К концу вторых суток я уже был, как натянутая струна и охрип, но меня это мало волновало. Сам главным было то, что сердце Ланы до сих пор билось и продолжало бороться. Температура её тела поднялась, уже почти, до сорока градусов, и каждое прикосновение к Ланы, обжигало меня. Она стала метаться в кровати и еле слышно стонать.
На утро третьего дня она открыла глаза. Я готов был кричать от радости.
— Макс, — невнятно прошептала она и, найдя меня глаза, продолжила: — я, наверное, заболела. Мне так плохо. У меня, наверное, грипп, — она тяжело дышала. — Голова ужасно болит, и всё тело ломит. Мне кажется, что я сейчас сгорю.
Брес подошёл к Лане и наклонился над ней. Лана перевела взгляд на него и попросила:
— Брес, сделай мне какой-нибудь укол. Может он поможет? Мне очень плохо — сердце болит сильно.
Брес с жалостью посмотрел на Лану, а потом перевёл взгляд на меня. Лана тоже посмотрела на меня.
— Лана, укол тебе не поможет, — сказал я.
Я прекрасно понимал, что сейчас испытывает Лана, но знал, что ничем ей помочь не могу. Лана закрыла глаза и застонала.
— Пожалуйста, — попросила она, и опять посмотрела на меня. — Ну, хотя бы набери мне холодную ванну, — она попыталась подняться с кровати.
— А это идея, — сказал Брес. — Холодная ванна снимет жар.
Анна побежала в ванну, и я услышал, как она открыла кран. Лана опять стала метаться в кровати, и тяжело дышать.
— Та женщина с мужчиной меня чем-то заразили, да? — спросила Лана. — Мне никогда так плохо не было.
— Я знаю, моя хорошая. Это скоро пройдёт, — я почему-то испугался, и не мог заставить себя сказать Лане правду, о том, что с ней на самом деле происходит.
Анна вышла из ванны. Я подхватил Лану на руки и, отнеся в ванну, опустил её в воду. Она моментально погрузилась в воду с головой. Через тридцать секунд она вынырнула, и её взгляд прояснился.
— Макс, что со мной? — спросила она.
— Я потом тебе объясню. Хорошо? Главное, что ты будешь жить, только потерпи чуть-чуть. Это скоро закончиться.
Лана кивнула и опять погрузилась в воду с головой. Вынырнув, она сказала:
— Уже легче. Только не вынимай пока меня из ванны. Вода так приятно холодит кожу.
— Хорошо.
Лана закрыла глаза и, через пять минут я понял, что она заснула.
— Макс, вынимай её из ванны, — сказала Анна. — Ложи её в кровать, а я намочу простыни, и мы обложим её тело ими.
Когда я положил Лану в кровать, к ней подошёл Брес и, взяв её за руку, сказал:
— Она будет жить.
Впервые, за последний месяц, я улыбнулся и с моей души свалился камень. Все находящиеся в комнате с облегчением вздохнули. Дейм подошёл к кровати и, глядя на Лану, ласково сказал:
— Теперь всё будет хорошо, — и улыбнулся счастливой улыбкой.
Следующие двое суток я наблюдал, как Лана медленно меняется. Черты её лица и тело неуловимо менялись, обретая правильные и гармоничные формы. Кровь Дейма исправляла те мелкие оплошности, которая допустила природа. Я и раньше считал Лану красавицей, но теперь я чувствовал невыразимую гордость, от того, что Лана моя. Она будет не просто красавицей — она будет совершенством.
На шестой день Лана открыла глаза и моментально их закрыв, попросила:
— Макс, закрой шторы. Свет слишком яркий. От него болят глаза.
Закрыв шторы, я вернулся к кровати, понимая, что придётся объяснить Лане, кем она теперь стала. Я не знал, как она к этому отнесётся.
— Как ты себя чувствуешь? — нежно спросил я.
