Арис опять вернулась взглядом к правителю, наконец-то осознав, что это он.
«Даже не смей, даже не смей думать про него! — приказала она себе. — Ты здесь для того, чтобы помочь его жене. Тебе просто что-то померещилось!»
Улыбнувшись, она устремилась навстречу правителю и, почтительно склонив голову, произнесла:
— Я, Арис, верховная жрица храма Луны, приветствую тебя, правитель.
— Я, Мадрук, правитель Кносса, приветствую тебя, жрица. Мы хотели бы преподнести в дар храму молодую волчицу, привезенную из дальних стран. Говорят, что волчица — священное животное Луны.
Арис почувствовала, как от звука его голоса по телу пробежала странная дрожь.
«Стоп», — опять приказала она себе, стараясь оставаться спокойной и собранной, наблюдая, как двое слуг ввели в зал серо-белое поджарое животное, похожее, с точки зрения жрицы, на собаку. Блеск зеленых глаз волчицы спорил с блеском изумрудов, украшавших роскошный ошейник.
— Спасибо! — улыбнулась она. — Таких подарков храму еще не дарили!
Она отвела взгляд и повторила приветствие сначала жене правителя Тайре, а затем и всем остальным гостям.
— Я надеюсь, что три дня, которые вы проведете в храме, не разочаруют вас. Сегодня вас ждет день очищения и отдыха, завтра — день главного ритуала и пиршество, последний день — день наблюдения за миром и его знаками. Сейчас всех вас проводят в ваши покои, и я жду тебя, Тайра, через час в этом зале.
Арис еще раз почтительно склонила голову в знак прощания.
Правитель
Уходя, Мадрук не смог устоять перед искушением и бросил на жрицу последний взгляд. Он увидел силу и хрупкость, мудрость и наивность, страстность и нежность. Он заметил огонь, вспыхнувший в ее глазах, когда они встретились взглядами. Он вообще многое замечал и чувствовал. Годы занятий энергетическими практиками сделали его сильным и мудрым, но не сделали счастливым. И он старался дать счастье другим: своей стране, своей жене, своим подданным, смирившись с тем, что невозможно иметь все.
Мадрук посмотрел на жену, идущую рядом. Когда-то он любил ее хрупкость, но за последнее время что-то разрушилось, желание больше не бросало их друг к другу. Страсть стала повинностью. Она мечтала о ребенке и страдала, и молилась, и молила его. Он чувствовал себя виноватым и старым, хотя в сорок лет мужчина только набирает полную силу. Он уходил к другим, проводя ночи в горячих объятиях наложниц, но не находил в них того, что могло бы заполнить зияющую пустоту в душе. Правитель снова вспомнил жрицу: что-то неуловимое в ней обещало счастье. «Вздор, зачем мне это надо?» — отогнал он от себя эти мысли.
«Вздор! Зачем мне это надо? — Арис встряхнула головой, стараясь не думать о Мадруке, ожидая его жену. — Я абсолютно счастлива, — попыталась обмануть она себя. — Я несу священное знание, помогая другим, у меня есть сыновья, я знала страсть, но… — она сама поразилась мысли, которая обрушилась на нее со всей беспощадностью правды, — я еще не познала любовь. Я не знаю, что такое любовь к мужчине. Я играла с ними, влюблялась в них, отдавалась им, но еще ни разу никого не любила так, чтобы сердце ликовало и тело трепетало только от одного его присутствия, так, чтобы все страхи и все мысли о будущем растворялись в упоенности моментом, так, чтобы было не важно, что получаешь, а важно было, что отдаешь».
— Я верю, что вы сможете помочь мне. — Звонкий голос жены правителя вывел Арис из задумчивости. Тайра смотрела с такой надеждой, что сердце жрицы сжалось от жалости. Ей очень хотелось помочь этой девочке.
— Что со мной не так, почему я не могу родить? — спросила Тайра. Арис еще раз внимательно посмотрела на нее. Казалось, что жизненные силы покинули ее. Блеклая и поникшая, она больше походила на тень, чем на полную жизни молодую двадцатипятилетнюю женщину.
— В тебе слишком мало энергии Земли, — ответила жрица. — Именно энергия Земли наделяет женщину плодовитостью, возможностью создавать результаты и удерживать то, что она создала и что создал ее мужчина. И в тебе слишком много страхов. Чего ты боишься?
— Я боюсь все потерять. Я так хочу, чтобы у нас все было хорошо, но мы постоянно ругаемся. В Мадруке слишком много дикой силы, я не справляюсь с ней и боюсь ее.
— Сейчас мы сделаем ритуал избавления от страхов. — Развернувшись, Арис ушла в темноту храма и вернулась с чашей, наполненной мокрой зеленоватой глиной. — Глина символизирует стихию Земли, и через взаимодействие с ней можно избавиться от многих страхов, блокирующих нашу силу и энергию. Тайра, ты готова расстаться со своими страхами?
— И что мне нужно для этого делать?
— Лепить. Разминать глину в руках, отдавая ей все страхи!
— Но она же грязная! — сморщила носик Тайра.
— И в этом ее сила! — пожала плечами Арис. — Я принесла еще одну, пустую чашу, чтобы туда складывать кусочки глины, в которые ты передашь свои страхи. Потом ты слепишь из них шар без начала и конца, вобравший все, и мы отдадим его на обжиг, чтобы огонь трансформировал страхи.
А сейчас садись поудобнее, закрывай глаза.
Возьми небольшой кусок глины и представь точку настоящего, и увидь линию времени, уходящую в твое прошлое, и вспомни себя маленькой девочкой, не старше пяти лет. Начинай разминать глину в руках, вспоминая все, что тогда казалось тебе ужасным, что пугало. Мни глину в руках, стараясь через пальцы отдать ей все то, что всплывает в памяти, что поднимается из самых глубин. Когда ты почувствуешь, что достаточно, отложи кусок в пустую чашу и возьми следующий.
Продолжай свое путешествие по линии времени, по дороге своих воспоминаний. Тебе не больше десяти лет. Вспомни, что происходило тогда, что огорчало тебя, какие события ранили, пугали. И отдавай все свои чувства куску глины.
Тайра мяла глину в ладонях, забыв о грязи и чувствуя, как темный поток, поднимающийся из самого нутра, входит в этот бесформенный вязкий кусок. В какой-то момент темный поток стал настолько сильным, что дошел до горла, и Тайра ощутила приступ тошноты. Она открыла глаза и в панике посмотрела на Арис.
— Если тошнит, то не надо сдерживаться. — Юная прислужница уже несла Тайре таз. — Через рвоту выходят все блоки, все страхи. Не держи их в себе, отдавай.
Слова Арис звучали как приказ. Тайра склонилась над тазом и скорчилась в приступе рвоты. Ей показалось, что из нее вышел комок гноя. Помощница подала мокрое полотенце, и Тайра с облегчением вздохнула.
— Видимо, в детстве произошло что-то, что сильно тебя испугало и было настолько ужасным, что ты забыла, но тело помнит и хранит этот страх и переносит его на Мадрука, — объяснила Арис. — Тайра, ты готова продолжить?
Вопрос жрицы прорвался сквозь ватную пелену, окутавшую голову Тайры.
— Да, готова. — Отрывая следующий кусок глины, она села и закрыла глаза, погружаясь в процесс.
