В течение осени 1943 года ряд сообщений из Венгрии и Румынии заставил верховную ставку разработать защитные меры на случай выхода из войны и этих союзников тоже. Нам казалось более чем вероятным, что это произойдет в ближайшем будущем. Они понесли жестокие потери на Востоке, и теперь все сухопутные коммуникации с многочисленными румынскими дивизиями в Крыму были отрезаны. Обе эти страны, однако, так расположены географически, что не могло быть и речи о какой-то договоренности, которая не отвечала бы требованиям немецкой стратегии. Более того, в отличие от Италии и Финляндии, Гитлер рассчитывал в еще большей степени использовать их военный потенциал, действуя через новые правительства, которые он предлагал сформировать. Но когда в конце сентября 1943 года ОКВ детально изучило планы военной оккупации обеих этих стран, мы быстро пришли к выводу, что в ближайшем будущем сил вермахта не хватит даже для одной Венгрии, разве что уговорить румын принять участие в акции против их соседа и союзника! Из чего следовало, что одновременная военная акция против обеих этих стран явно невозможна, и потому наша рекомендация заключалась в том, что «политические власти должны сделать так, чтобы либо такая ситуация не возникла вообще, либо внутренняя обстановка в обеих странах не допустила бы организованного военного сопротивления». План оккупации Венгрии претерпел множество изменений, по мере того как менялась обстановка, и в конце концов был оглашен и вступил в действие в марте 1944 года. Что касается Румынии, то взгляды Гитлера менялись после многократных разговоров с маршалом Антонеску, поэтому в подготовительных мероприятиях уже не было нужды и они были отложены в долгий ящик.
Обязательства Болгарии по отношению к Германии носили лишь политический характер, и даже после смерти царя там не возникло признаков того, что ее лояльность как-то пошатнулась. Германии же стало как никогда трудно выполнять взятые ею обязательства, когда немецкие войска впервые появились на болгарской территории. Они предназначались для быстрого совместного удара по Турции, если та вступит в войну, – эта операция шла под названием «Гертруда». Когда в начале декабря 1943 года турки и западные державы потянулись друг к другу, ОКВ подготовило то, что явно было не более чем чрезвычайными мерами. Эти предварительные планы выглядели и неадекватными, и невыполнимыми. В частности, быстрый совместный удар по Турции в Европе едва ли казался теперь возможным. Я побывал в Софии в середине января по просьбе болгарского начальника штаба, чтобы подробно проинформировать его о германских взглядах на военную обстановку, и был принят «регентским советом». С начала 1944 года болгарский «теневой фронт» против Турции полностью перешел в оборону.
Испанцы попросили вернуть Голубую дивизию, на что ОКВ пришлось согласиться. С японцами у нас, как и прежде, были лишь случайные контакты через связующие органы обеих сторон. На Тихом океане обстановка была такова, что не могло быть и речи о какой-то незамедлительной или эффективной помощи германскому Восточному фронту с той стороны.
Все эти планы и все эти события были внешним и видимым признаком решимости руководства не признавать наступление заката и скрывать любые разногласия, которые могли стать свидетельством слабости. Тем не менее 3 ноября 1943 года в первой директиве о подготовке к обороне на случай вторжения противника на западе германское Верховное командование вновь вышло на уровень настоящей стратегии. В первых строках этого документа говорилось:
«Тяжелая и дорогостоящая борьба против большевизма в течение двух с половиной лет, в которую была вовлечена основная часть наших вооруженных сил на востоке, потребовала чрезвычайных усилий. Это потребовали величина угрозы и обстановка в целом. Но с тех пор обстановка изменилась. Угроза на востоке сохранилась, но еще большая угроза возникает на западе: высадка англосаксов! На востоке огромная протяженность территории позволяет нам идти на территориальные потери, даже значительные, не нанося смертельного удара по нервной системе Германии.
Совсем иначе обстоят дела на западе! Стоит противнику пробить там брешь в нашей обороне на широком участке фронта, и ближайшие последствия будут непредсказуемы. Все указывает на то, что противник начнет наступление на Западном фронте в Европе самое позднее весной, возможно, даже раньше».
Следующие за этим приказы предельно ясно показывали, что укрепление обороноспособности на западе начнется без промедления, с тем чтобы предотвратить любой прорыв береговых укреплений. Далее в этой директиве говорилось:
«Если противнику… удастся высадиться… перед нами встанет задача путем быстрого сосредоточения необходимых сил и средств и интенсивной подготовки сформировать из имеющихся в наличии соединений наступательный резерв высокой степени боеспособности, наступательной мощи и подвижности, который, чтобы не дать противнику развить успех, нанесет по нему контрудар и сбросит его в море»
[253].
Эта директива (№ 51) стала исходной точкой и основой для подготовки германского вермахта к выполнению сложной задачи – отражению предстоящего удара в Западной Европе (включая Данию). В оперативном смысле в ней были заложены принципы ведения боевых действий с начала вторжения. Несколькими днями раньше главнокомандующему войсками вермахта на Западе был направлен приказ с указанием произвести, в качестве предупредительной меры, «разведку оборонительной позиции по линии Сомма – Марна – канал Марна – Сона – швейцарская граница, другими словами, по запасному рубежу, проходящему через Центральную Францию. Хотя в середине декабря он сделал доклад по этому вопросу, но дело так и не было доведено до конца.
В своей книге «Сражение за Европу» Честер Вильмот, в основном чрезвычайно хорошо информированный в том, что касается германской стороны, пишет, что Гитлера намеренно вводили в заблуждение насчет количества имевшихся у Англии дивизий, но в действительности не это заставило его отдать осенью 1943 года приказ о принятии превентивных мер против вторжения, которые перечислены в директиве № 51. На более поздних этапах войны он склонен был ставить под вопрос, по крайней мере «диалектически», даже самые очевидные угрозы, и такая тенденция начала проявляться именно в этот период. Чем убедительнее поступала информация относительно приготовлений противника, тем чаще он выражал сомнение по поводу серьезности намерений западных союзников. Очень важно, что первые слова в дневниковой записи Йодля 1 января 1944 года такие: «Цели противника на 1944 год – Атлантический вал или Балканы». Написано наверняка под влиянием какого-то высказывания в этом духе Гитлера, прозвучавшего накануне, но это подтверждает и его собственную давнишнюю навязчивую идею насчет предполагаемой привлекательности Балкан. Поэтому время от времени взгляды менялись и рассматривались другие возможные районы высадки, например Южная Франция, Португалия или Норвегия, но это не особенно отвлекало ОКВ от выполнения своей задачи по укреплению сил на западе. Фактически в декабре была составлена своего рода таблица «сил, которые должны быть предоставлены в случае крупномасштабной десантной операции противника» со всех театров военных действий ОКВ. Однако взгляды постоянно менялись, и вскоре стало ясно, что это бесполезно, и даже сам Гитлер в итоге пришел к выводу, что стоит рассматривать только Атлантическое побережье от Голландии до Нормандии. На совещании 20 декабря 1943 года он заявил: «Нет сомнений, что удар на западе будет нанесен этой весной, никаких сомнений», и еще раз: «Они, безусловно, сделали свой выбор. Удар на западе может случиться в любой момент с середины февраля или начала марта».
