Желающих записаться в боевые холопы больше не было.
– Ладно, с остальными я потом познакомлюсь. Вашему старосте я дал денег и продуктов. До следующего урожая я буду вам помогать пережить лихое время, а дальше все будет зависеть только от вас самих. Сразу предупреждаю, что лентяев я кормить не намерен, но трудолюбивые люди мною будут замечены и не обижены. Порфирий знает, что для деревни сейчас наиболее важно.
Вскоре люди разошлись. У его избы остались только он сам, Антип и двое новых боевых холопа. Насколько они боевые, ему нужно было еще определить, но это утром, а сейчас ужинать и спать.
Николай думал, что проведет в деревне от силы дня три, а задержался на две недели. Все это время он занимался с Горыней и Морозом всем, что знал сам. Он готовил для своей вотчины надежную охрану. Ведь никто, кроме него самого, не будет защищать его людей от разбойников, да и теперь ему нужно будет выставлять от своей земли на военный смотр свое мини-войско. Каждый землевладелец обязан был это делать. Пока он был в деревне, к нему пришли проситься еще полтора десятка человек. Важно было знать, что среди них нет беглых холопов, но люди знали, к кому идут, и таких среди пришедших не оказалось. Беглые люди даже боялись показаться ему на глаза. Вместе с пополнением пришел в деревню и бывший десятник разоренного боярина. Эдакий черноволосый крепыш среднего роста, о которых говорят – сам себя шире. Он уже хорошо знал про подвиги Николая и решил прийти к нему да со своим оружием. Теперь у Николая для его новобранцев появился наставник, причем с военным опытом, на которого можно было перепоручить их обучение. Да и за деревню можно было теперь гораздо меньше беспокоиться. Осталось только вооружить молодежь, но этот вопрос можно решить в Твери – там был торг и там можно было прикупить любое оружие. Поэтому на следующее утро Николай выехал в Тверь. Он волновался и за Мишку – как он там в его отсутствие справился со своими обязанностями.
Утро задалось для конца августа теплое. Солнце еще только поднималось из-за горизонта и приятно грело спину. Ехали не торопясь, – куда лошадей гнать, дорога ведь неблизкая. В середине дня надумали сделать привал. Подобрали поляну, расположились поудобнее. С лошадей сняли амуницию, обтерли сухой травой, попоили, задали корма. Затем развели костер, поставили котелок и стали ждать, пока закипит вода. А в это время безмятежно болтали. Николай привстал, чтобы помешать кашу, и внезапно ухо обдало резким порывом ветерка, и что-то совсем рядом прошипело.
– Ложись, барин! – крикнул Антип.
Николай сразу же упал наземь и перекатился. Тут же, туда, куда он только что упал, наполовину в землю ушла стрела, только одно оперенье торчало. Хорошая старая привычка – тут же, после падения, менять свое местоположение. Уже в который раз она спасает Николаю жизнь. По направлению полета стрелы он определил, откуда могли в него стрелять. В том, что именно он был главной целью лучника, сомневаться не приходилось, ибо это была уже его вторая стрела, а в Антипа еще ни разу не выстрелили. Николай мысленно похвалил себя за то, что купил арбалет не только себе, но и своим товарищам по службе. Он указал Антипу на стоящий особняком раскидистый дуб. Стрелы указывали именно на него. Тот понял и поспешно подполз к нему за костер. Теперь огонь и колыхающийся над ним теплый воздух мешал стрелку произвести точный выстрел, но он никак не мешал Николаю и Антипу. Они немного отодвинулись от его жара и теперь лежали и выжидали, когда шевеление листвы или ветки даст им знать о местоположении стрелка. Но тот тоже выжидал, и ветки дуба стояли не шелохнувшись. Николай подтянул к себе лежавшую рядом палку и снял с головы шапку. Осторожно надел ее на конец палки и протянул Антипу.
– Осторожно подними шапку и поводи немного ею, – прошептал Николай.
Антип понял его намерение и молча кивнул. Затем осторожно приподнял палку и пошевелил ею. Со стороны лучника это должно было выглядеть, как будто голова боярина показалась над костром. И лучник «купился» на обман. Вжик, и стрела пробила шапку насквозь, и тут же со стороны дуба раздался крик и затрещали ветки, а затем глухой удар о землю. Это выпустил болт из арбалета Николай.
Они разом побежали к дереву. Под ним извивался от боли молодой парень. В его бедре торчал болт арбалета. Тать злобно глядел на них и ругался.
– Шо раскричался, медведев поперепугаешь, придет и сожрет тебя! – беззлобно прикрикнул на татя Антип.
– Ты чей будешь? – так же беззлобно спросил Николай.
– А пошел ты! – огрызнулся на него пострадавший.
– Не-е, – ответил капитан, – так не годится!
Николай посмотрел на окровавленную штанину татя и взялся за кончик болта. Захватил его своей здоровой ладонью и резко крутанул. Тать взвыл от боли и бешено взглянул на Николая. Попытался лягнуть его ногой, но капитан тут же перехватил ногу и взял на излом сухожилие стопы. Тать взвыл и весь выгнулся.
– Так чей ты холоп?
– Купца Волошина, – чуть ли не сквозь слезы ответил тать.
Николай и Антип переглянулись, и тот тихо прошептал:
– Это же, боярин, брат того купца, который тебе свой кошель подсовывал, а ты его за это выгнал!
– Понял уже, – так же негромко ответил Николай и отпустил ногу татя.
Вечером Николай отправил татя в подвал, запер его и пошел в избу к воеводе – доложиться о своем прибытии. Тот был на месте и читал какое-то послание.
– А-а, Николай Иванович! Здравствуй, здравствуй! Что-то давненько тебя в Твери не видать было! Я уж подумал, не забыл ли ты в своей деревне про службу государеву? – приподняв левую бровь, сурово спросил воевода.
– Не серчай, Дмитрий Сергеевич! Неожиданно деревня моя разрослась людьми! Пришлось боевыми холопами самолично заняться, а то придет зима, нужно будет свое войско на смотр выставлять, а оно не готово. Это же тоже государственный интерес! Так что и в своей деревне я был на государственной службе, – ответил Николай. – Опять же татя поймал. Меня хотел убить, паршивец!
– Да ты что! – взволновался воевода. – И кто он?
– Холоп купца Волошина!
– Ты смотри! А ведь предупреждал я тебя, Николай Иванович, что с братьями Волошиными шутки плохи – злые они люди!
– Так убивать-то меня за что? Я же их и их добро от татей стерегу!
– Так-то оно, конечно, так, но где-то ты им сильно насолил, Николай Иванович!
– Это что? Из-за того, что я на дочери купца не женился, что ли? – рассмеялся Николай.
– Н-е-е, дружище! Думается мне, что у них есть другой резон, чтобы тебя убить, и он будет гораздо сурьезнее!
– Тогда надобно мне подумать, Дмитрий Сергеевич. Пусть он пока посидит в заточении.
– Как пожелаешь, боярин, могу и подержать его у себя. Но волошского холопа ты к себе ведь пряником приманил?
– Пришлось вначале ему немного ногу болтом попортить. А потом я лекаря попросил посмотреть холопа.
– Вот видишь, а значит, купец может теперь тебя обвинить в порче его имущества!
