Причины такой позиции Гитлера четко вырисовывались из первых же фраз приказа от 27 января, где говорилось, что исследования на предмет боевых действий на севере будут вестись «под моим [Гитлера] непосредственным и личным влиянием и в строгой координации с общим ведением войны». Как показали дальнейшие события, под этим он подразумевал всего лишь то, что считает себя самым опытным для осуществления руководства столь необычной и сложной операцией, как «Везерюбунг». Кроме того, он явно нашел самый простой способ подавить в зародыше надежду люфтваффе, которую преждевременно подал им Йодль. В этом и в других аналогичных случаях он объяснял это тем, что, по его мнению, Генеральный штаб люфтваффе и, очевидно, их главнокомандующий, сам Геринг, не имеют достаточного опыта в подготовке широкомасштабных совместных операций. Наконец, он, вероятно, быстрее Йодля сообразил, что основное бремя операции «Везерюбунг» падет не на люфтваффе, а на флот. Однако военно-морской штаб был создан только для руководства боевыми действиями на море, и перед ним нельзя было ставить задачу общего руководства совместной операцией.
Первым свидетельством ярости и разочарования Геринга по поводу того, как обошлись с «его» люфтваффе, стал тот факт, что, как лаконично отмечает Йодль, «представитель люфтваффе» не появился на совещании 5 февраля, когда Кейтель собрал для краткого инструктажа «особый штаб»
[70]. Поэтому в течение нескольких следующих дней в штабе было лишь два офицера, один от флота и один армейский, которые и начали работу над проектом. Они трудились в тесном контакте с отделом «Л» и размещались в соседних кабинетах. Однако кроме общих рассуждений, содержавшихся в «Докладе об изучении боевых действий на севере», работать им было не с чем. В прошлом Скандинавия никогда не являлась предметом исследований для германского Генерального штаба. Не было даже карт. Более того, вскоре стало ясно, что из «особого штаба» не получилось более удачного ядра или каркаса для эффективной командной системы, чем сам оперативный штаб ОКВ.
Инцидент с «Альтмарком» стал следующим побудительным мотивом, и Гитлер, который так долго колебался, начал теперь оказывать сильное давление на «подготовку операции под названием «Везерюбунг». В итоге 19 февраля Йодль пришел к выводу, что быстрых результатов может достичь только хорошо организованная ставка, обеспеченная всеми необходимыми средствами для осуществления командования. В тот же день Гитлер одобрил предложение Йодля, чтобы «армия назначила нового командира соединения с укомплектованным штабом и поручила ему дальнейшую подготовку и затем командование всей операцией под общим руководством ОКВ»
[71].
Благодаря этому предложению Йодля появилось наконец подходящее ядро для структуры командования операцией «Везерюбунг». Но много необычного еще было впереди. После долгих колебаний сухопутная армия в конце концов вновь оказалась главной движущей силой в предстоящей кампании. Однако ОКВ не обратилось к главнокомандующему сухопутными силами, который, ввиду особого характера операции, несомненно, выделил бы, по крайней мере, штабы армий и групп армий для такой работы; вместо этого ОКВ действовало абсолютно самостоятельно и назначало штабы корпусов, то есть чуть ли не самые низшие командные органы, с которыми следовало считаться. Едва ли в ОКВ думали, что армия не желала создания штаба высшего уровня в связи с предстоящей кампанией на западе. Гораздо вероятнее, что Йодль и начальник кадрового управления увидели в этом возможность подать себя в качестве офицеров нового типа по гитлеровскому образцу, которые придерживаются иных, чем обычные армейские офицеры, взглядов и выдвигают людей, наиболее подходящих, по их мнению, для данной работы, независимо от их ранга. ОКХ просто было сказано, что «фюрер хочет поговорить с генералом фон Фалькенхорстом, поскольку он является экспертом по Финляндии»
[72]. Такой формулировкой хотели скрыть истинные намерения Гитлера. Дело в том, что Фалькенхорст, командир XXI корпуса, был офицером штаба во время операций на балтийско-финском участке во время Первой мировой войны.
Буквально на следующий день Фалькенхорста вызвали к Гитлеру и кратко проинструктировали. Вместе со штабом XXI корпуса, в который включили и бывший особый штаб, он приступил к работе, по-прежнему тесно взаимодействуя с отделом «Л». Получилась странная картина: Верховный главнокомандующий полагался во всем, что касалось участия сухопутных сил в Норвежской операции, не на Генеральный штаб армии, а на штаб корпуса, и последний под руководством ОКВ отвечал за общее командование всей операцией! В то же время Кейтель и Йодль пошли в обход главы ОКХ и, работая напрямую с командующим армейским резервом, приступили к отбору дивизий, которые они считали наиболее подходящими для операции «Везерюбунг». Так впервые начальник Генерального штаба армии узнал хоть какие-то подробности о планах оккупации Дании и Норвегии; его записи на эту тему заканчиваются смиренным замечанием: «Фюрер и главнокомандующий сухопутными войсками не обменялись по этому поводу ни единым словом. Зафиксируем это для военных историков»
[73].
В оправдание беспрецедентного неуважения к ОКХ армия получила лишь следующее: «Штаб XXI корпуса отдается в распоряжение ОКВ во избежание трений с люфтваффе»
[74], что прозвучало не очень убедительно, и несколькими днями позже вмешательство Геринга показало, что вообще ничего не означало; на самом деле для Гитлера это был всего лишь еще один способ выразить свою решимость оказывать «лично непосредственное влияние» на предстоящую совместную операцию и заработать лавры командующего-победителя на полях сражений, к чему он так страстно стремился. Другое, более простое объяснение, состоявшее в том, что Гитлер не хотел перегружать ОКХ Норвежской операцией ввиду одновременной подготовки кампании на западе, не выдерживает никакой критики; из командной цепочки оказались исключенными только оперативный отдел и верхушка ОКХ; остальные отделы армейского штаба были полностью задействованы, например отделы разведки, транспорта и снабжения; рабочая нагрузка на последние увеличилась, поскольку теперь они подчинялись двум хозяевам. Структура командования в том виде, в котором она была выстроена для Норвежской кампании, могла показаться импровизацией, но она стала прототипом так называемых театров военных действий ОКВ, которые создавались время от времени на протяжении всей войны.
Интересно сравнить хаос в военной сфере, возникший в результате авторитарного руководства, с простой и достойной подражания командной системой, принятой демократическими странами во время великолепных операций по высадке англосаксонских войск в Северной Африке в ноябре 1942 года и в Нормандии в июне 1944-го. Вот ее характерные особенности:
1. Между главами государств было достигнуто соглашение относительно национальной принадлежности Верховного главнокомандующего и выбора наиболее подходящей кандидатуры на этот пост (генерал Эйзенхауэр); затем ему присвоили высшее военное звание.
