капельнице. Затем, стараясь преодолеть слабость и головокружение, сел на кровати. Пластиковый воротник, охватывавший шею, заставлял Чукайта держаться очень прямо.
— Выздоравливай, — сказал Кунг наконец. — Мы подробнее поговорим об этом позже.
— Спасибо, господин, — затараторил Чукайт, соображая, где находится его уличная одежда и как напялить ее одной рукой. — Я обещаю, что все равно найду этого Данко. Он от нас никуда не денется. Я приведу его и брошу к вашим ногам.
— А пока отдыхай и набирайся сил, договорились?
— Да, да! Спасибо за заботу.
— Мы одна семья, одна большая семья…
Завершив разговор на этой патетической ноте, Кунг Тулан так разительно изменился в лице, словно стал совсем другим человеком. Не пряча телефон, он тут же выбрал нужный номер и нажал кнопку вызова, чтобы сообщить, кому надо, координаты человека, от которого следует срочно избавиться.
Но Чукайт уже спешил покинуть больничную палату, потому что очень хорошо знал натуру своего босса.
Ряды воинства господина Кунга Тулана все редели и редели.
День девятый
Где-то после полуночи, когда электрическое зарево над Бангкоком начало постепенно угасать, позволяя разглядеть в небе звезды, Данко проснулся. Вернее, он мгновенно пришел в себя, словно его резко встряхнули. Открыв глаза, он увидел рядом с собой лохматую голову и вспомнил о всем том, что с ним произошло, и о том, почему в его номере находится Мали.
— Эй! — он толкнул ее в спину. — Возвращайся на свое место.
— Мне здесь хорошо, — пробормотала она, не проявляя ни малейшего желания перебраться с кровати на диван, предоставленный в ее распоряжение.
