Решая задачу, войска фронта обязаны были форсировать Западную Двину и овладеть Бешенковичами, а частью сил во взаимодействии с правым крылом 3-го Белорусского фронта разгромить витебскую группировку противника и освободить Витебск, чтобы в дальнейшем, развивая наступление на Лепель, прочно обеспечивать главную группировку фронта с севера на полоцком направлении.
В состав 1-го Прибалтийского фронта к началу Белорусской операции входили: 4-я ударная армия (командующий генерал-лейтенант П.Ф. Малышев, член военного совета генерал-майор Т.Я. Велик, начальник штаба генерал-майор А.И. Кудряшов) — 14-й, 83-й и 100-й стрелковые корпуса; 6-я гвардейская армия (командующий генерал-лейтенант, вскоре генерал-полковник И.М. Чистяков, член военного совета генерал-майор К.К. Абрамов, начальник штаба генерал-майор В.А. Пеньковский) — 22-й и 23-й, 103-й и 2-й гвардейский стрелковые корпуса; 43-я армия (командующий генерал-лейтенант А.П. Белобородое, член военного совета генерал-майор С.И. Шабалов, начальник штаба генерал-майор Ф.Ф. Масленников) — 1-й, 60-й и 92-й стрелковые корпуса; 3-я воздушная армия (командующий генерал-лейтенант авиации Н.Ф. Папивин, начальник штаба генерал-майор авиации Н.П. Дагаев); 1-й танковый корпус генерал-лейтенанта танковых войск В.В. Будкова; ряд других стрелковых, танковых, самоходно-артиллерийских, артиллерийских и инженерных соединений и частей, подчиненных непосредственно командованию фронта.
Согласно указаниям Ставки взлом тактической обороны врага решено было осуществить на 25-километровом фронте, на стыке 16-й немецкой армии группы армий «Север» с 3-й танковой армией группы армий «Центр». К месту прорыва сосредоточивались две армии фронта — б-я гвардейская и главные силы 43-й, а также основные фронтовые резервы и 1 — й танковый корпус. Главный удар предусматривалось нанести смежными флангами армий в общем направлении на Бешенковичи, Лепель, имея ближайшей задачей прорыв тактической зоны обороны врага, чтобы затем во взаимодействии с 39-й армией 3-го Белорусского фронта окружить и разгромить витебскую группировку врага, а главными силами с ходу форсировать Западную Двину и овладеть плацдармом на ее левом берегу.
В дальнейшем намечалось главными силами фронта развивать наступление на запад, чтобы, разгромив лепельскую группировку, с ходу овладеть Лепелем, а ударом частью сил вдоль правого берега Западной Двины отсечь войска 16-й армии от войск 3-й немецкой танковой армии.
Для осуществления этой и последующих задач командование фронта решило развернуть силы в одном оперативном эшелоне, используя танковый корпус в качестве подвижной группы. Операция предусматривала три этапа. Основным содержанием первого являлся взлом обороны противника на всю глубину тактической зоны. На втором этапе намечалось ввести в прорыв танковый корпус в направлении на Бешенковичи, форсирование Западной Двины и захват плацдарма на ее левом берегу. Одновременно 43-я армия во взаимодействии с 39-й армией 3-го Белорусского фронта должна была окружить и уничтожить витебскую группировку противника. На третьем этапе планировалось форсировать реку Уллу и овладеть городами Камень и Лепель. Дальнейшие действия зависели от хода развития стратегической операции. К участку прорыва привлекалось до 75 % всех находившихся в составе фронта стрелковых войск, 3760 орудий и минометов, 535 танков и САУ.
Командование фронта определило и состав армейских ударных группировок. В 6-й гвардейской армии для прорыва предназначались 2 стрелковых корпуса — 22-й и 23-й в первом эшелоне и 2— 103-й и 2-й гвардейский — во втором. 43-я армия имела в ударной группировке 3 стрелковых корпуса — 1-й и 60-й в первом эшелоне и 92-й — во втором. После такого распределения сил и средств в резерве фронта кроме танкового корпуса оставалась одна стрелковая дивизия на правом крыле ударной группировки. Здесь, как и на 3-м Белорусском фронте, командованием и штабами всех степеней и войсками в целом была развернута огромная подготовительная работа.
