– Ничего не оказывается! Мы же не знаем, какие такие опыты он будет проводить с девушкой… – с наблюдательной точки на чердаке высказался Гриф.
– Да… Жаль биксу… – поддержал его Рус.
– Я думаю, что эти лекарства должны изменить её, – негромко произнёс Клинч.
– И по утру, – Рус пропел старую песню, заменив в ней слова: – Здравствуй Зона, я твой новый монстр…
– …Вряд ли Милена станет монстром, – перебил его Клинч.
– Почему? – Рус явно пребывал в хорошем настроении, поэтому с готовностью вступил в спор. – Судя по её сновиденью…
– Это, скорее, освобождение.
– Вот-вот. Высвобождение внутреннего монстра!
– Или открытие своего дара.
– Дар? У неё?
– У всех, кроме Милы, проявился дар, – Клинч принялся загибать длинные пальцы. – Аня читает мысли, Санька овладел всеми четырьмя стихиями, Лёха предметы двигает…
– Прям будущие Стражи…
– Да какие из них Стражи? – усмехнулся Скип. – Они Армаду в глаза не видели!
– А ты думал, что Стражами становятся от заслуг перед Армадой?
– Разве нет? – Скип выглядел пропустившим урок второгодником.
– Гы-мк… – Дэн поперхнулся и закашлял.
– Чё я такого сказал? – Скип удивлённо смотрел на смеющихся товарищей.
– Ничего. Просто ты недавно прошёл Врата, – Клинч первым унял смех. – Знай… У любого Стража изначально есть дар. И как только он его откроет в себе, так Армада дарит ему артефакт. Если он сможет сделать из кристалла амулет, то станет Стражем.
– Только ты не забывай, что ни у кого из нас нет таких сил, как у этих ребят… – заметил сверху Гриф.
– У меня точно нет дара! – Скип отступил к стене.
– Ошибаешься. – Гриф лёг на балку и посмотрел на товарища. – Есть, и один из редких! После твоих рук раны заживают почти моментально. А если пить воду после тебя, то идти можно дольше…
– Это как?.. – опешил тот. – Честно? Я не знал… Совсем не знал!
– Мы тебе не говорили, так как ты сам должен почувствовать это.
– Так вот почему я не смог открыть портал! Это не мой амулет… И теперь у меня ничего не получится?!
– Получится, если научишься контролировать свой дар. – Клинч подошёл к нему и по-дружески обнял за плечи. – И кристалл непременно тебе воздаст должное.
– А что вы умеете? Или это секрет? Хотя погодите… Я сам догадаюсь… Ну, с Русом просто – он умеет быстро бегать и далеко прыгать, как кошка.
– Ты глянь, Гриф, верно ведь! – Клинч, обнимая одной рукой товарища, смотрел на командира.
– Ага… Тогда у тебя, Клинч, зоркий глаз. Ты попадаешь даже в невидимую монету издалека…
– Это я даже не целюсь.
– Я как-то видел, как Гриф одним ударом пробил кирпичную стену. Значит у него железный кулак?
– Можно и так сказать.
– А я, значит, могу лечить? – Скип посмотрел на свои ладони, которые периодически сжимал в кулаки. – Ну и дела…
* * *
– Аннушка, милая моя, здравствуй, – окликнул девушку знакомый голос.
– Это… Это ты? – она обернулась и замерла с открытым ртом.
– Да, девонька… Это я, – раздвинув пушистые лапы елей, на поляну вышел мужчина лет шестидесяти в военной форме.
– Но как? Ты же погиб! – Ёлка подбежала к военному и крепко обняла его.
– Аккуратнее… – засмеялся он в ответ на её приветствие. – Мои кости не выдержат такой радости!
– Я же своими глазами видела, как ты в аномалию… – Она пристально посмотрела на него.
– Повезло мне тогда. – Он отвёл взгляд.
– Нет. Погоди… – Ёлка испуганно осмотрела военного. – Ты шагнул в неё… И она разрядилась. Да так, что волной повалило наших мужиков. Нет. Тебе не повезло тогда… – Аня прикрыла рот рукой, чтобы не произнести вслух догадку.
– Аннушка, ну зачем так волноваться? Я же пришёл…
– …Уходи! Уходи прочь! Я не готова пойти с тобой! – закричала она, оттолкнув его. Но мужчина ни на миллиметр не сдвинулся, стоя на месте как вкопанный. Вместо него упала на спину девушка, примяв мягкую траву поляны.
– Аня… Выслушай меня. – Он протянул ей руку, чтобы помочь подняться.
– Прочь! – сквозь накатившие слёзы крикнула Ёлка, доставая из кобуры пистолет. – Я ещё не всё сделала на этой земле!
– Именно поэтому я и пришёл, – спокойно продолжал военный. – Найдите с ним во что бы то ни стало твою новую подругу. От этого зависят не только ваши жизни.
– Жизни? Наши?.. – злобно сверкнув глазами, спросила она и шмыгнула носом. – Я не понимаю… О каких жизнях ты говоришь?..
– Аннушка, не откажи в просьбе ближнему… – Он склонился над ней. – Поможешь ему в его поисках, а он поможет тебе встретить Александра.
– Саньку?! – Услышав ключевое слово, Ёлка прекратила всхлипывать. – Как ты…
– …Поторопись! Времени не так много.
– Но… кому мне помогать? Как узнать… кто он?
– Слушай сердце… Снова. У тебя это теперь хорошо получается. А мне уже пора…
Ближайшие ели прикрыли мужчину нижними ветками, как будто большими веерами. И когда они, шелестя иголками, успокоились, на том месте уже никого не было, а сочная непримятая трава продолжала блестеть в лучах утреннего солнца каплями росы.
Аня вытерла рукавом слёзы и тяжело вздохнула. Вот только выдохнуть не смогла. Что-то сдавило девушке грудь. Через силу она закричала. Боль после этого отступила, и Ёлка открыла глаза. Оказалось, что она находится в каком-то незнакомом помещении.
– Где я? – онемевшими губами прошептала девушка, прикрывая рукой глаза от света, льющегося из дверного проёма.
* * *
Джокер проснулся. Медленно разминая пальцами затёкшие мышцы, в которые словно вонзились сотни тонюсеньких иголочек, он открыл глаза и осмотрелся. Всё тот же домик, только теперь окрашенный в радостные краски яркого солнца, светившего через два окошка на деревянный пол. В этих лучах вальяжно проплывали пылинки, создавая уютную домашнюю атмосферу. Под потолком висели вязанки высушенных трав, вдоль стен тянулись полки, заполненные разнообразными ёмкостями. Возле тёплой ещё печки на кровати мирно спала девушка.
Джокер сладостно вскинул ожившие руки и потянулся. На столе, послужившем ему этой ночью кроватью, лежали непонятно откуда взявшиеся буханка свежего серого хлеба и солидный шмат домашней ветчины. Бесцеремонно отломив от ароматного кирпичика уголок с хрустящей корочкой, Джокер сунул его в рот и, жуя, встал из-за стола. Он подошёл к ведру, стоявшему на табуретке в углу комнаты, и, зачерпнув ладонями холодную воду, ополоснул лицо. Затем решил проверить состояние девушки, которая безмятежно спала, укутавшись старым шерстяным одеялом, и тихонько посапывала.
