Он выгнал слугу из бани, сказал, что сами справятся, а затем, плотно закрыв двери мыльной, тяжело вздохнул и сказал:
– Ты за своим языком крепко следи! Дабы бяды какой не вышло через пустые разговоры! Не надобно нам, чтобы чужие уши про государевы дела слышали!
– Неужто стряслось что? – с недоумением спросил Николай.
– Боярина Смелякова на днях случайно убили на охоте, а наш царь заподозрил, что это сделано нарочно, и теперь он сильно опасается за свою жизнь, – натирая щелоком спину Николая, поведал Алексей Никифорович.
– А почему меня вызвали? У царя ведь должны быть свои люди, чтобы до истины добраться?
– Свои люди, конечно, у царя имеются, но он сомневается, что они по справедливости разузнавать будут. Ведь у каждого боярина во дворце свой интерес есть: там свояка своего повыше подвинуть али врага своего, к примеру, утопить. А ты человек новый, никого у тебя из родственников при дворе нет, опять же смышленый, вот царь и решил тебе поручить это щекотливое дело!
– М-да, получается, что попал с корабля на бал, – вздохнул Николай.
– Какой такой бал? – удивился крестный и даже перестал тереть спину Николая.
– Да ничего особенного, Алексей Никифорович. Это так за границей танцы называют!
– А-а! – успокоился крестный. – На – мочалку! Спереди сам потрешься!
Вдоволь помывшись, после доброй парилки они вышли раскрасневшиеся в предбанник. Там было прохладно. Широкие лавки со спинками дожидались их, а на столе стояли два небольших бочонка с пивом и квасом.
– Ты что будешь, Николай? – спросил крестный, беря со стола большую деревянную кружку.
– Ах, и хороша ж твоя банька, крестный, страсть, как хороша! – воскликнул Николай и указал на бочонок с пивом.
Алексей Никифорович, казалось, еще больше покраснел и довольно крякнул. Налил полную кружку пива Николаю и, протянув ее ему, сказал:
– Банька – это, конечно, хорошо, но вот опасаюсь я за тебя сильно, крестничек. В Твери разбойничий нож тебя миловал, а вот милует ли он тебя в царских хоромах, не знаю. Будь там поосторожнее. Люди там всякие и друг на друга зачастую волком смотрят. Придется и тебе в волчью шкуру нарядиться, но я вижу, ты не робкого десятка, авось выдюжишь!
Николай старался пока не думать о завтрашнем дне. Будет обед – будет и ложка. Плотно поужинав и порассказав домочадцам разных историй из своей тверской жизни, Николай окончательно притомился.
– Будя, вам бабы, человека донимать своими вопросами, – возмутился Алексей Никифорович. – Не видите, что ли, притомился дюже уже мой крестничек! Отдыхать ему давно пора!
Ночевать Николай отправился в свою уже привычную для него комнату на втором этаже огромного дома Алексея Никифоровича. Лег на мягкую, пуховую перину и как провалился. Только почувствовал, что его уже трясут за плечо.
– Вставай, крестничек! Пора ехать во дворец! Там тебя будет ждать царя нашего дворецкий боярин Василий Иванович Наумов.
– Мне еще своему главе Разбойного приказа доложиться надо, что я в Москву прибыл, – пытаясь разлепить глаза, пробурчал Николай.
– Астению Порфирьевичу ужо все ведомо! Теперь главное для тебя будет с приказом царя управиться! Так что вставай, покушаем и в Кремль!
Николай взял с собой единственные из имеющихся у него инструментов сыщика: увеличительное стекло, измерительную веревку и свою голову. Вскоре они с Алексеем Никифоровичем подъехали к царскому двору. Дальше необходимо было идти пешком. Никто, кроме царя, не смел по царскому двору ехать верхом, в карете или повозке.
У входа во дворец Николая уже ждал слуга, и его тут же сопроводили к дворецкому. Наумов сидел за столом и что-то писал. Когда Николай вошел, он кивнул, поздоровался и указал на стул, стоящий рядом со своим столом.
– Знамо нам твое искусство, Николай Иванович, к сыску и поимке всякого разбойного люда и перед царем ты успел прославиться, а посему поручаем мы тебе дело особо важное, от которого зависит многое. А именно, есть у царя Ивана Васильевича мысль, что его боярин Смеляков убит предумышленно. Хотя все, кто были на охоте, отрицают сие действо и говорят, что ведать не ведают, как это могло случиться. Нам нужно знать, если слова людей не истина и это есть подлая лжа, то кто есть сей коварный убивец и почто он убил боярина Смелякова?
– Благодарю тебя, Василий Иванович, за лестные слова. Но мне для успешной работы нужно будет увидеть труп убитого и побывать на месте, где было совершено само убийство.
– Тело боярина Смелякова лежит в подвале, на леднике, а убили его на охоте в Соколиной роще, недалеко от реки Напрудной. Если нужно, то сокольничий тебя отвезет и укажет место, – ответил дворецкий.
– Может, кто-то на охоте заметил ссору боярина Смелякова или перед ней он с кем-то ссорился? Возможно, до этого случая боярин Смеляков с кем-то не ладил?
– Да у боярина Смелякова полно врагов было! Кому же не хотелось занять место постельничего, которое ему во время застолья пообещал царь.
– И что? Разве это такая важная должность? – как можно наивнее спросил Николай.
Дворецкий округлил глаза и не знал, что ему ответить. Потом громко выдохнул, посмотрел на него как на умалишенного и ответил:
– Так ближе его к царю и нет человека, он же спит подле него. Кому ты доверишь спать рядом с собой в одной комнате – только близкому человеку, а оттуда и до самых верхов ужо не так далеко остается!
– Тогда я хотел бы начать с осмотра тела боярина Смелякова.
– Это можно. Пойдем, боярин, покажу тебе его останки.
Пропетляв по множеству дворцовых переходов, Николай в сопровождении дворецкого спустился в подвал. В руках у обоих было по факелу. Впереди них шел ключник и указывал путь. Пришлось поплутать по темным, сырым коридорам подвала. Так что еще неизвестно – нашел бы Николай, в случае необходимости, обратный путь из дворца? Наконец ключник остановился и, покрутив длинным ключом в замке, открыл его и сказал:
– Можешь посмотреть, боярин, но мы ничего на нем не нашли, что указало бы нам на ворога. Похоже, что бедолага сам на собственный нож напоролся.
– Проверим, – коротко ответил Николай и вошел в небольшое помещение.
В нем было ощутимо холодно, словно рефрижератор работал. Николай стал протоколировать особенности происшествия, а так как записывать было не на что и нечем, то он запоминал. Боярин Смеляков лежал прямо в одежде, лицом вверх, на груде колотого льда. Судя по внешнему виду и запаху, смерть наступила действительно не более пяти дней назад. Чуть выше области сердца торчала рукоять ножа. Причем наискосок – градусов под тридцать к телу пострадавшего. Удар был сильный. Нож вошел по самую рукоятку. Есть небольшой нюанс – лезвие ножа вошло в тело с горизонтальным отклонением. Такое ощущение, что если боярина Смелякова убили, то убийца был левшой! Николай осторожно перевернул труп и увидел сзади на ферязи боярина, пониже лопатки, совсем небольшую дырочку.
