При Гитлере Верховное главнокомандование характеризовалось им как несдержанное и упрямое. Стратегические принципы и опыт германского оружия в прежние времена и даже в начале Второй мировой войны были проигнорированы. Паралич инициативы Верховного главнокомандования в точности совпадает по времени с поглощением его (командования) Гитлером. Так же как Наполеон, он стал жертвой собственных успехов. Командующие на фронтах были обременены задачами, которые они, вероятно, не могли исполнить, потому что отсутствовали средства для их выполнения.
Командующие армиями и группами армий были вынуждены сражаться на два фронта: с противником и с Верховным командованием, которое лишало их всяческой свободы действий. В такой борьбе они должны были полагаться на собственные ресурсы; поддержку и помощь им было заполучить трудно. Прежде всего ОКВ и в наибольшей степени Кейтель и Йодль должны были представлять потребности фронта Гитлеру. Ни один из них так и не сумел во время Второй мировой войны набраться хотя бы малейшего военного опыта. Йодль редко получал разрешение от Гитлера посетить фронт, а Кейтель никогда там не был. Гитлер говорил, что не может отпустить их даже на несколько дней. Истинная причина, вероятно, заключалась в том, что он не желал, чтобы те стали объектом какого-либо противоположного оппозиционного влияния на него и его руководство.
Он мало доверял Кейтелю и Йодлю. По его мнению, Кейтель был слишком слабой личностью, чтобы он мог иметь особый вес, и было известно, что Гитлер мало полагался на военное суждение первого. Сфера деятельности Кейтеля ограничивалась министерской бюрократией, а здесь его работа была просто феноменальной. Его громкий титул ничего не значил. В действительности он играл не большую роль, чем та, что позволял ему Гитлер: роль уступчивого, податливого начальника клерков, который всегда будет молча принимать приступы ярости своего шефа. Очевидно, он утратил все чувство ответственности по отношению к народу и к армии, в которой он вырос и которую теперь окончательно бросил. Он не был особенно одаренным в интеллектуальном отношении, однако обладал достаточным разумом, чтобы быть слепым к громадному бремени вины, которое взвалил на себя. Почти в каждом случае он принимал сторону Гитлера и выступал против армии и своих старых товарищей, когда те нуждались в его поддержке. Такая слабохарактерность заставляла его принимать участие в создании многих пресловутых указов Гитлера, таких как «Комиссар эрлас» или «Ночь и туман». Сам по себе Кейтель конечно же не был плохим человеком, однако его страх перед дьяволом, которому он служил, душил все угрызения совести. Для наблюдателей со стороны было невероятно, что он и остальные могли выдерживать напряжение общения с Гитлером на протяжении всей войны. Для полевых командиров и их шефов было мукой принимать участие в «ситуационных конференциях», которые зачастую длились по нескольку часов и на которых Гитлер часто произносил долгие речи по всем возможным и не имеющим отношения к делу предметам и темам. Для них было непостижимо, как можно кому-то выжить, из года в год ведя такую жизнь, в которой выполнение работы не имело ничего общего со здравым смыслом. Известно, что Гитлер отказывался принимать отставки тех своих подчиненных, с которыми он не желал расставаться, либо потому, что он привык к ним, либо потому, что их было гораздо проще согнуть, покорив своей воле. Но любой, кто серьезно желал бежать из такой атмосферы, мог бы найти выход, даже ценой открытого неповиновения. Вероятно, ключ к этой загадке таится в сильной гипнотической мощи Гитлера.
Скорее всего, подобное влияние подавило решимость такого человека, как Йодль. Разумеется, Йодль также страдал от очевидного дефицита силы духа, к чему в более поздние годы добавилась немалая доза смирения. Лишь изредка он терял терпение, находясь с Гитлером. Между тем, когда это случалось, он давал выход возмущению в своей грубой баварской манере. Если рассматривать Йодля в целом, то он был человеком и воином совершенно иного калибра, чем Кейтель. Вначале он верил в дар Гитлера как стратега, однако осенью 1942 года, по случаю острого разногласия насчет эксцентричной операции на Кавказе, он наконец понял, куда заводит страну руководство Гитлера. С этого момента он яростно боролся за принятие разумных решений и отстаивал потребности фронта, часто с замечательной энергией. Йодль был единственным в ОКВ, к кому командующие разными фронтами могли обратиться в случае нужды. Однако даже ему редко удавалось сделать свое влияние ощутимым.
Особая ответственность лежит на тех из свиты Гитлера, кто не нашел ничего лучшего, чем рьяно кивать и аплодировать фюреру, подтверждать и укреплять его во всем, что он говорил. Эти жалкие люди нанесли тяжкий вред сражающимся войскам и их командующим. Именно они из-за позорного недостойного одобрения укрепляли веру Гитлера в собственную непогрешимость и всесилие его воли. Ущерб, нанесенный этими пресмыкающимися, гораздо больше, чем это общепризнано. Впрочем, за единственным исключением, они не принадлежали к армии.
Влияние армии во время войны
Германия – континентальное государство. Ее центральное положение в Европе предполагало, что сражения главным образом будут происходить на суше. По этой причине армия всегда играла ведущую роль в вермахте. Тем временем были сформированы люфтваффе, как третья ветвь вооруженных сил, с весьма важной задачей внутри всей схемы обороны. Ни армия, ни флот ничего не могли бы сделать без их поддержки; война на море и на суше без сотрудничества с военно-воздушными силами была немыслима. Этот факт не уменьшил важное значение германской армии во Второй мировой войне. Даже с точки зрения одной только численности армия оставалась самой сильной частью вермахта, и ее лидеры могли справедливо и резонно ожидать, чтобы их мнение заслушивали прежде, чем могли быть приняты весомые решения. Однако этого так и не произошло. Например, русское военное вторжение против Польши в сентябре 1939 года явилось полнейшей неожиданностью для Верховного командования армии (Oberkommando des Heeres – далее ОКХ).
В ряде случаев приказы вермахта втягивали германские войска в тяжелые бои, которые выливались в значительные потери. ОКХ также держали в неведении относительно операций, планируемых в Норвегии. Все обсуждения о вступлении Италии в войну производились лишь в штаб-квартире Гитлера. Военные пакты с Италией и позднее с другими союзниками заключались без авторитетного участия армейского руководства. Объявление немцами войны Соединенным Штатам застало ОКХ врасплох.
Даже в начале войны ОКХ не принимало участия в главных решениях по стратегии, тем не менее в ведении наземных сражений армия все еще оставалась на высоте. В дальнейшем вмешательство Гитлера в армейские операции только усиливалось. Обдуманное заранее ограничение военной сферы влияния ОКХ началось с создания так называемого театра военных действий ОКВ.
Для начала ОКВ взяло под крыло Норвежский театр военных действий. Затем последовала Северная Африка, Италия, Юго-Восточная Европа и Запад, так что к 1942 году ОКХ было ограничено командованием только на Восточном фронте. Театры иных действий ОКВ получали приказы непосредственно из штаб-квартиры Гитлера. Работа армии состояла в том, чтобы обеспечивать войска снаряжением и припасами. ОКХ получало информацию о ситуации на этих театрах военных действий в весьма общих и неадекватных выражениях.
