Вечером 11 апреля столица нашей Родины Москва салютовала доблестным войскам 4-го Украинского фронта, прорвавшим оборону противника на Перекопе и на Сиваше и овладевшим городом Джанкой.
Из телефонных переговоров с К.Е. Ворошиловым мне было известно, что войска Отдельной Приморской армии, начав с 22 часов 10 апреля боевые действия, заняли передовые траншеи противника. Главные ее силы, перейдя в наступление ночью, к утру 11 апреля полностью освободили Керчь и стали выдвигаться к промежуточным рубежам обороны фашистов между Арабатским и Феодосийским заливами.
В ночь на 12 апреля я послал донесение Верховному Главнокомандующему о ходе боевых действий на 4-м Украинском фронте и о наших намерениях по дальнейшему развитию операции и отправился на правое крыло 51-й армии Я.Г. Крейзера, чтобы помочь его войскам побыстрее пробиться навстречу войскам 2-й гвардейской армии Г.Ф. Захарова.
В течение 12 апреля 4-й Украинский фронт освободил 314 населенных пунктов. Были прорваны Ишуньские позиции восточнее Каркинитского залива, Ак-Монайские позиции у основания Арабатской Стрелки и Биюк-Онларские позиции в центре Крыма. Теперь наступление пошло развернутым фронтом: 2-я гвардейская армия шла западным берегом полуострова, на Евпаторию; 51-я армия — через степи прямо на Симферополь; Приморская армия — через Феодосию южным берегом Крыма, где в горах открыто перешли к активным действиям наши партизанские соединения. Черноморский флот с морской авиацией наносили удары по морским коммуникациям противника и скоплениям его войск и кораблей в Судаке, Алуште и Балаклаве.
13 апреля вновь взвилось наше знамя над Симферополем, Евпаторией и Феодосией. Последовало стремительное передвижение советских войск во всех направлениях на юге полуострова. Враг в панике бежал. Уже 14 и 15 апреля были освобождены Бахчисарай, Судак и Алушта; 15 апреля подвижные части 51-й армии вышли к внешнему оборонительному обводу Севастополя, последней надежде врага, создавшего здесь мощный оборонительный район. За отличные боевые действия Верховный Главнокомандующий объявил освободителям Симферополя благодарность, а Москва торжественно салютовала им.
В стане врага резче наметилось разложение. Румыны предпочитали сдаваться в плен. Немцы стягивались к Севастополю. Гитлер объявил его «городом-крепостью». Это означало, что войска должны были защищать его до последнего солдата. Гитлер призывал их оборонять Крым «как последнюю крепость готов». Уж и историю он обратил себе в помощницы. Но тщетны были призывы фюрера. На взятие Севастополя нашим воинам понадобилось лишь несколько дней. А от заклинаний и призывов фашистского командования остались лишь валявшиеся повсюду листовки, которые гнал морской ветер.
Непрерывное отступление немцев по всему полуострову заставило Гитлера искать «козла отпущения». В начале мая генерал-полковника Енеке заменил на посту командующего 17-й армией генерал пехоты К. Альмендингер.
Фашисты, отступая, взрывали и сжигали все, что только успевали. Пострадали, в частности, многие дворцы на южном берегу Крыма. Уцелело лишь здание неподалеку от Ялты: его Гитлер «подарил» в 1942 году Манштейну, командовавшему тогда войсками, захватившими Севастополь. К 14 апреля 4-й Украинский фронт захватил уже до 20 тыс. пленных. Войска фронта успешно очищали тылы от мелких групп противника, а его основные силы стягивались к дуге немецких укреплений, прикрывавших Севастополь.
Вместе с Толбухиным я побывал в войсках 2-й гвардейской армии, продвигавшейся с севера от города Саки к реке Булганак, затем 51-й армии, ведшей бои восточнее, в междуречье Альмы и Качи, а потом вернулся в штаб фронта, переместившийся уже в Сарабуз Болгарский.
