— А где тебя искать?
— Сегодня днём — в Вестминстер-холле, вечером — в поместье Деверокса в Ричмонде. Сегодня ночью — дома.
Он наконец застегнул свой портфель и уже готов был уйти.
— А Дженкинса сейчас где искать?
— В здании департамента внутренних дел, Уайтхолл, дом шестнадцать. Офис где-то в глубине здания. Такой хлипкий, мелкий, рыжий прохвост. Ну, что ещё у тебя на уме?
— Вряд ли тебе захочется это слышать.
— Наверняка. И последнее, Бартимеус, — сказал он. — Я, конечно, дал тебе слово, что отпущу, но у тебя будет больше шансов на то, что я его сдержу, если я больше не увижу тебя в этом обличье. — Тут он взглянул прямо на меня — чуть ли не в первый раз за всё время. — Подумай об этом!
Он сделал замысловатый жест. Узы, удерживавшие меня в кругу, стянулись вокруг меня, завертелись в противоположных направлениях и выкинули меня в мир.
Китти
7
Бартимеус, прозвище демона Сакара аль-Джинни, который упоминается у Прокопия и Мишло. Джинн среднего ранга, достаточно древний, наделён большой хитростью и немалым могуществом. Впервые упоминается в Уруке, позднее — в Иерусалиме. Сражался в битве при Аль-Арише против ассирийцев. Среди известных хозяев — Гильгамеш, Соломон, Зарбусгибал, Ираклий, Хаузер.
Среди прочих имен силы Бартимеуса — Н'горсо, Нехо, Рехит.
Класс согласно классификации по Линнею: 6, опасен. Все ещё существует.
Китти опустила книжку на колени и посмотрела в окно автобуса. Отсюда, со второго этажа, были хорошо видны жилы и нервы власти волшебников, опутавшие все улицы Лондона. Среди пешеходов шагали патрули ночной полиции, на всех углах висели следящие шары, высоко в небе проносились крошечные огоньки. Обычные люди брели по своим делам, старательно не обращая внимания на многочисленных соглядатаев. Китти вздохнула. Хотя правительство и отправило все свои войска за море, на войну, его власть была слишком полной, слишком очевидной, чтобы ей сопротивляться. Простолюдинам самостоятельно ничего не добиться, это ясно. Им требуется помощь со стороны.
Она снова заглянула в «Наставление» Трисмегиста, прищурилась, чтобы разобрать мелкий кривой шрифт, и в неизвестно какой раз перечитала этот отрывок. Имена «Нехо» и «Рехит» она слышала впервые, но все остальное было более чем знакомо. Например, куцый список хозяев. Портретов Гильгамеша и Соломона история не сохранила, однако же они, очевидно, были взрослыми царями. Ираклий был не только волшебником, но и императором — не мальчиком, но мужем. Что касается Зарбусгибала, его описание Китти нашла ещё несколько месяцев тому назад в старинном перечне восточных магов: он славился по всему Красному морю своим крючковатым носом и выдающимися бородавками. Хаузер действительно был достаточно молод, но он был родом из Северной Европы, белобрысый и веснушчатый — это Китти знала благодаря гравюре в одной из книг мистера Баттона. Никто из них не мог быть темноволосым, темнокожим подростком, чей облик так любил принимать Бартимеус.
Китти покачала головой, захлопнула книгу и убрала её в сумку. Наверно, она просто тратит время зря. Надо махнуть рукой на свою интуицию и просто взять и вызвать его.
Время обеденного перерыва уже закончилось, и автобус был набит людьми, возвращающимися на работу. Некоторые переговаривались вполголоса, другие, уже измотанные, дремали и клевали носом. Мужчина, сидевший напротив Китти, читал последний выпуск «Подлинных рассказов о войне», сообщений о ходе войны, регулярно издаваемых министерством информации. На обложке листка красовалась литография: британский солдат, бегущий вверх по холму со штыком наперевес. Солдат был благороден и решителен, словно ожившая классическая статуя. На вершине холма съежился американский мятежник, с лицом, искаженным гневом, страхом и прочими низменными чувствами. На нём была старомодная мантия волшебника, придававшая мятежнику смехотворный и бабский вид. Руки мятежника были испуганно вскинуты, словно он пытался защититься; рядом с ним жался его союзник — мелкий демон — в той же позе. Рожа демона была злобной и сморщенной; на нём была уменьшенная копия той же мантии, что и на волшебнике. При британском солдате демонов не наблюдалось. Под гравюрой был заголовок: «Еще один бостонский триумф!»
Китти презрительно скривила губы при виде этой дешевой пропаганды. Это все работа Мэндрейка — он ведь теперь возглавляет министерство информации. И подумать только, она спасла ему жизнь!
Но ведь не кто иной, как демон Бартимеус, подтолкнул её к тому, чтобы это сделать, к тому, чтобы пощадить волшебника. И теперь, три года спустя, это все ещё приводило Китти в недоумение. Ничто из того, что она успела узнать о демонах, не вязалось с личностью Бартимеуса. И пусть во время их встреч Кити была напугана и ей грозила опасность, те недолгие беседы оставались свежи в её памяти — столько в них было жизненности, внезапных озарений и, прежде всего, как ни странно, взаимопонимания. Бартимеус открыл ей глаза, дал ей представление об историческом процессе, о котором она прежде и не догадывалась. Тысячелетиями волшебники порабощали демонов, вынуждая их действовать в своих интересах. За эти тысячелетия не меньше десятка империй вознеслись во славе, пришли в упадок и, наконец, рухнули. Это повторялось снова и снова. Волшебники вызывали демонов, прокладывали себе путь к богатству и славе. Воцарялся застой. В простолюдинах проявлялись скрытые способности, о которых они и сами не подозревали: поколениями накапливалась устойчивость к магии, однажды её становилось достаточно, чтобы восстать против угнетателей. Правление волшебников рушилось. Но в другом месте появлялись новые волшебники, и все начиналось заново. Так оно и шло — вечный круговорот борьбы и ненависти. Весь вопрос в том, можно ли разорвать этот круг?
Автобус яростно загудел и резко затормозил. Китти вдавило в спинку сиденья, и девушка тут же выглянула в окно, пытаясь понять, в чем дело.
Откуда-то из-за автобуса вылетел — буквально, то есть по воздуху, — молодой парень, отчаянно размахивающий руками и ногами. Он тяжело шмякнулся на мостовую, полежал какую-то долю секунды и начал вставать. Тут из-за автобуса выскочили двое ночных полицейских, в серой форме, блестящих сапогах и кепи. Они набросились на юношу, но тот принялся отбиваться, и ему удалось вырваться. Он поднялся на ноги. Женщина-полицейский отстегнула от пояса жезл, произнесла нужное слово — и на конце жезла затрещала мерцающая голубая дуга. Собравшаяся вокруг толпа испуганно подалась назад. Молодой человек медленно отступал. Китти увидела, что голова у него в крови, а глаза безумные.
Женщина-полицейский надвигалась, помахивая своей шоковой дубинкой. Внезапно она сделала выпад и ткнула юношу в грудь. Парень дернулся и на миг съежился, от горящей одежды повалил дым. Но внезапно парень расхохотался — хриплым, безрадостным смехом, похожим на воронье карканье. Он протянул руку и ухватил дубинку прямо за рабочий конец. По его телу заструились голубые разряды, но парень казался неуязвимым: он вырвал дубинку, развернул её — и вот уже полицейская в корчах рухнула на мостовую, окутанная голубым светом. Её конечности подергивались, тело выгнулось, потом обмякло, и она осталась лежать совершенно неподвижно.