Лана удивлённо ответила:
— Странно, — и открыла глаза.
Я посмотрел в её чёрные бездонные глаза и понял, что адаптация завершена, и она стала одной из нас. Собравшись с силами, я произнёс:
— Лана ты умирала, и у нас не было другого выхода, — я взял её за руку. — Мы адаптировали тебя в вампира.
Первую секунду она смотрела на меня с непониманием, а потом резко вскочила с кровати и сказала:
— Что? — и тут же покачнулась.
Я моментально оказался рядом с ней и успел подхватить её на руки, не давая упасть.
— Тебе пока не рекомендуется вставать и резко двигаться, — я прижал её к себе, а потом положил опять в кровать.
Она лежала не шевелясь, и меня стало охватывать беспокойство:
— Ты злишься? — неуверенно спросил я.
Через одну, самую долгую минуту в моей жизни она открыла глаза и сказала:
— Пообещай мне одну вещь Макс.
— Всё что угодно! — ответил я.
— Обещай, что не бросишь меня никогда, — Лана смотрела на меня серьёзным взглядом. — Мне не нужна эта долгая жизнь без тебя.
— Господи, Лана, я чуть с ума не сошёл, когда ты умирала, — я прилёг рядом с ней. — Я никогда тебя не брошу, поверь мне.
— Честно?
— Да, — серьёзно ответил я. — И это всё? Ты только поэтому не хотела становиться вампиром?
Лана кивнула. Я наклонился над ней и поцеловал её в губы.
— О-о-о! — взволнованно произнесла Лана и притронулась к своим губам, а потом удивлённо посмотрела на меня.
Я рассмеялся:
— Я же тебе говорил, что у нас все чувства обостренны. Ты чувствуешь сейчас тоже, что и я, целуя тебя. Как ты думаешь, смогу я от этого отказаться? — я вопросительно посмотрел на Лану.
— Не знаю, — она заёрзала в кровати. — Макс, всё так странно. Свет, звуки, ощущения.
— Ты к этому привыкнешь через пару месяцев. Сегодня ещё день проведёшь в кровати, а завтра уже сможешь встать. Но на улицу в ближайшую неделю днём лучше не выходить. Тебе надо привыкнуть пока к обыкновенному свету, а только потом уже будешь привыкать к солнечному свету. Я тебе помогу, — я опять рассмеялся и поцеловал Лану. — А теперь самый главный вопрос, — нервно сказал я, собираясь с силами, — Ты голодна?
Лана с испугом посмотрела мне в глаза, и сглотнула:
— Не знаю.
— Только не надо так пугаться. Хорошо?! В этом нет ничего страшного. Ты же спокойно воспринимала, что я пью кровь.
Лана кивнула, но я видел в её глазах страх. Я решил, что чем быстрее она первый раз попробует кровь, тем лучше будет.
— Лежи и не вставай, — сказал я, поднимаясь с кровати. — Я скоро вернусь.
В дверь постучали. Я открыл её и на пороге увидел Дейма, за его спиной стояли Яромир с Микаэлем, а чуть дальше Анна и Ник.
— Лана, к тебе гости, — весело сказал я, пропуская всех в комнату, а потом вышел из неё.
В хранилище я взял кровь и разогрев её, перелил в стакан. Когда я вернулся в комнату, там все смеялись. Лана рассказывала о своих ощущениях, а все остальные наперебой ей давали советы, как себя вести и что делать. Но больше всех меня удивил Микаэль. Я никогда не видел, чтобы он смеялся. Максимум, что он делал — это улыбался. Но сейчас он смеялся искренне и открыто вместе со всеми. Когда я зашёл в комнату, все обернулись и посмотрели на меня, а потом, увидев стакан в моей руке, притихли. Я подошёл к кровати и протянул Лане стакан. Она неуверенно посмотрела на меня и принюхалась. А потом нерешительно протянула руку и взяла стакан, обведя всех взглядом.
