– А по голове, значит, не побоялись меня стукнуть? – усмехнулся Николай.
– Так это же Нюрка! Она же на всю свою голову больная. Я даже не знаю, чего это Васька с ней связался? Хотя любит она его, прям как кошка. Каждую ночь в своем углу пыхтела, прямо как разъяренный бык, а днем на меня так и зыркала своими злобными глазищами, хотя Васька меня даже и пальцем не тронул, понимал, что если меня порченую отцу вернет, то ни денег у него не будет, да и головы может лишиться, а так, сторговаться с моим тятей надеялся, чтобы его не трогали. Хотел в другие края податься, да вот теперь ослаб, после того как ты дырку в нем проделал, и бросил меня здесь. Думал, наверное, что я с тобой здесь помру.
– А кушать-то здесь найдется, хоть чего-нибудь? – спросил Николай. – Чего-то после удара по голове мне страшно есть захотелось!
– Так вон, в другом сундуке посмотри! Там еда должна быть: сало, хлеб и чеснок с луком. Его тоже Васька запасал, да забыл в спешке. Неужто ты и вправду настоящий черт, если от тебя так быстро Васька убег? Один только свой мяшок с златом-серебром и успел взять.
Николай ничего не ответил. Он разложил на столе те скромные съестные припасы, что остались в сундуке, и деловито нарезал хлеб и сало на кусочки. От них шел невообразимо вкусный аромат. Он не помнил, чтобы хлеб из магазина имел такой вкусный, притягательный запах. Или он так сильно проголодался? Николай не удержался и откусил большой кусок хлеба. Зажмурился от удовольствия, затем промычал что-то невразумительное, положил на него тонкий слой сала и снова откусил. Очистил головку чеснока и так, вприкуску, стал есть. Марфа, широко раскрыв глаза, смотрела на него.
– Во, дурья башка моя! Ты ведь тоже, видать, голодная! – воскликнул Николай и протянул девушке другой кусок хлеба с куском сала. – Чеснок будешь?
– Не-е, я пока так поем! – рассмеявшись, ответила она.
– Чего скалишься? – удивленно спросил Николай и стал себя внимательно осматривать. Затем пощупал затылок.
Кровь уже запеклась, и голова уже так сильно не болела, хотя еще немного кружилась.
– Не щупай, я и так вижу, что у тебя их нет! – продолжала смеяться девушка.
– Чего нет? – удивился Николай.
– Рогов у тебя нет. Да и чеснок ты трескаешь, не морщась, прям как мужики у моего отца в имении! Точно, не черт! – ответила Марфа.
Глава 5
Другая Москва
Подкрепившись, Николай повеселел. Хотя он по глупости и упустил главаря, но знал, что не промахнулся, когда в него стрелял. С пятидесяти метров в тире девяносто девять очков из ста набирал, а тут всего-то метров пять было, не должен был промахнуться, а раненый враг далеко не убежит. Даже если кость не задета, то вначале на эмоциях, может, и преодолеет некоторое расстояние, но потом все равно силы его оставят и ему потребуется отлежаться. А это позволит оперу выиграть какое-то время.
– Ты на свободу хочешь? – спросил Николай, дожевывая хлеб с салом.
– Ага! – обрадовалась Марфа. – Я ужо, наверное, целую вечность дома как не бывала. Тятенька с мамкой, видать, совсем уже извелись.
– Тогда подъем, красавица! Думаю, что здесь нас уже ничего не держит.
Николай огляделся по сторонам. Ничего интересного, достойного внимания, не заметил. Затем ощупал себя. Вроде все на месте, только вот кобура была пустая. Он внимательно осмотрел пол – ничего. Осторожно, чтобы поберечь голову, встал на четвереньки, залез под стол, но и там ничего не нашел. Марфа все это время внимательно наблюдала за его действиями, и когда он вылез из-под стола, настороженно спросила:
– Ты это чаго тута по полу ползаешь-то? У тебя голова не сильно болит-то?
– Не бойся, не свихнулся я, – усмехнулся Николай. – Пистолет я ищу.
– Чаго ты ищашь?
– Пукалку, из которой я в Василия стрелял, ищу!
– Дьявольское огниво, что ль? Так его Васька с собой забрал. Сказал, что хоть оно и порождение дьявола, да ужо стреляет больно ловко. И вправду! Во, как он заорал, прям как свин зарезанный. Таких орудий у наших стрельцов совсем нетути.
– М-да! А твоих вещей тут нет?
– Все, что было ценного на мне, – Васька уже унес.
– Да, что ты с ним будешь делать! – возмутился Николай. – Все, что ни пропало, – все у Васьки. Действительно, придется его брать!
– Мой тятенька тоже его теперь все мечтает снова поймать, да куда там! Уж больно ловок он стал, прямо как черт какой-то! Прости, боженька, мою душу грешную, – быстро перекрестилась девушка.
– Ладно причитать, пошли! Сдам я этого бандита твоему отцу, и пусть он решает, что с ним делать, – отряхнув с колен прилипший мусор, произнес Николай.
Он снял со стены факел и вышел из бандитского логова. Остановился на перекрестке и стал дожидаться, пока его догонит Марфа. Она вышла с полной котомкой в руке. Пока он ее ждал, она собрала в нее всю оставшуюся в сундуке еду.
– Да, что с ним делать? Отец его кату отдаст, и все дела! – подойдя к нему, она продолжила разговор. – А ты чего встал-то?
– Да вот думаю, куда наш Васька пошел? – ответил Николай и присел на корточки.
Подземелье было ему незнакомо, и куда дальше идти, он не знал. Поэтому внимательно осмотрел пол. Нужно было из двух направлений выбрать единственно верное. Слой пыли указывал на то, что нужно идти в левое ответвление подземелья. Там слой пыли был значительно тоньше от частой ходьбы туда и обратно, да и пара бурых капелек подтверждала, что главарь ушел именно в этом направлении.
– А кто такой кат? – возобновив движение, спросил Николай.
– Как это кто? – приостановилась Марфа и удивленно посмотрела на него. – Кат он и есть кат. Там, попытать кого-нибудь, али голову отрубить – это он запросто.
– Понял, палач, значит, – ответил капитан, скрываясь за поворотом. – Ты давай, не отставай, а то здесь крыс полно, а они жуть как голодные.
Марфа быстро его догнала. Теперь она старалась держаться поближе к Николаю, а сама теперь постоянно оглядывалась.
– А что это у тебя одежа такая странная? – внезапно спросила она. – И говоришь ты как-то больно уж чудно!
– Как это – странная?
– Ну, как же? По одеже ты и не боярин, и не купец, и не воин, хотя и дьявольским огнем владеешь. Да и на разбойника ты не очень-то похож. Так кто ты такой?
Николай даже приостановился и не сразу нашелся, что и ответить. Ведь если Марфа не сошла с ума в этом подземелье, в окружении кровожадных бандитов, которые еще неизвестно как к ней относились, то выходило, что он попал в Средневековье. Удивительно, конечно, но не менее удивительна и самовосстанавливающаяся стена, которая отрезала его от привычного ему мира. Тут есть о чем подумать.
– Понимаешь, Марфа, я давно не был на родине. Прибыл я издалека. Долго учился за границей, потом служил там. В общем, очень много времени там провел, вот и не похож я немного на ваших мужиков и бояр.
