— Счастливый, — улыбнулся Мадрук.
— Пока нет, — печально ответил Илий. — Но Арис может сделать меня счастливым!
— Я? — Арис застыла, страшась услышать то, что скажет Илий, и боясь увидеть реакцию Мадрука.
— Аа! — Илий повернулся к Мадруку: — Мадрук, я хотел просить у тебя, как моего господина, разрешения на брак с Арис и твоего благословления!
Илий повернулся к Арис и взял ее за руку.
— Извини, может, сейчас не время и не место, но пока я набрался храбрости и пока мы все встретились, я решился на этот разговор. Я люблю тебя, я хочу оберегать тебя и дарить свою нежность, — продолжил он. — У меня в сердце так много любви, и я встретил ту, которой я хотел бы подарить эту любовь.
Сердце Арис билось как испуганная птичка, ей не хотелось обидеть Илия, но в то же время она не понимала, как реагировать. Сквозь опущенные веки она наблюдала за Мадруком.
— Илий! — Мадрук, почувствовав замешательство Арис, положил руку на плечо советника. — Я очень хочу, чтобы ты был счастлив, но вопрос в том, готова ли Арис принять твое предложение.
— Я благодарна тебе, Илий, за твои слова, но пока мое сердце молчит! — Арис постаралась ответить как можно мягче.
— Хорошо, я готов ждать!
— Я вчера видела Десму, она вернулась во дворец? — пробуя сменить тему, как бы между прочим поинтересовалась Арис.
— Нет, я попросил ее приехать на эти три дня, — просто ответил Мадрук.
— Видимо, чтобы ночи были более теплыми! — не удержалась от саркастического замечания Арис.
— Да, мужчине нужно женское тепло, а не холодная женская ярость! — подтвердил Мадрук.
Арис сверкнула глазами, как раз опять ощутив эту ярость, и, попрощавшись кивком головы, поспешила вернуться в свой домик.
Свернувшись в комочек на кровати, она пыталась понять, почему ее так ранит мысль о том, что Мадрук выбрал другую женщину. Может, ей видится в этом унижение, потому что она начинает сравнивать себя с другой и думать: «Что со мной не так? Что есть у Десмы и нет у меня?», чувствуя свою ущербность, приумножая свои недостатки и преуменьшая достоинства. Может, потому, что она не чувствует себя единственной и не чувствует себя любимой. Когда ты одна из многих, то появляется ощущение, что тобой просто пользуются, ничего не давая взамен, просто беря и оставляя, как надоевшую игрушку, и тем самым обесценивая ее.
Стук в дверь прервал ее мучительные размышления. Она вскочила с кровати и встала посреди комнаты. На пороге стоял Мадрук.
— Можно мне войти? — Не дожидаясь ответа, он вошел и встал прямо напротив нее. — Почему ты злишься на меня?
— Какая разница?! Ты выбрал Десму, при чем здесь я?
— Я никого не выбирал! Я уже объяснял тебе, что меня влекут разные женщины, и это мое право — заниматься тем, чем я хочу, с разными женщинами! Разные женщины дарят разное наслаждение. Я хочу только получать наслаждение, а не создавать отношения.
— Конечно, твое право. Чего ты хочешь от меня?
— Я хочу, чтобы ты перестала злиться и страдать, потому что это заставляет меня чувствовать себя виноватым! И мне это не нравится!
— Я не понимаю, о чем ты. Мне действительно больно видеть тебя с Десмой.
— Да, но ты сама решила, что тебе больно.
— А разве тебе не было бы больно, если бы ты увидел ту, которую ты любишь, с другим?
— Мне было бы больно, но это не сделало бы меня несчастным! Для меня любовь — это свобода и мужчины, и женщины. Когда мужчина делает то, что он считает нужным, и то, что он хочет, с кем он хочет, и когда женщина чувствует себя счастливой в любой ситуации, не страдая, не ревнуя, не злясь и не вызывая чувства вины у мужчины, которое рождает желание поскорее забыть эту женщину. Так же и в обратную сторону, — старался он втолковать ей свое видение мира.
— Я не понимаю, — еще раз повторила Арис.
— Ты сама решаешь, чем будет для тебя любая ситуация. Мы не всегда можем изменить обстоятельства, но мы всегда можем выбрать свою реакцию на то, что происходит, и это наша ответственность за то, что мы чувствуем в том или ином случае.
— Я подумаю об этом! — пообещала Арис, ощущая еще большую боль. — Зачем ты все это мне говоришь?
— Потому что ты учишь других, а мне важно, чтобы женщины понимали мужчин. И я хочу, чтобы ты понимала меня. — Мадрук развернулся и вышел из комнаты.
Арис в оцепенении осталась стоять. «Как он может быть таким жестоким? — думала она. — Он не щадит чувств ни Тайры, ни моих. Он думает только о себе и своем удовольствии». Арис не помнила своей матери, но сейчас ей безумно хотелось уткнуться в мамины колени и выплакаться. Только мама способна забрать всю боль своей дочери. «Мама и мать-Земля», — вспомнила Арис. Она вышла из домика и, покачиваясь, пошла в сторону ближайшей опушки. Земля была уже теплая, и Арис распласталась на ней, раскинув руки, прижавшись грудью и лбом. Ей казалось, что внутри нее все выворачивается, что кто-то распорол ей ножом тело и выдирает оттуда сердце, настолько сильной была боль. «Мать-Земля, забери мою боль, — шептала она в каком-то полузабытье. — Пожалуйста, забери мою боль». И ей казалось, что она слышит в ответ: «Отдай мне свою боль, девочка моя».
Арис чувствовала, как клубящиеся эмоции покидают ее сердце, как земля словно вытягивает гной, скопившийся в ее сердце, как все, поднявшееся из глубины ее, уходит и растворяется. В какой-то момент Арис почувствовала такое опустошение, словно в сердце появилась огромная дыра. Она была похожа на бездонный колодец, затягивающий в свою черную пустоту. Арис медленно поднялась и побрела в сторону домиков.
«Главное — продержаться сегодняшний вечер и завтрашний день, и я вернусь в храм и постараюсь навсегда забыть о Мадруке, Десме, Тайре и всех этих чувствах», — уговаривала она себя. Арис шла, почти не разбирая дороги, и вдруг поняла, что чуть не врезалась в огромный валун, преграждавший путь. Он стоял недалеко от главной арены, на которой проходили основные церемонии. Если присмотреться внимательно, то можно было различить выцарапанный на камне контур широких бедер и тяжелой груди богини-Матери. С древних времен люди приходили к этому изваянию, чтобы через него соединиться с энергией матери-Земли и со своим женским родом, чтобы попросить благословения, хорошего урожая, плодовитости, здоровья и любви.
Арис подошла к валуну и прислонила дрожащие ладони и лоб к нагретому весенними лучами камню.
— Наполни меня любовью, пожалуйста, Великая богиня, научи меня любить, — шептала она пересохшими губами. Нежная, теплая, обволакивающая энергия любви запульсировала под руками, словно кто-то неведомый заключил ее в любящие и успокаивающие объятия. Арис почувствовала такой поток любви, идущий от камня, словно все ее предки по материнскому роду стремились передать ей свою любовь через древний валун, словно мать-Земля сама приголубила свою девочку и наполняла ее своей материнской любовью, вечной, передаваемой через века, исцеляющей и питающей.
