Но время пролетело незаметно, им пора было ехать домой. Приятное го-лово-кру-жение от лёгкого золотистого вина постепенно проходи-ло, Лив быс-тро теря-ла остатки хорошего настроения, съёжившись в углу эки-пажа.
— Вы довольны, Оливия? Вам понравился вечер?
Она вздрогнула.
— Д-да, милорд. Всё было просто чудесно.
— Я рад.
"Пожалуйста, больше ничего не спрашивай, не надо!" — мысленно взмолилась она, еле сдерживая слёзы. Сказка кончилась, ей был дан всего один вечер, чтобы почувствовать себя ЕГО женщиной, всего один, но, боги, как же она хотела повторения! Дома она молча начала подниматься по лестнице к себе, когда Джарт негромко сказал:
— Спокойной ночи, Оливия. Завтра можете не вставать рано, я тоже буду отсыпаться, так что отдыхайте.
— Благодарю вас, милорд, — тиррелы знают, чего ей стоило заставить голос не дрожать.
У себя в маленькой комнатке, переодевшись в ночную рубашку, Оливия поняла, что не заснёт. Глядя на груду золотистого шёлка на полу, вспо-ми-ная прошедший вечер, она чувствовала, что близка к истерике. Накинув ха-лат, Лив вышла из комнаты и спустилась на первый этаж, в одну из тёмных гостиных.
— Линнер, пожалуйста, возвращайся скорее! — прошептала она, опустившись на диван и уткнувшись лицом в шёлковую подушку. — Я больше не могу оставаться с ним вдвоём!
Слёзы лились ручьём, Оливия глухо рыдала, не в силах успокоиться, и потому не слышала, как в комнату кто-то тихо вошёл.
— Что случилось? Вас кто-то обидел сегодня?
У неё не было сил даже испугаться, она просто выпрямилась и покачала головой.
— Нет. Это только мои проблемы, милорд, извините, что разбудила вас. Я сейчас поднимусь к себе…
— Последнее время у вас каждое утро заплаканные глаза. Что происходит, Оливия? — Джарт взял её за плечи и повернул к себе.
Женщина до боли прикусила губу, удерживая вновь подступившие рыдания.
— Ничего. Поверьте, ничего. Просто оставьте меня, и всё.
— Оливия…
— О, боги, ну как вы не понимаете!.. — она резко встала и отвернулась. — Я не хочу устраивать никаких объяснений, никаких истерик! Возвращайтесь к себе, милорд, вы всё равно ничем не поможете мне.
Джарт, глядя на мокрые щёки, на глаза, полные отчаяния, на дрожащие губы, решился: ну не мог он сейчас оставить её одну, не мог! Да и не хотел…
— Давайте, я провожу вас, Оливия, вы ляжете, а я посижу рядом, пока вы не успокоитесь и не уснёте.
Этого она боялась больше всего. И больше всего хотела. Возражать не осталось сил, Оливия молча поднималась по лестнице, остро чувствуя спиной присутствие Ленмора, он же старался не сильно обращать внимания на очертания фигурки молодой женщины, угадывающейся под тонким халатом. Джарт убеждал себя, что собирается только проследить, чтобы Оливия успо-коилась и уснула. Зайдя в спальню, Лив знала — никакая сила не удержит её от шага, который собиралась сделать, слишком долго она мучилась, сли-шком долго ждала шанса. Остановившись посреди комнаты, Оли-вия медленно сняла халат и повернулась к Джарту.
— Простите, милорд…
Ленмор молча смотрел, как она с грустной улыбкой развязала ворот ночной рубашки и спустила тонкую ткань с плеч.
— Пожалуйста, простите меня, если сможете.
Он не знал, что ответить, потому что сам хотел того же, чего и она. Лёгкая рубашка скользнула на пол, Оливия шагнула навстречу Джарту, по-пре-жнему улыбаясь сквозь слёзы.
— Я не знаю, что будет завтра, но я никогда не пожалею о сделанном сейчас.
Джарт протянул к ней руки, тихо отозвавшись:
— Иди ко мне, Лив.
От его поцелуя у неё закружилась голова, и ослабели коленки. Они не помнили, как добрались до кровати, как Оливия лихорадочно обрывала шнуровку на рубашке Ленмора. Она только молилась про себя, чтобы боги дали ей силы жить дальше после этой безумной ночи…
ГЛАВА 19
— Ты точно всё решила? — спросила высокая женщина с гладким, без морщин, лицом.
— Да, — кивнула Сэнди.
Она и Эллинора находились в Херим Амире, в центральном зале, перед десятью Неумирающими.
— Хорошо. Ты станешь одной из нас, но с условием. Эллинора не может сейчас уйти, остальным тоже ещё не пришёл срок, — говорившая об-вела пристальным взглядом окружавших её Неумирающих. — Эллинора, тебе будет даровано право временно вернуться в мир живых.
Эллинора несколько растерялась.
— Как?.. Вы… вы изгоняете… — начала было она, но её прервали.
— Ты уступишь место дочери, только и всего, — женщина строго посмот-рела на мать Сэнди. — Не более.
— До каких пор Сэнди будет Неумирающей? — спросила Эллинора.
— Пока не освободится душа Тайрен'эни.
Элли побледнела.
— О, боги!… - шёпотом произнесла она.
— Мама, скорее, там Рейк умирает, — Чертёнок глянула на мать отчаянными глазами.
— Девочка моя… — Неумирающая обняла дочь, украдкой вытерев слёзы. — Как мне больно отпускать тебя…
— Всё будет хорошо, мама, — Сэнди натянуто улыбнулась. — Это же не навсегда.
— Пошли, Сэнди, — женщина протянула Чертенку руку.
Они скрылись за одной из дверей, и Эллинора почувствовала глухую тоску, сжавшую сердце. "Когда освободится душа Тайрен'эни". Это значит, когда Альмарис умрёт. И если всё пойдёт своим чередом, Сэнди очень нескоро вернётся в мир обычных людей, когда все её друзья состарятся…
— Присядь, — одна из женщин пододвинула Эллиноре невесть откуда взявшийся стул. — Ты знаешь, это займёт некоторое время.
Она опустилась на стул, почувствовав себя вдруг усталой и старой.
— Тебе будет трудно снова стать прежней, да? — участливо поинтересовалась та, которая предложила Эллиноре сесть. — Даже на недолгое время?
— Есть вещи, которым лучше не случаться вообще, чем случиться на краткий миг, — Неумирающая прикрыла глаза.
Сэнди появилась через некоторое время, чувствуя себя ужасно непривычно в простом белом платье, и подошла к матери.
— Я готова. Возвращаемся, мама.
Они вернулись в Уркан через портал — времени у них было очень мало. Путаясь в складках юбки, Сэнди поспешила в комнату Рейка. Опустившись на колени перед кроватью умирающего, она закрыла гла-за и положила ладони ему на грудь.
— Оставьте нас, пожалуйста, — тихо попросила она присутствующих.
Кендалл, Мирт, Линнер и Эллинора покинули комнату. Дориан чувствовал себя безмерно усталым.
— Иди спать, Дориан, — Линнер положил руку на плечо друга. — Ты еле на ногах держишься. С Рейком всё будет в порядке, Сэнди вылечит его.
