Мастер Мастеров одарил ее сделавшимся уже привычным долгим внимательным взглядом, после чего пожелал спокойной ночи и отбыл в неизвестном направлении.
* * *
Уровень 14. Нордейл.
30 декабря.
— Может, нам стоит перенять этот ритуал и тоже начать накрывать стол к празднику?
Джон Сиблинг ментально сканировал пространство Тринадцатого уровня и трансформировал излишки эмоций в нейтральную энергию, дабы удерживать сбалансированный фон общего пространства. Собственного Начальника он слушал с закрытыми глазами и вполуха.
— Зачем?
— Чтобы отмечать Новый Год. Комиссионный корпоратив, так сказать.
— Праздновать очередной завершенный временной цикл? Какой смысл, если временем управляем мы, и циклы можем создавать ежедневно?
— Говорить друг другу тосты, желать хорошего…
— Мы всегда желаем друг другу хорошего. Зачем выделять для этого особенный день?
Начальник, судя по тону, над заместителем насмехался. Или же просто пребывал в приподнятом и непонятно-шутливом настроении.
— А что? Мне нравится. Ренов шеф-повар так старается к праздникам, что столы ломятся. Нас, кстати, тоже приглашают.
— Я — пас. Спасибо.
— Кстати, ты уже приготовил подарки?
— Какие подарки?
— Как какие? Близким и любимым людям.
— Я не выделяю отдельных людей или «нелюдей» в категорию «любимые», и Вы это зна…
— А как же я?
Сиблинг прервал ментальное сканирование, открыл глаза и наткнулся на насмешливый взгляд Начальника, который стоял рядом и улыбался. Джон мимолетно подумал, что сейчас Дрейка легко можно спутать с человеком. Можно. Вот только делать этого не стоит.
— Вы на сто процентов знаете мое отношение к Вам, и никакой подарок…
— Джон, ты помнишь о том, что перед новым годом нужно сделать что-нибудь нелогичное?
Сиблинг помнил. Нелогичный поступок для Комиссионеров являлся обязательным — он вносил в карту судьбы незапланированный элемент, влияющий на судьбу, которую в противном случае можно простроить от «а» до «я»; являлся намеренно используемым вирусом в отлаженной системе.
— Помню.
Ему еще предстоит поломать голову, что бы такого сотворить. Над логичным он бы думал гораздо меньше.
— Сделай, не забудь. Всего день остался.
— Не забуду.
Сам Дрейк, похоже, от отсутствия нелогичности в последнее время не страдал — одно его непредсказуемое настроение чего стоило. Настроение. Это понятие не одно столетие в их расе отсутствовало, но с появлением Бернарды однозначно вернулось в жизнь Дрейка Дамиен-Ферно.
«Женщины. Это все они».
Когда Дрейк покинул кабинет, Сиблинг вспомнил, как приехал к Дине, чтобы пообщаться с Фуриями — попробовать договориться с ними об изучении построения временных тоннелей, — и в тот момент Бернарда как раз смотрела один из «своих» фильмов по телевизору. Своих — тех, которые она приносила из своего мира.
«С подскоком, говны!» — донеслась с экрана фраза, сказанная молодой фитнес-тренершей, приехавшей работать в дом престарелых, и Джон все никак не мог взять в толк, как можно требовать людей с изношенными временем телами двигаться с «подскоком»? И почему «говны»?
А вспомнил он об этом, потому что именно так Начальник покинул кабинет — с «подскоком».
* * *
Нелогичный поступок, нелогичный поступок…
Лучше бы он всегда занимался исключительно логичной и понятной работой, потому что никогда не мог ответить на вопрос, зачем совершать поступки, которые не имеют адекватного ответа на вопрос «зачем ты это совершил?».
Сиблинг слишком хорошо знал, как именно простраивается в судьбо-пространстве кривая вероятностей при очередном совершенном шаге. Есть действие, есть противодействие, есть последствие и новая вилка из «выбор1», «выбор2», «выбор3» и так далее.
А у него работы еще непочатый край: нужно проверить расползание материи Уровней по сетке координат, свести все к установленному графику, нужно провести анализ данных по энергосоциальной статистике, нужно…
«Ты уже приготовил подарки?»
Подарки…
Джон вообще не помнил о том, что когда-либо дарил кому-нибудь подарки. Может быть, очень давно. Где-то в параллельной вероятности своего существования, будучи фантомом, переотражением. Но точно не здесь, не на Уровнях.
«Любимым людям…»
Начальник будто специально подвесил странные слова в воздухе — они теперь не давали Сиблингу сосредоточиться. «Каким еще любимым людям?» Ребятам из отряда специального назначения? Он никогда их особенно не любил — уважал, да. Считался с ними, учил, старался понимать. Однако причем здесь любовь? Представители Комиссии пришли к верной концепции «получения-отдавания» с незапамятных времен и уже многие столетия не нарушали ее, не позволяя эготипичной схеме разума руководить поступками.
И вообще, любимый человек — это тот, к которому ты чувствуешь нечто необычное, странное — в позитивном смысле этого слова. А у него таких людей нет.
Стоило сознанию произнести «нет», как перед глазами вдруг возникло лицо — женское, зауженное книзу, симпатичное. Ежик из темных волос, внимательные глаза, ровный нос, редко улыбающиеся — чаще поджатые или прикушенные — губы.
Белинда. Девчонка-исключение. Однозначно нелогичное «образование» в его жизни — он до сих пор не мог ответить, почему учил ее приемам боя. Может, потому что однажды посмотрел на карту ее судьбы и понял, что на ней слишком много отметок «TP5» — критических вероятностей близкой смерти? Если она научится стоять за себя, то снизит вероятность летального исхода. А если эти вероятности произрастают не от физического насилия, тогда Сиблинг просто не властен помочь. Он сделает, что может, — научит ее стоять за себя. Дальше — судьба.
Лицо Белинды стояло в его воображении, не исчезая, пока он занимался выравниванием избытков эмоциональных пучков, пока трансформировал сгустки чрезмерно уплотнившейся материи, пока думал над параллельно поступающей из Солара статистикой.
«А ей можно сделать подарок…» — неожиданно пришел он к мысли.
Тут же спросил себя «зачем», не смог найти ответ и возликовал — вот оно. То, что нужно, — «Дрейков» нелогичный поступок.
«Просто так», — усмехнулся и перестал себя вопрошать.
Забарабанили по столу пальцы; мыслительный процесс, словно вышедшая из-под присмотра река, тут же свернул в протоку — что же такого можно подарить Белинде? Чтобы без лишних намеков, но полезно и со смыслом…
И почти сразу понял — ее облику не хватает сережки. Маленького стального колечка в ухе. Заметного и одновременно незаметного, за которое нельзя было бы уцепиться противнику. И не просто колечка, но, что еще лучше, передатчика, который подал бы сигнал тревоги в случае, если физическому или энергетическому телу грозит опасность. Так он смог бы ей помочь…
