Стало холодать. Две недели стояла отвратительная погода, а потом наступила полярная ночь. Фанк провел первые съемки с дрессированным медведем. Зверя выпустили на вершину айсберга, откуда он не захотел спускаться, а потом вдруг сиганул в воду и поплыл. Лени вместе с другими актерами пришлось его догонять, так как на волю его отпускать было нельзя. Датское правительство считало, что у животных из Европы могли быть трихины, и если бы этого медведя убили и съели эскимосы, то это могло бы иметь роковые последствия. За несколько часов плавания в воде Лени сильно простудилась. У нее началась горячка. Фанк принял решение отправить ее в Уманак, где была небольшая детская больница. У экспедиционного врача не оказалось никаких болеутоляющих, даже морфия. Эртль преданно собирал для нее семена мака и ромашки и готовил из них настои. Позднее он вспоминал, как тяжело ему было смотреть на это жизнелюбивое существо, которое мучилось от боли. Лени полетела в поселок на самолете с Удетом, но неожиданно поднялся шторм, и приводниться не получилось. Пришлось возвращаться назад. Лени страдала от сильных болей, лихорадка все нарастала, а нужно было еще отснять сцены с Удетом. Она боялась, что если сейчас вернется домой, то ей найдут замену. Вспомнила, как Фанк с гриппом и высокой температурой покорял Монблан, и, стиснув зубы от боли, приняла решение остаться.
Предстоял самый важный и самый трудный по исполнению эпизод: Лени в роли пилота должна была врезаться в отвесную ледяную глыбу и выпрыгнуть из горящего самолета. О дублерах не могло быть и речи, ведь это был Фанк! Лени со страхом ждала съемок, Удет тоже заметно нервничал, поскольку он должен был во время полета сидеть за штурвалом, скорчившись, чтобы его не было видно. Самолет же при этом он должен был не разбить, а лишь повредить, чтобы получился взрыв. Удет, к тому же, очень плохо плавал.
Застрекотала камера, Удет сделал с Лени на борту несколько «мертвых петель», а затем направил самолет прямо на ледяную глыбу. Она с ужасом закрыла на мгновение глаза, ей показалось, что в следующее мгновение айсберг обрушится прямо на нее. Послышался оглушительный треск, самолет загорелся, и она мигом прыгнула вниз, в ледяную воду. Удет прыгнул чуть позже – ему нельзя было показываться в кадре.
Следующей сценой с участием Лени стала съемка ее спуска на канате. Лодку зацепили крюком за айсберг. Лени готовилась обвязать себя канатом, как вдруг услышала пронзительный вопль: «Заводи мотор!». Основание айсберга, спрятанное под водой, стало внезапно подниматься, увлекая за собой лодку и уже вбивавших в глыбу крюки Эртля и Цогга. Лодку удалось оттолкнуть, и она соскользнула с ледника, но на айсберге остались Цогг, не умевший плавать, и Эртль. Ганс, не раздумывая, прыгнул в воду. Его затащили в лодку. Цогг стоял в нерешительности. Ледяная глыба качалась то вверх, то вниз. Он пронзительно закричал и «рыбкой» прыгнул прямо в лодку. Вот был ужас! После инцидента съемки были приостановлены на несколько дней.
Когда Фанк узнал, что в Уманак прибывает грузовое судно, то нехотя отпустил Лени домой. Все игровые сцены с ее участием теперь должны были сниматься в Швейцарии. На борту датского «Диско» у Лени началось обострение цистита, а также сильно воспалился вросший ноготь на большом пальце ноги. Капитан судна распорядился отправить ее в урологическую клинику в Стокгольме. Врач, осмотрев женщину, сказал: «У Вас настолько сильно поврежден мочевой пузырь, что Вы уже никогда не избавитесь от цистита».
