Когда заходящее солнце накрыло легкой багрово-оранжевой вуалью трибуны, только тогда началось действие. Два сектора, раскинувшиеся слева и справа от возвышающейся в центре прямоугольной башни для правителя, были заполнены стоящими нетерпеливыми зрителями. По четырем сторонам выложенной плиткой огромной арены выстроились жрицы в белых одеяниях. Позвякивание колокольчиков на их систрах, похожих на небольшую подкову с продетыми железными прутьями, перемешивалось с гулом голосов. Между ними стояли четыре жреца, настраивающие свои флейты. И вот в центре арены появилась тонкая фигурка почти обнаженной девушки, на ней были только легкая кожаная набедренная повязка и кожаные сандалии с высокой шнуровкой.
Гул голосов сразу смолк, и все взгляды устремились на девушку. Она начала танец призыва, извиваясь в наслаждении и сладострастно двигая бедрами, поглаживая себя руками. Захваченные откровенным зрелищем, зрители вздрогнули от резкого удара гонга, возвещающего о появлении несущегося белого быка. Все затаили дыхание, бык несся прямо на девушку, продолжавшую танцевать в каком-то трансе. И когда, казалось, гибель уже неминуема, она замерла с поднятыми к небу руками и широко расставленными ногами. Бык резко остановился и осел на задние ноги перед неподвижной фигуркой. В это мгновение девушка схватила его за огромные рога и в какую-то долю секунды оказалась у него на спине, крепко сжимая коленями. Бык сделал несколько кругов по арене, неся драгоценную ношу. Прошло еще несколько минут, и вдруг легкая, словно тень, девушка сделала еще одно невероятное сальто над его спиной и изящно спрыгнула позади быка.
«Вечная мистерия женщины и зверя, разбуженного в мужчине женским желанием, — их игра, их борьба, их союз», — думала Арис, наблюдая за происходящим. И только женщина способна обуздать эту дикую силу своим спокойствием, и своей силой, и своей любовью. Мистерия соединения мужской необузданности и женской покорности. Луна, слившаяся в страсти с Солнцем и дающая начало всему живому. Бык, символизирующий Солнце, и женщина, символизирующая Луну, — прославление жизни в вечном соединении мужчины и женщины. Она чувствовала сексуальное желание, пульсирующее в толпе, и знала, что в этот день, десятый день Луны, многие отдадутся этому желанию и займутся любовью прямо на вспаханных полях.
Арис поймала потемневший взгляд Мадрука, наблюдавшего за ней, и улыбнулась ему улыбкой, обещающей страсть и наслаждение.
Все еще трепеща от желания, распаленного танцами с быками, Арис зажгла свечу, капнув на нее немного розового масла. По комнате разлился нежный аромат роз. Она ждала Мадрука, но в этом ожидании не было нервозности ожидания прихода мужчины, в нем была спокойная уверенность любви, и это поражало ее саму. Она слышала голоса возвращающихся с праздника Десмы и Мадрука, которые проходили мимо ее дверей, и ее больше не расстраивал их смех. Она знала, что Мадруку уже не терпится скорее попрощаться с Десмой и прийти к ней. И была рада, что у нее еще есть время, чтобы приготовить к приходу Мадрука вино.
В десятый лунный день любые напитки, приготовленные своими руками, наполняют силой тех, кто их пьет. В них добавляют пряности и травы, шепчут слова и наговоры. Травяной настой или вино передают из рук в руки, разделяя на всех напиток и объединяя тех, кто пьет. Арис взяла специи и задумчиво посмотрела на них, выбирая: палочку корицы для повышения чувственности и пробуждения творчества, один кусочек корня свежего имбиря с полфаланги пальца для усиления мужского желания и чувствительности, пять бутонов гвоздики для восстановления сил, пять зерен кардамона для снятия напряжения и продления времени удовольствия, несколько сухих апельсиновых корочек для пряности и вкуса и две щепотки молотого мускатного ореха для увеличения остроты сексуального восприятия и раскрепощения. Подержав пряности в руках, Арис наполнила их своей любовью и страстью. «Любовь даря, страсть пробуждая, любимому давайте сил, чтоб, все препятствия сметая, ко мне бы он всегда спешил». Помешав вино с пряностями и добавив две ложки меда, Арис попробовала и решила вино подогреть, чтобы пряности раскрылись и насытили его своей силой. Пришлось зажечь еще несколько свечей.
Дверь тихо открылась, и Мадрук остановился на пороге, глядя на нее и не говоря ни слова. Арис подошла к нему и протянула ритон — вырезанную из черного стеанита голову быка с глазами из горного хрусталя, украшенную золотыми рогами, — с остывшим и настоявшимся вином. Мадрук пил вино мелкими глотками, смакуя его вкус, и каждый третий глоток с поцелуем отдавал Арис. Она тонула в нежности его губ и его прикосновений. Сначала это ее поразило. Она ожидала его напора, дикости, но не нежности и мягкости. И в ней самой проснулась такая нежность к нему, что захотелось просто дарить ему свою любовь и наполнять его этой любовью, исцеляя его душу и пробуждая его сердце.
Правитель
Мадрук лежал на спине, глядя в сияющие глаза и любуясь точеным телом Арис, восседавшей сверху на нем. Она медленно двигала бедрами, и мышцы ее лона пульсировали и сжимались в такт ее движениям и дыхания. Это было больше похоже на ритуал, чем на привычное занятие любовью. Ее правая рука лежала на его сердце, и он ощущал горячий проникающий поток ее любви, наполняющий его. В первый раз в жизни он почувствовал, что ему не надо ничего делать, а можно позволить себе отдаться древнему ритму страсти и потоку любви, отдаться во власть женщины. Он закрыл глаза и позволил себе расслабиться в этом ритме, отпуская контроль, перестав доказывать свое мастерство, проявлять свою силу, утверждать свою власть. Наслаждение Арис передавалось ему, заставляя его тело содрогаться в разрядах собственного наслаждения. Он не знал, сколько прошло времени в этом медленном растворении и соединении, но какая-то часть его понимала, что за это время что-то изменилось в нем навсегда, что-то проснулось в его душе, и мир стал другим, и он стал другим.
11-й день Луны (март)
Время просыпающихся сил.
Послание 11-го лунного дня.
Отдайтесь силе желаний, позволив ей преобразовать вас и изменить все вокруг.
Арис открыла глаза, ощущая прикосновение горячей руки Мадрука внизу живота, и почувствовала, как все тут же запульсировало.
Правитель
Мадрук, ощутив пульсацию, изучающе посмотрел на Арис, словно видел ее впервые. Резко сев на кровати, он так же резко посадил ее к себе на бедра. Это была древняя поза ритуального творения любви, помогающая поднять дикую сексуальную энергию, запертую внизу, в голову, превращая ее в энергию осознания, просветления и высшего созидания, в энергию Божественного. Только женщина, настроенная на мужчину и чувствующая его, могла пробудить в нем бога. В ней должны были сочетаться страсть и желание к этому мужчине, превращающиеся в любовь в ее сердце, направленную на этого мужчину, и общее видение и понимание мира, общие стремления. Мадрук слышал о том, что это возможно, но никогда не испытывал такого единения ни с одной из женщин: кто-то желал его как мужчину, но не любил, кто-то любил, но его не влекло к этой женщине, с кем-то возникала страсть и душевная близость, но картины мира резко различались.
