После заседания Главного военного совета Блюхер несколько раз ездил в наркомат. Е.А. Щаденко, заместитель наркома обороны, начальник Управления по командному и начальствующему составу РККА, сказал ему: «Вы, Василий Константинович, выведены в резерв до особого распоряжения». В наркомате Блюхера встречали кто доброжелательно, кто сочувствуя, но бывало и так, когда некоторые вчерашние хорошие друзья руку для приветствия подавали пугливо, озираясь по сторонам. В таких случаях Блюхер своей руки не подавал.
В кулуарах Наркомата обороны только и говорили о Хасанских событиях, о решениях Главного военного совета, о Блюхере. «Командующий фронтом маршал Блюхер вел себя на Хасане весьма странно. Зачем он 24 июля направил на сопку Заозерную комиссию, которая подвергла сомнению законность действий наших пограничников? Лучше бы вместо этого принял меры для их поддержки полевыми войсками». «А вот это как вам: в разгар событий, оказывается, комфронта вообще исчез из поля зрения подчиненных…».
Иван Степанович Конев, назначенный 4 сентября 1938 года приказом наркома обороны № 0040 командующим 2-й Отдельной Краснознаменной армией, спустя шесть лет, будучи в положении Маршала Советского Союза, нелестно выскажется о Блюхере как о военачальнике: «Василий Константинович действовал на Хасане неудачно. К 1937 году маршал Блюхер был человеком, который по уровню своих знаний, представлений недалеко ушел от времен Гражданской войны. Во всяком случае, такую небольшую операцию, как хасанская, Блюхер провалил». В то же время предъявленные ему на заседании Главного военного совета РККА претензии, Конев считает, носили, прежде всего, не военный, а политический характер. Командующего Дальневосточным фронтом обвинили в «сознательном пораженчестве», в неумении или нежелании «по-настоящему реализовать очищение фронта от врагов народа», в «двуличии, недисциплинированности и саботировании вооруженного отпора японским войскам».
В Хабаровск Блюхер и его семья больше никогда не вернутся. Ему было приказано остаться в столице. Василий Константинович заболел и был вынужден обратиться в поликлинику кремлевского Лечсанупра. Врачи констатировали серьезное расстройство здоровья и заключили: необходимо стационарное лечение. Но маршал от него отказался.
Ему дали квартиру в печально известном многострадальном Доме правительства № 2 на улице Серафимовича. Но прожила его семья там всего три дня.
Ворошилов, высказывавший в последнее время явную неприязнь Блюхеру, тем не менее, проявлял внимание и даже заботу об опальном маршале. Справлялся в Лечебно-санитарном управлении Кремля, к которому был прикреплен Блюхер, о его здоровье, морально-психологическом состоянии. Несколько раз звонил тыловикам, чтобы они обеспечивали Блюхера всем необходимым. Интересовался он и в Наркомате внутренних дел: что у них есть на бывшего командующего Дальневосточным фронтом?
НКВД дело свое делал исправно. Лаврентий Павлович Берия, набиравший с каждым днем силу в роли заместителя наркома внутренних дел, накопил уже «неплохой» компромат на своего давнего недоброжелателя. В специальной красной папке с наклеенной на ней бумажкой с двумя буквами «В. Б.» («В» — Василий, «Б» — Блюхер. Берия любил ставить на документах такие нехитрые зашифровки, возможно, видя в них какой-то тайный смысл) аккуратно были подшиты справки, копии протоколов допросов ранее арестованных, некоторых уже осужденных, других — еще ожидающих суда врагов народа. В частности, касающиеся Блюхера показания Тухачевского и его компании. Выписки из собственноручных признаний и протоколов допросов арестованных в 1937-м и в первой половине 1938 годов Сангурского, Гулина, Хаханьяна, Сазонтова, Федько, Винокурова, Кассина и других командиров-дальневосточников. Во всех материалах Блюхер просматривается, как «враг народа».
25 сентября нарком Ворошилов пригласил к себе Блюхера. На этот раз он встретил Василия Константиновича, как бывало раньше, по-дружески. Поздоровался за руку, улыбался: «Лекари на тебя жалуются, Василий. Не подчиняется им маршал Блюхер… А тебе ведь серьезно лечиться надо. Они рекомендуют юг. Поезжай в Сочи в наш пансионат «Бочаров ручей». Поживи с семьей на моей даче. Отдохнешь, наберешься сил. Мы за это время подыщем тебе должность, которая соответствовала бы твоему высокому званию. Не беспокойся, устроим маршала, как надо».
Через три дня Блюхер со всеми своими домочадцами отправился из Москвы в Сочи пока в своем еще служебном салон-вагоне.
И устроили маршала, «как надо»…
Сочи. Пансионат «Бочаров ручей»
На Сочинском побережье осень еще не наступила. Хотя по календарю подходил к концу ее первый месяц.
Безоблачное небо. Ярко светит солнце. Теплынь. Настоящий бархатный сезон.
В последний сентябрьский день 1938 года на Адлерский вокзал из Москвы прибыл поезд, в составе которого находился служебный салон-вагон маршала Блюхера. У перрона в ожидании поезда стояли правительственные легковые «ЗИСы». За несколько минут машины вместили в себя маршала с его семейством, прислугой, охраной и стремительно направились по серпантину живописной курортной дороги к чудному местечку, где находился пансионат «Бочаров ручей».
Пансионат располагался на берегу моря, был обнесен высоким забором. В центре — большой, старой постройки дом, рядом еще один: новый, двухэтажный, четырехквартирный. Большой дом был дачей наркома Ворошилова, квартиры в новом предназначались для остальных четырех маршалов, но никто из них там никогда не жил.
Как вспоминает Глафира Лукинична Безверхова-Блюхер, они разместились на первом этаже, где много было комнат для жилья, а также две спальни, гостиная, столовая, холл с бильярдом и другие служебные помещения. Взрослые дети: Всеволод, племянница Нина заняли по отдельной небольшой комнате, Ваире, Василину с няней выделили самую большую спальню, в остальных комнатах поселились повара, уборщики, охрана.
Работники пансионата встретили высокого гостя и его спутников радушно. Живописный уголок сочинского побережья широко распахнул перед ними все свои прелести. Радовали глаз пестрые цветники, тенистые аллеи, чистый песчаный пляж и великолепные апартаменты наркомовской дачи.
Московское подавленное настроение с приездом в Сочи сменилось на приподнятое. Уже с первых часов пребывания в «Бочаровом ручье» семья маршала активно включилась в курортную жизнь. Едва распаковав вещи, Глафира объявила, не допуская возражений мужа: «Будем знакомиться с территорией». Дети были в восторге. Несколько ободрился и Василий Константинович.
Послеобеденное время до самых сумерек было полностью, отдано изучению окрестностей пансионата и прогулкам у моря. Вечером, уставшие, возбужденные от массы необыкновенных впечатлений, Блюхеры увлеченно обсуждали план отдыха на завтра, 1 октября, и на последующие ближайшие дни. Пылкая двадцатидвухлетняя Глафира хотела сразу же объять необъятное. Она загибала пальцы: «Поедем на озеро Рица, в Гагры, в горы…» Василий Константинович убедил, что для лучшей акклиматизации целесообразнее всего начать с поездки по Черноморскому побережью.
Солнечным утром они отправились на машине по побережью в Абхазию. Это было незабываемое путешествие. Затем — экскурсии по гагринским достопримечательностям, обед в экзотическом кафе. На обратном пути Блюхер заехал в дом отдыха СНК СССР, где не раз гостил в прошлые годы.
