Брижит Бардо (р. 1934). В начале 1950-х актриса уже снялась в полутора десятках фильмов (в том числе у Анатоля Литвака в фильме «Акт любви», 1954), ее игра была отмечена в статьях Жана Кокто, Симоны де Бовуар, Маргерит Дюрас. Однако в описываемый период Б.Б. еще не приобрела мировой известности. Настоящая слава актрисы началась с фильма ее мужа Роже Вадима (Племянникова) «И создал Бог женщину» (1956).
Глава шестнадцатая
«В гостях у Людмилы Лопато». Фильм «Распутин». Жгучие тайны Азии
В Париже я довольно часто устраивала благотворительные спектакли. Однажды ко мне пришла мадам Зернова и попросила устроить вечер в пользу русского сиротского дома, где она была директрисой. Там жили около ста детишек, самым младшим было по два года.
Вечер назывался «В гостях у Людмилы Лопато». Первое отделение мы решили сделать не просто концертным: действие было объединено единым сюжетом. Сценарий написала для нас Мария Вега, автор нескольких книг стихов и многочисленных комических песенок и жестоких романсов из репертуара русских кабаре тех лет. Самый ее знаменитый надрывный романс «Не смотрите вы так сквозь прищуренный глаз, джентльмены, бароны и леди…» – на слуху до сих пор и в эмиграции, и в России.
Она была огромного роста, полная, и лицом походила на мужчину.
В 60-х Мария вернулась в СССР, жила, кажется, в Сибири (в Новосибирске или Иркутске) и печаталась – но это были вполне серьезные лирические стихи, совсем не похожие на те, по которым ее знали в Париже…
В нашем спектакле действовали Хозяйка Салона – в программке так и значилось: «В роли Людмилы Лопато – Людмила Лопато», Злючка – Киса Куприна, Русский Трагик – престарелый, но величественный Вырубов, в прошлом актер Пражской труппы МХТ. Были также Светская Дама (Моника Сакс, богатая любительница), Дебютантка (Элен Валье, сестра Марины Влади), Зритель и Зрительница, Бармен и Импресарио, Флиртующая Дама и приглашенный для развлечения гостей Испанский Певец (португалец Ренато из «Казановы»). А ближе к развязке, почти как у Гоголя, в сценическом салоне Людмилы Лопато появлялся Судебный Исполнитель.
Клод Буассоль, чудесный молодой режиссер, ставил скетч. Репетиции шли у меня, на рю Виталь. Вечер «В гостях у Людмилы Лопато» прошел в большой зале «Йена» 4 апреля 1955 года.
В программке было отмечено, какими Домами моды созданы костюмы: «Муслиновое платье м-м Лопато цвета мальвы – от Магги Руфф. Кружевное платье м-м Лопато цвета лаванды – от Пакена, 120, рю Фобур-Сент-Оноре, Париж-8».
Во втором отделении выступал грузинский балет Ильи Джабадари, а после их танцев я пела «Сулико» и «Тбилисо». В третьем играл русский оркестр гитаристов и балалаечников Орловского.
Генерал Орловский (тогда ему было лет пятьдесят пять) был одним из лучших гитаристов, которых я знала в Париже. Позже он собирался поступить музыкантом ко мне в ресторан. Но скоропостижно умер – был отравлен.
Как тогда сказали – КГБ.
Один из его музыкантов, Борис Карабанов, был красивым и высоким мужчиной, родным братом русской кинозвезды Зои Карабановой – до эмиграции она играла в Камерном театре Таирова (например, в трагедии Иннокентия Анненского «Фамира Кифаред»), позже исполняла также роли в «Летучей мыши» Никиты Балиева и даже была одно время его женой. Сам Борис Карабанов также был актером, в Париже стал профессиональным гримером, подрабатывал в оркестре балалаечником.
Был большой успех и большой сбор: друзья помогли привлечь блестящую публику. В программках значилось: «Все, что вы истратили сегодня, вы отдали детям. Спасибо! Людмила Лопато».
Анатолий привел многих артистов, а моя приятельница, графиня Лилиан д’Альфельд – сына индийского магараджи.
В те же недели, когда шли наши репетиции, Клод Буассоль и продюсер Комбре ставили фильм «Распутин». Клод пригласил меня петь в кадре для Распутина (то есть для Пьера Брассера, который его играл). Я исполнила песню «Мы на лодочке катались».
Вот как описывала съемки газетная хроника почти полувековой давности под броским заголовком «Людмила Лопато поет, как Марлен»:
«Когда съемки фильма “Распутин” с Пьером Брассером в главной роли только начинались, режиссер Жорж Комбре встретил на одном из коктейлей Людмилу Лопато. Через несколько минут он воскликнул:
– Почему я не встречал вас раньше? Мы немедленно исправим это!
И он тотчас попросил Клода Буассоля, сценариста фильма, добавить сцену, в которой Людмила поет тоскливые и жгучие цыганские песни Пьеру Брассеру (обремененному еще более длинной, чем обычно, бородой, так как при царском дворе Распутин хотел казаться скорбным и суровым монахом).
Несомненно, молодая актриса сделала эту сцену очень колоритной. Кажется, все колдовство Азии досталось ей, все тайны Азии смешались в ее наследстве. Она родилась в Маньчжурии, в Харбине. Дочь русских родителей растила няня-китаянка. Перед тем как отбыть в Париж, она провела часть своего детства в Индокитае, среди кхмеров. От кхмеров она унаследовала свою улыбку, от нянюшки – китайский язык, на котором говорит бегло.
В Париже Людмила встретила голливудского продюссера, который женился на ней и увез в Америку. Муж хотел, чтобы она стала актрисой. Она же хотела быть только матерью семейства. Был найден компромисс: не работая в кино, она участвовала в телепередачах. Однако вскоре для обоих стала очевидной неизбежность развода: муж Людмилы любил проводить ночи в ресторанах и кабаре, она же предпочитала скакать по степям верхом, до самого рассвета.
Людмила уехала в Париж – с тем чтобы немедленно снова отбыть в Америку, поскольку в Европе ее встретила телеграмма из Нью-Йорка: Людмилу просили вернуться, чтобы записать ее песни на пластинки. Диски Людмилы Лопато очаровали американцев. Ей дали прозвище “Русской Марлен Дитрих”. После этого и Лондон открыл ей двери своих студий.
Жорж Комбре весьма горд своим “открытием”:
– Сенсация! – говорит он. – Прямая опасность для всех мужчин! Ее взгляд и ее шарм неописуемы…
Но Людмила больше думает о том, как завоевать сердца младенцев. Она оказала огромную помощь детям из сиротского дома в Вильмуассоне: недавно дала концерт в их пользу, принесший сборы больше миллиона франков».
Кое-что здесь явно преувеличено: китайский язык оказался слишком сложен для меня. И по диким степям Калифорнии я, увы, не скакала до рассвета. Мне очень хотелось в юности выучиться ездить верхом… но на первом же уроке лошадь наступила мне на ногу – и на этом с конным спортом было покончено.
Примерно в то же время я записала в Париже, на фирме «Полидор», пластинку с моим романсом «Я слушаю тебя внимательно и чутко».
Но успехи и удары иногда следуют друг за другом.
Вскоре Анатолий уехал на три года в Голливуд. И мы расстались.
