29 сентября пакет в целости и сохранности был доставлен Блюхеру. И сразу же Вылегжанин и Маландин двинулись в обратный путь с ответным донесением начдива. Возвращение оказалось не легче — сто с лишним километров по топям, так как кругом — белые. 17 суток блуждали красноармейцы без проводника по урману. Мучили холод и голод. Наконец набрели на деревню, где располагался дивизионный лазарет…
Из секретного донесения штаба, доставленного связистами, Блюхер теперь знал сложившуюся на фронте ситуацию. В донесении осажденным частям предлагались выходы из создавшегося положения.
Как действует и что предпринимает в этих условиях Блюхер? Он ищет единственно верное решение. Перебирает множество вариантов и останавливается на одном, весьма неожиданном. Начдив предлагает спутать противнику карты. Он не пойдет на запад, к Тюмени, как рекомендовало командование 3-й армии (это содержалось в донесении штаба); не двинется и на юг, куда откатилась 29-я дивизия. Он избирает путь на север, к Тобольску, и с тыла нападет на ударную белогвардейскую группу.
Обратимся к «Истории 51-й дивизии», написанной по горячим следам всего лишь шесть лет спустя после тех незабываемых драматических событий.
«Общее руководство было утеряно. Обстановка к тому времени (конец сентября 1919 года. — Н. В.) сложилась для частей 151-й бригады, очутившихся в кольце вместе с 456-м полком, 1-м батальоном 454-го полка и 2-м дивизионом легартдива, довольно скверная. Хотя 151-я бригада и находилась в тылу и не имела связи с дивизией, но ситуация все-таки была ясна, и тов. Блюхер принял решение — пожертвовать оставшимися в тылу частями, но задержать противника и выиграть время. Это геройское решение (вряд ли это решение можно назвать геройским, скорее оно было принято из-за безвыходного положения. — Н. В.) проводится в жизнь. Составляется группа из 453-го полка и остатков 456-го и 454-го полков с легким дивизионом артиллерии. Двум другим полкам 151-й бригады дается задача выйти к Богалину по Ашлыкским болотам на поддержку своим частям. 30 сентября план боевых действий начинает приводиться в исполнение. Командование группой берет на себя тов. Блюхер».
В архиве имеется листок, на котором Блюхером от руки написан приказ: «Командование группой, состоящей из 453-го полка, батальонов 454-го, 456-го полков и 2-го артдивизиона беру на себя с задачей к исходу суток 9 октября выйти в район г. Тобольска и занять последний, чтобы положить конец наступлению противника вдоль по течению р. Тоболи. Требую от лиц командного состава… напряжения всех сил и энергии и выполнить поставленную задачу, твердо помня, что только быстрое и энергичное выполнение операции обеспечивает успех. Обращаю внимание командного состава на бережливое расходование патронов, так как при полной изолированности группы на пополнение ими рассчитывать не приходится. Начдив-51 Блюхер» (подчеркнуто Блюхером. — Н. В.).
Обстановка действительно была чрезвычайной. Блюхер знал: его небольшой группе (менее двух тысяч человек) противостояли лучшие дивизии белых — Ижевская, Воткинская и Тобольская. В тот период об этих дивизиях распространялись всякие страшные слухи: например, что они сформированы из сыновей уральских фабрикантов и кулаков, что в Ижевской и Воткинской имеются фанатично преданные адмиралу Колчаку особые офицерские полки, жестоко расправляющиеся с простым народом…
Об Ижевской и Воткинской дивизиях мы сегодня знаем подлинную правду. Они не были сформированы из сыновей фабрикантов и кулаков, и в них не было фанатично преданных Колчаку офицерских полков. Поначалу это было боевое ополчение из восставших в 1918 году уральцев для защиты от Красной армии, затем ополчение постепенно преобразовывалось в настоящие воинские части, оформившиеся позже в Ижевскую и Воткинскую дивизии. Их возглавляли не генералы и офицеры дворянской крови, а свои — рабочие и крестьяне, которые в большинстве были солдатами, отличившимися на германской войне, награжденные Георгиевскими крестами, заслужившие офицерские чины. Белые сначала с подозрением относились к ижевцам и воткинцам. У них, например, боевыми знаменами были красные флаги, командиров они выбирали из своей среды и называли их «товарищами». Адмирал Колчак послал к ним с инспекцией генерала Тихмеева, который донес, что части рабочих представляют собой великолепные боевые единицы, хорошо организованы и горят желанием драться с красными.
Колчак по отношению к этим частям проводил умную политику, так как они играли и важную идеологическую роль. Ижевцы и воткинцы говорили, что они сражаются за свой завод, после освобождения которого все, кто хочет, смогут вернуться домой и только желающие останутся в рядах дивизии; они дрались с особым упорством, чтобы потом с чистой совестью вернуться к родным очагам. Форма военной одежды и ижевцев, и воткинцев была одинаковой, погоны и петлицы синего цвета; отличались лишь буквы на погонах: у ижевцев — «И», у воткинцев — «В».
Непререкаемым авторитетом в этих дивизиях, особенно в Ижевской, пользовались командиры всех степеней. К комдиву генералу Молчанову ижевцы относились с особым уважением: высокий, худой, с большими усами и горящими глазами, он мало отличался от своих подчиненных, носил серую солдатскую шинель и дешевую гимнастерку с синими погонами, на которых буква «И» и белые (матерчатые, а не серебряные) генеральские зигзаги…
Викторин Михайлович Молчанов — участник Первой мировой войны, был ранен на фронте и попал в германский плен, откуда весной 1918 года бежал. В Прикамье возглавил отряд крестьян «самообороны», сопротивлявшийся продотрядам большевиков по реализации продразверстки. Возглавил восстание в Елабужском уезде. В Гражданскую войну примкнул к Белому движению. Когда из повстанческих отрядов образовалась Ижевская бригада, стал ее командиром.
Цитируем далее «Историю 51-й дивизии»:
«Первого октября группа, имея во главе 453-й полк (исполняющий обязанности комполка Ольшевский Ф. И.), двинулась от деревни Багай в северном направлении по левому берегу Иртыша на деревни Лепехино и Старый Погост. Впереди находились конные и пешие разведчики. Расположенные на господствующих высотах, за протекающей по болотистой равнине рекой, деревни представляли прекрасные позиции для обороны.
Эскадрон казачьего полка не ожидал нашего наступления… Заняв деревни, 453-й полк преследовал противника и на плечах его ворвался в с. Кугалевское, где остановился на ночлег. Отсюда предстояло свернуть к проселку, ведущему на тракт Тобольск — Тюмень, пройти по самому берегу Иртыша под угрозой обстрела сторожевым охранением противника.
Узкая дорога под обстрелом в 250–300 шагов, болота, не дающие никакой возможности обойти опасный участок, желание скрыть направление и силы отряда вынудили группу принять все меры предосторожности».
Что это за меры? Первая: двинуться из села Кугалевское глубокой ночью. Вторая: исключить при движении любой шум, хорошо смазать дегтем колеса телег и орудий, не разговаривать. Третья: ни одной вспышки огня, никакого курения…
Части с обозами и артиллерией прошли под самым носом белых в абсолютно полной тишине. К рассвету они незаметно сосредоточились в восьми верстах от Иртыша. Когда противник опомнился, было уже поздно. Высадившаяся с пароходов колчаковская морская пехота наткнулась на батальон 454-го полка Ивана Боряева и тут же рассеялась под губительным огнем. Морпехи бежали кто куда. Пулеметная команда попала в плен со всеми своими пулеметами.
