Набравшись сил под мягким южным солнцем Италии, да еще в объятиях любовника, Лени отправляется в тур по США. В поездке ее сопровождают Вернер Клингенберг, работавший в немецком Олимпийском комитете секретарем доктора Дима, и небезызвестный пресс-секретарь Эрнст Егер, на счет которого Лени предупреждал Геббельс.
7 ноября 17-летний польский еврей немецкого происхождения застрелил секретаря немецкого посольства в Париже Эрнста фон Рата. Гитлер, узнав об этом, выступил в Мюнхене с речью, потребовав мести за убийство. В Берлине Геббельс обратился к партийным функционерам с подстрекательской антисемитской речью. Повсюду в Германии начались еврейские погромы, так называемая Хрустальная ночь – немцы жгли синагоги, разрушали принадлежащие евреям магазины, лавки, школы, больницы. Началась массовая ссылка в концлагеря.
Антифашистская лига и комитет актеров США немедленно отреагировали на события в Германии. Повсюду в прессе появились статьи, в которых призывали объявить бойкот нацистскому режиссеру – Лени Рифеншталь. Повсюду в Голливуде были развешаны транспаранты: «Лени Рифеншталь, убирайся домой!», «В Голливуде нет места для Лени Рифеншталь!». Лени попала под раздачу – в ней видели представительницу ненавистного рейха. В таких условиях турне продолжать было невозможно, поэтому, убитая такой встречей американцев, Лени стала собираться обратно в Берлин. Она, конечно, была очень расстроена таким приемом. Ей так хотелось, чтобы оценили ее работу, а не ее приверженность к какому-либо из режимов, но делать нечего…
За несколько часов до отхода поезда Лени позвонила взволнованная Мария Ерица – австрийская оперная певица, вышедшая замуж за голливудского магната. Лени была у них в гостях несколько дней назад. Женщина сообщила ей, что Егер, за которого так хлопотала Лени и которого она знала уже 15 лет, является шпионом и передает о ней сведения заинтересованным лицам за деньги. Кроме того, он не собирается возвращаться в Германию, а намерен остаться в Америке, чтобы вызвать потом туда свою жену и дочь. Также Ерица сообщила, что Егер планирует выпускать вместе с режиссером Дюпоном газету, в которой будут публиковаться скандальные статьи о Лени Рифеншталь. Чем больше Ерица говорила, тем сильнее у Лени вытягивалось лицо, и тем бледнее она становилась. Она поверить не могла своим ушам. Егер, ее столетний знакомый Егер, так ее подставил! Зачем он ее скомпрометировал?! Она ведь помогла ему восстановиться на работе! Да, он правда ненавидел Гитлера – даже отговаривал ее идти на его выступление в 1932 году, но… Черт, что же она скажет теперь Геббельсу?!
На следующий день она стояла на палубе «Ганзы» и ждала Егера. Уже прибыли первые приглашенные журналисты, а его все не было. Когда пароход прогудел, Лени разрыдалась. Что же теперь будет?!
Вернувшись в Берлин, она через некоторое время получила из Америки бандероль из немецкого посольства в Вашингтоне – письмо и пачку газет. Когда она прочла и то, и другое, то в глазах у нее потемнело. Егер вместе с Дюпоном действительно начал издавать в Голливуде «желтую» газету о ней, где Лени представала любовницей Гитлера, а также подругой Геббельса и Геринга. Описывались интимные подробности из писем Лени, которые Егер скопировал, все это переплеталось с его изощренным вымыслом. Некоторые высказывания Лени о Геббельсе Егер также записал и прибавил что-то от себя. Лени была в ужасе – если об этом узнает Геббельс, то в лучшем случае ее ждет высылка из страны!
По случайному совпадению в это время она получила приглашение в Мюнхен на День немецкого искусства. Лени поняла, что там обязательно встретит Геббельса. Что же делать? Может, опередить его? Рассказать ему об этой газетенке раньше, чем он о ней узнает от каких-нибудь ее недоброжелателей? Что же, будь что будет!
Лени отправилась в Мюнхен. На месте выяснилось, что ее соседом по столу будет Геббельс, напротив сядет Гитлер, а справа – доктор Дитрих, глава имперского ведомства по делам прессы. Да уж, нелегкая ей предстоит задача!
Геббельс вошел в зал. Заметив Лени, он демонстративно холодно ее поприветствовал. Знает? Или еще нет? Тут Лени, надув губки, протянула виноватым голосом:
– Доктор Геббельс, я должна вам кое в чем сознаться.
В его глазах засветился огонек недоверия:
– О чем вы?
– Вы оказались удивительно правы насчет Егера. Помните, вы предупреждали меня на его счет?
– Да, и что? – раздраженно спросил Геббельс.
– О, произошла неприятность! Господин Егер опубликовал в Голливуде скандальные истории обо мне. Вы читали?
– А, оставьте! Я же вам сразу сказал, что не стоит ему доверять! – отмахнулся Геббельс.
Ох, повезло! Как удачно она подобрала момент! Просто молодец! Сейчас Геббельс явно в расстроенных чувствах – кажется, Гитлер приказал ему оставить эту чешку, его любовницу, актрису Лиду Баарову, и примириться с Магдой. Так что ему сейчас ни до кого нет дела! У Лени словно гора с плеч свалилась.
Глава 23
Война
После «Олимпии» Лени непременно хотела заняться собственным фильмом, идею которого вынашивала уже несколько лет. Для производства «Пентесилеи», картины повествующей о трагической любви амазонки к Ахиллу, она основала фирму «Лени Рифеншталь-фильм-ГмбХ». Идея киноленты получила одобрение Министерства пропаганды. В фильме она должна была исполнить главную женскую роль, поэтому приступила к занятиям с персональным тренером – он должен был превратить ее фигуру в фигуру амазонки. Кроме того, Лени решила брать уроки верховой езды. Днем она занималась сценарием и подбором сотрудников для будущих съемок и актеров. В качестве режиссера Лени выбрала Юргена Фелинга – одного из крупнейших театральных режиссеров Германии, работающего в Прусском государственном театре на Жандарменмаркт – лучшим театром страны того времени. Естественно, положительный ответ не заставил себя долго ждать – не часто выпадала возможность поработать с самой Лени Рифеншталь, снявшей такие шедевральные картины, шедшие с поистине триумфальным успехом. Уже скоро она получила телеграмму: «Вскакиваю на лошадь. Фелинг». Часть сцен – например, сражение амазонок, должна была сниматься в Ливии. Лени считала, что лучшего пейзажа, чем в вечно солнечной стране не найти. Ей виделось нечто эпохальное.
Перед тем, как отправится в Ливию, Лени решила запастись энергией перед трудной работой в горах и поехала в Доломитовые Альпы. 30 августа вместе с Гансом Штеггером они остановились у хижины Зелла, откуда они взобрались на Химмельсшпитце. Лени стояла на вершине и ощущала, что весь мир лежит у ее ног. Сбылась ее детская мечта! Вдали в голубоватой дымке облака вспарывали резные пики гор, легкие пронзал чистый и свежий воздух. Лени зажмурилась от наслаждения.
В полдень они уже спустились обратно к хижине, где их ждала взволнованная Паула Визингер, подруга Штегера. Прерывистым голосом она возбужденно затараторила:
– Война! Война началась! Лени, немедленно возвращайся в Берлин, тебе звонил твой друг Герман! Он уже в казарме, как и Гуцци, и Отто, и другие сотрудники! Мобилизация!
Лени не поверила свои ушам. Война?!