Никаких существенных замечаний или поправок принятые командованием фронта решения по проведению операции у нас не вызвали. Были рассмотрены и одобрены решения командующих армиями фронта.
В ночь на 9 июня в очередном донесении Верховному Главнокомандующему я сообщил, что подготовка к операции в 1-м Прибалтийском фронте идет успешно; доложил и о том, что прибытие войск на 3-й Белорусский фронт из-за неудовлетворительной работы железных дорог задерживается и что утвержденный план перевозок срывается. Так, к 9 июня из 3-го гвардейского механизированного корпуса генерал-лейтенанта танковых войск В.Т. Обухова прибыло всего лишь 50 % состава, тогда как по плану корпус должен был прибыть полностью еще 5 июня. Добавлю, что вообще в те месяцы работа железных дорог не раз вызывала у нас нарекания, их отставание от фронтовых нужд чрезвычайно осложняло выполнение боевых заданий.
В ту же ночь мы вернулись на 3-й Белорусский фронт и весь день 9 июня вместе с И.Д. Черняховским знакомились с 11 — й гвардейской армией К.Н. Галицкого. Армия в целом производила отличное впечатление, хотя в связи с ее перегруппировкой на новое направление подготовительная работа к операции в ней несколько отставала. Заслушав решение и основные соображения Галицкого и командиров корпусов по проведению операции, мы внесли некоторые коррективы и дали дополнительные указания.
Озабоченный задержкой с подвозом войск, я предложил начальнику Главного организационного управления Генерального штаба, моему заместителю генерал-лейтенанту А.Г. Карпоносову прибыть ко мне на фронт. В первом часу ночи на 10 июня, докладывая Сталину о проделанной задень работе, я вновь высказал беспокойство по поводу несвоевременного прибытия на фронт войск. Поделился также и тем, что первое впечатление об И.Д. Черняховском как о командующем фронтом очень хорошее: трудится он много, умело и уверенно.
Пока Черняховский продолжал свою работу в 11-й гвардейской армии, я занялся подготовкой к операции 3-го гвардейского механизированного Сталинградского и 3-го гвардейского кавалерийского корпусов. Познакомился с их командирами, детально ознакомил их с обстановкой, задачами и с той спецификой, при которой корпусам, объединенным в конно-механизированную группу, придется выполнять ответственные задачи в значительном отрыве от основных сил фронта.
Пользуясь приездом А.Г. Карпоносова, 11 июня я занимался также вопросами железнодорожных перевозок. Подготовив письмо в Наркомат путей сообщения с просьбой во что бы то ни стало улучшить дело и закончить перевозки (с учетом прибытия войск 5-й гвардейской танковой армии) не позднее 18 июня, отправил его с А.Г. Карпоносовым.
12 июня вместе с Черняховским мы проверяли окончательную готовность 5-й армии Крылова и 39-й армии Людникова. Как раз в этот день прибыл на фронт командующий 5-й гвардейской танковой армией маршал бронетанковых войск П.А. Ротмистров. Мы тщательно отработали с ним вопросы о месте и сроках сосредоточения войск армии, рекогносцировке возможных направлений ее действий. Решили, что основным направлением будет оршанско-борисовское.
13 июня я продолжал работу в армиях Крылова и Людникова. Уже этот краткий перечень моей работы до некоторой степени показывает, чем у меня были заполнены эти предоперационные дни. Я всячески старался помочь Черняховскому, чтобы его 3-й Белорусский фронт, игравший наряду с 1-м Белорусским фронтом Рокоссовского главную роль при осуществлении операции «Багратион», оказался на высоте. В ночь на 14 июня я писал в докладе Верховному: «Подготовка к выполнению Вашего задания идет полным ходом, с отработкой мельчайших деталей. Наличные войска к указанному Вами сроку, безусловно, будут готовы. Уверенность в успехе у всех полная. По-прежнему опасения за своевременный подход по железной дороге 4-й и 15-й артиллерийских бригад, кавалерийского корпуса Осликовского, боеприпасов, горючего и соединений Ротмистрова… Еще раз докладываю, что окончательный срок начала всецело зависит от работы железных дорог, мы со своей стороны сделали и делаем все, чтобы выдержать установленные Вами сроки».
