— Говорить, — подтвердил мужчина.
Он провел кочергой вдоль моей ноги и выдал:
— Не слушать меня — боль.
— Я слушать, — горячо заверила я его.
От переживаний я тоже переключилась на упрощенный вариант общего и снова подтвердила:
— Я слушать!
Птица кивнул и задумался, видно, подбирая слова. Он что-то пробормотал на местном наречии.
— Дорого стоить мне ведьма, поэтому лечишь моего… э-э-э… сложно, забыл как сказать… Спасаешь моего инженера. Он болен. Спасаешь — тебе хорошо. Делаешь плохо — тебе будет очень плохо. Колдовство бессильно против боли.
Я вовремя остановила себя, чтобы не сообщить, что я не врач и лечить не умею.
Мужчина еще немного подумал и добавил, ткнув себя пальцами в грудь:
— Хозяин.
Несмотря на ломаность языка и корявое построение фраз, Птица донес до меня свои мысли. А раскаленная железка прибавила убедительности. Моя догадка о том, что Армона организовала мою продажу — подтвердилась. Купил меня мой «хозяин» дорого. Видно, ящики содержали ценный груз. И теперь он возлагает на меня большие надежды.
Ох… страшно-то как.
Птица, к моему облегчению, отложил кочергу, опустился передо мной на колени и сказал:
— Без можно колдовство — нет.
— Что? — переспросила я.
Он подумал и сказал:
— Без разрешения не колдовать.
Я закивала.
— Хорошо, — сказал он и принялся размыкать мои кандалы.
Он помог мне встать, от пережитого ужаса меня трясло.
После того как Птица весьма доходчиво объяснил мне мой новый статус, а также цели и задачи, он вывел меня из подземелья. На самом деле это был просто переоборудованный подвал.
Мы поднялись по узкой лестнице, приходилось опираться на руку мужчины, чтобы не свалиться.
Мое слишком живое воображение рисовало, что мы находимся в замке, примерно таком же, как у Армоны, но нет, это оказался обычный особняк. Более того, через большие окна виднелся ряд типовых домов с лужайками. То ли тихий респектабельный пригород, то ли поселок. Точно такое же место могло быть на Террине.
Я украдкой посмотрела на своего спутника. На Террине никто не ходит в масках, не стучит в барабаны и не покупает людей.
Маска водворил меня в комнату: на окне решетка, дверь очень прочная, с кодовым замком.
— Не пытайся бежать, ведьма, — сообщил он и удалился.
Щелкнули замки.
О побеге я пока не думала. Куда денешься из «номера со всеми удобствами»? По сравнению с подземельем произошел значительный апгрейд. И я понятия не имела, куда бежать на неизвестной планете. Еще и в шкуре, которая все время сползает, и босиком.
Я успела умыться и рассматривала открывающийся вид, когда вернулся «хозяин». Он принес мне чашку с супом и воды. Интересно, он всегда так ходит?
Я рассудила, что второй раз травить меня не станут, а вот силы мне пригодятся, и поэтому без лишних колебаний съела суп и выпила воду. Птица следил за каждым моим движением, как будто никогда не видел, как другой человек ест.
Такое внимание было не очень приятно. Напрягало. Я осторожно подтянула свое облачение на груди. Это не осталось без внимания. По идее, «хозяин» должен заботиться о моем внешнем виде, или я так и пойду «лечить» какого-то инженера? От одной этой мысли живот скрутило.
С улицы донесся шум двигателей, голоса.
— Пока отдыхай, — Птица забрал у меня у меня посуду. — Вернутся позже, и тогда твое колдовство.
Недостаток словарного запаса общего языка он восполнил жестикуляцией.
Уже стоя в дверях, он обернулся и добавил:
— Меня зовут Ворон.
И ушел, оставил меня наедине с этой информацией, собственными мыслями и тревогой.
ГЛАВА 16
Как же плохо! Я смотрела на лежащего на кровати старика: лицо покрыто сетью глубоких морщин, кожа желтоватая, на вид очень сухая. А его длинные пальцы, неподвижно лежащие на одеяле, с шишками распухших суставов, больше напоминали птичьи лапы. Только глаза у старика были очень яркими и живыми. Но до чего же холодный взгляд. Зеленые льдинки внимательно изучали меня, оглядывая с ног до головы.
Не нужно быть ведьмой, чтобы понять: этот человек стар и болен. Не представляю, чем здесь может помочь магия. Ему нужна множественная регенерация, глубокое вмешательство в работу клеток.
«Хозяин» Ворон придерживал меня за плечи и что-то убежденно говорил больному на местном наречии. Старик скривился, мотнул головой и заговорил глубоким сильным голосом. Я даже удивилась, как в таком тщедушном теле умещалась такая мощь.
Судя по интонациям, идею ведьмовской помощи он не поддерживал. Ну что ж, не могу его осуждать. И очень даже хорошо понимаю. Я бы тоже не доверила заботу о своем здоровье полуголой женщине в шкуре и мужику в маске.
Шкура — не самый лучший наряд, я призывала всю свою выдержку, чтобы не начать чесаться.
Пока эти двое беседовали, я украдкой осматривалась. В комнате было очень много бумажных книг, я насчитала пять штук. Еще меня удивил стол, заваленный бумагами, такого расточительства я давно не видела. Нет, не электронная бумага, а старинная. Удивительно непрактично. Белые листы были исписаны непонятными символами и заполнены чертежами. Груды и груды бумаги.
Пока я отвлеклась, разговор становился жарче. Старик сел в постели, глаза его гневно блестели, он указывал на меня и что-то говорил.
Ворон почти рычал, он выпустил мои плечи и принялся мерить шагами комнату. Я прищурилась. Удивительно, но у «хозяина» проклятия не наблюдалось. Выходит, не все получили эти ужасные «подарки». Армона, очевидно, преувеличила ведьмовское вмешательство. Что ж, с одной стороны, это радует.
Я аккуратно проверила своего потенциального пациента. А вот у него обнаружилась привычная чернота напротив сердца. Но я была уверена, что причина его плохого состояния — изношенность тела. Проще говоря, старость.
Я старалась уловить в потоке незнакомых звуков смысл спора, который продолжал набирать обороты. Выражение лица старика стало язвительным.
С моей точки зрения, диалог мог бы быть таким:
Старик:
— Дурак! Зачем ты притащил ко мне это? Она голая и в шкуре.
Ворон:
— Она тебе поможет!
Старик:
— Как? Мне… (интересно, а сколько ему лет? я думаю, вот так можно выглядеть в пятьсот лет, при средней продолжительности в двести). Мне пятьсот лет. Мне ничто не поможет. Мне не интересна голая женщина. Верни ее назад, откуда взял.
К моему удивлению, старик махнул рукой в сторону двери. Не знаю, сколько правды было в моей выдумке, но я себя почти убедила. И этот жест совпал с моими мыслями просто невероятным образом.