Глава 14
Вторая встреча
Вернувшись в Берлин, Лени немедленно обратилась к домашнему врачу. Две недели ей пришлось соблюдать постельный режим. Ежедневно ее навещали друзья, рассказывая последние новости: Гитлер еще не у власти, скоро во Дворце спорта пройдет еще одно его выступление. Лени решилась ему позвонить, памятуя о данном обещании рассказать про съемки в Гренландии. Трубку взял Шауб, разговаривавший с Лени довольно сухим тоном. Она попросила передать фюреру, что уже возвратилась из поездки. Через несколько часов зазвонил телефон. Голос Брюкнера на том конце провода безучастно осведомился, согласится ли фройляйн Рифеншталь выпить с фюрером чаю завтра после обеда. Они договорились на пять часов.
Без пяти минут пять Лени зашла в лифт отеля «Кайзерхоф», где жил Гитлер со своей свитой. Вместе с ней вошел невысокий мужчина с широким лбом и узким подбородком, делающими голову похожей на луковицу. Он чуть прихрамывал. Войдя в лифт, незнакомец бесцеремонно уставился на Лени. Взгляд у него был мечтательный и завораживающий и одновременно жесткий. Лени вышла на том же этаже, что и мужчина. Брюкнер поприветствовал незнакомца:
– Доктор, фюрер пока занят. Посидите в салоне.
Лени Брюкнер проводил сразу в комнату к Гитлеру.
Фюрер вышел ей навстречу, улыбаясь:
– Ну? что Вы там видели в Гренландии?
Казалось, он снова рад ей, и инцидента между ними на пляже не было. Лени разволновалась. Она восторженно взахлеб рассказывала обо всех своих приключениях, не умолкая ни на минуту, показывала многочисленные фотографии, которые захватила с собой, сопровождая каждый снимок подробным рассказом. Гитлер молча, не перебивая, слушал ее. Вошел Брюкнер и сообщил, что доктор Геббельс ждет его в салоне. Фюрер ответил, что скоро освободится, и продолжал слушать Лени. Ее энтузиазм все нарастал, она говорила все возбужденнее, стараясь понравиться. Ей хотелось на этот раз произвести приятное впечатление. Рядом с ним она испытывала какой-то священный трепет. Все тело ее и голос подрагивали.
В кабинет снова вошел Брюкнер и напомнил, что пора идти. Гитлер вежливо извинился и отбыл на предвыборное собрание, предварительно отдав адъютанту распоряжение подвезти фройляйн Рифеншталь в своей машине. Лени оторопела. Она нетерпеливо спросила у Брюкнера:
– А куда меня должны подвезти?
– Фюрер подумал, что Вы тоже направляетесь на собрание, но можете опоздать, поэтому я подвезу Вас. Подождите, я сейчас вернусь.
Лени не собиралась посещать это мероприятие, но была не против еще раз увидеть то гипнотическое воздействие, какое Гитлер оказывал на толпу. Все повторилось, как и в первое его выступление во Дворце спорта, на котором она присутствовала. Фюрер много и страстно говорил, речь его медитативно лилась, погружая слушателей в некое подобие транса. Лени пугало то, как люди запросто подчинялись этому невзрачному на вид человеку. Она боялась стадного чувства, зависимости. Может быть, именно поэтому она никогда не вступит в партию. Лучше уж самой по себе! Когда выступление закончилось, у нее было единственное желание – улизнуть побыстрее домой.
На следующий день она с удивлением обнаружила приглашение от фрау Геббельс, которой еще даже не была представлена, на вечеринку. Магда Геббельс часто вместе с мужем устраивала подобные мероприятия, чтобы помочь фюреру расслабиться в приятном обществе. На вечеринках всегда было много красивых киноактрис, певиц, танцовщиц. Лени почувствовала не без гордости, что потихоньку входит в близкий круг Гитлера. Ей это очень льстило, она еще надеялась вновь очаровать политика и заполучить его, как и всегда она получала того, кого хотела. Конечно же, она надеялась, что у Геббельсов обязательно его встретит. Она – такая красивая, очаровательная, способная, обворожительная, умная, приятная и легкая – непременно его увлечет!