Войска Отдельной Приморской армии должны были выйти с юга к Балаклаве. До ее подхода мы решили начать атаку Севастопольского оборонительного района врага в 14 часов 16 апреля, поддержав ее всей фронтовой артиллерией. В Сарабуз приехал К.Е. Ворошилов. Договариваясь с ним о согласовании действий 4-го Украинского фронта и Приморской армии, я поставил вопрос о подчинении ее Толбухину. Это мнение разделял и Сталин. Еще 11 апреля, после освобождения Джанкоя, он сообщил мне по телефону о своем намерении перевести в этом случае командарма А.И. Еременко на 2-й Прибалтийский фронт вместо М.М. Попова (он направлялся в Ленинград начальником штаба к Л.А. Говорову). К.Е. Ворошилов не возражал против этого предложения, о чем я и сообщил Верховному. В ночь на 16 апреля был получен соответствующий приказ. Приморская армия переставала считаться отдельной и включилась в состав 4-го Украинского фронта. Командующим ее стал К.С. Мельник.
16 апреля из Крыма был отозван Климент Ефремович. Мне же было приказано оставаться в 4-м Украинском вплоть до полного очищения Крыма от врага и одновременно не забывать о войсках 3-го Украинского фронта, ведших бои в Молдавии. К исходу 16 апреля Приморская армия подтягивалась на линию армии Крейзера: ее 11-й гвардейский корпус был на марше из Симферополя в Бахчисарай; 16-й стрелковый корпус находился в районе Алушты; 3-й горнострелковый корпус пока что вступал в горы между Карасу-базаром (Белогорском) и Старым Крымом. 20-й стрелковый корпус по-прежнему оставался на Таманском полуострове. Разбросаны были и бронетанковые силы этой армии. Нас это не устраивало, и мы беспрестанно поторапливали армейское командование, особенно потому, что соединения Г.Ф. Захарова и Я.Г. Крейзера сражались уже южнее речки Качи.
С утра 17 апреля мы с Ф.И. Толбухиным вновь были в войсках Захарова и Крейзера. Из личных наблюдений, опроса пленных, данных воздушной разведки и донесений от партизан мы вынесли заключение, что противник, занимая по южному берегу реки Бель-бек исключительно сильные позиции, прикрывающие подступы к Севастополю и его Северной бухте, намерен упорно обороняться, чтобы выиграть время для эвакуации морем войск и техники. Эти позиции имели шесть линий траншей, усиленных проволокой, минными полями и отчасти дотами. Заметно активизировался огонь вражеской наземной и зенитной артиллерии.
Частые атаки войск армии Захарова существенных результатов не дали. Войскам Крейзера совместно с подошедшими передовыми частями Приморской армии удалось овладеть несколькими высотами в 8 км восточнее Севастополя, а также населенными пунктами Верхняя и Нижняя Чоргунь и Камары. После обсуждения с командармами сложившейся обстановки мы решили немедленно атаковать, противника, чтобы попытаться захватить Севастополь с ходу и сорвать начавшуюся эвакуацию немецких войск. С этого момента, по существу, начался последний этап операции по освобождению Крыма.
Вечером 17 апреля, на основе принятого нами решения, Ф.И. Толбухин поставил Приморской армии следующие задачи: 18 апреля действиями передовых отрядов продолжать очищение от противника лесных массивов северо-восточнее и восточнее Черной реки; 19 апреля главными силами 11-го гвардейского и 16-го стрелкового корпусов прорвать вражеские оборонительные рубежи и овладеть Сапун-горой и Балаклавой, а в дальнейшем, во взаимодействии с 51-й армией, захватить западную часть Севастополя. Одну стрелковую дивизию оставить для обороны южного побережья Крыма в полосе Тессели, Алушты. Для участия в прорыве привлечь всю артиллерию усиления армии, обеспечив плотность огня не менее 150 стволов на 1 км фронта.
