– Суперумения, тебе даже до Лисы с ее кипятком бесконечно далеко, – злорадно заметила Миа.
А я в это время думала вот над чем – получается, у Тины три умения, как, впрочем, и у меня. Но она появилась в Улье не так давно, сами собой они вряд ли бы успели проявиться. Каждой фиалке или свежеиспеченной орхидее дают одну жемчужину, но Тине, похоже, достались две, а может, и три, ведь шансы проявления нового умения резко понижаются с каждой последующей попыткой. Увеличить их можно, лишь растягивая сроки приема, но это занимает месяцы, а то и годы, причем без гарантии успеха.
Те, кому разрешено сорвать один цветок на лучшей клумбе Улья, прекрасно знают о том, что у их избранницы как минимум два умения. Скрывать их от супруга нельзя, тут запрет уже не работает, то есть Тине обеспечили недешевое алиби.
Жемчуг добывается из самых опасных монстров Улья и поэтому стоит безумно дорого, но ради такого раскошелились.
У Герцога много врагов и много друзей, которые завтра могут оказаться врагами (а возможно, и сейчас ими являются). Держать возле одного из них дрессированную нимфу – отлично придумано, тут и не на такие расходы пойдешь.
Тина обернулась к Мие:
– Тебе поболтать неймется? Ну так давай, рассказывай, чем ты у нас сильна.
Подобрав ноги под себя, наша главная брюнетка, скривившись, изучила взрезанный надфилем браслет и покачала головой:
– Да я его до утра пилить буду.
– Не увиливай от темы, – поторопила ее Кира.
– А вы не гавкайте. Первое умение у меня так себе, я могу зажечь маленький огонек.
– Спалить зараженного сможешь? – спросила Ханна.
– Нет, я же говорю – маленький.
– Понятно, что-то вроде палец-зажигалка, таких, как ты, полным-полно.
– Зато второе интереснее. Смотрите.
Миа обхватила надфиль кончиками пальцев, приставила его рту, сосредоточенно повернулась, будто наводимая на цель турель, и, сомкнув губы трубочкой, дунула.
Надфиль исчез, и в тот же миг послышался резкий стук. Обернувшись, я увидела, что черный стержень рукоятки торчит из двери.
– Я кинетик, – заявила Миа. – Одна из их разновидностей, могу придавать предметам ускорение. Только мелким, зато разгоняю их до большущей скорости.
Кира, потрогав засевший надфиль, злорадно заявила:
– Его теперь зубами не вытащишь, а свободного нет, будешь точить браслет ногтями.
– Разве что твоими.
– А пулю так сможешь? – заинтересовалась я.
– Смогу, – ответила Миа.
– И она полетит, будто из пистолета выпущенная?
– Только если не слишком тяжелая, да и не уверена, что скорость сравняется, из пистолета, наверное, все же больше. Умение так себе, его развивать и развивать.
– Зараженному в голову попасть сможешь?
– Только если голова будет размером с эту дверь и находиться так же близко.
– То есть меткость никудышная? – уточнила Дания.
– Ага, очень косо. Ну а с тобой что? Чем похвастаешься?
Дания у нас не из болтливых и сейчас изменять себе не стала – ответила максимально сжато:
– Умею совершать мгновенное перемещение, что-то вроде телепортации. Недалеко, метров на семь максимум, и потом повторить смогу не сразу, потребуется время на восстановление. Это полезное, а вот второе сомнительное – я могу на глаз приблизительно определять температуру жидкостей. То есть сказать – теплая вода в стакане на столе или холодная. Такие вот умения. Бритни, давай ты, у тебя такие огоньки в глазах пляшут, что я уверена – сейчас мы услышим что-то сногсшибательное.
Певунья запираться не стала:
– Первое умение – шлак полный, можно даже не говорить. Но раз вы сказали, тоже скажу – я могу подвесить между ладонями легкую вещицу и касаться ее вообще не буду. Лучше всего это получается с шариком для пинг-понга или свернутым в комок носком.
– И правда шлак, – согласилась Миа. – Зато теперь понятно, почему у тебя вечно носки разбросаны.
– Второе вам точно понравится – я умею усиливать ощущения. Самые разные и очень заметно.
– Это как? – не поняла я.
– Ну… вот могу чуть-чуть сахара добавить в воду, а потом заставить вас ощущать сладость в сто раз сильнее или в двести, в триста. Вам так сладко станет, что плеваться начнете.
– Тогда почему ты такая сластена? – удивилась Кира. – Ведь тебе, получается, одной песчинки сахара для полной сладости должно хватать.
– С собой я такое проделать не могу, только с другими, – печально ответила Бритни.
– И в чем тут прикол? – спросила Ханна. – Я думала, у тебя что-то гораздо интереснее.
– Разве не поняла? Кто-нибудь вообще понял, что это значит? Нет? Ну вы и смешные. Посмотрите на меня – кого вы видите?
– Очаровательную глупышку, – фыркнула Миа.
– Уймись уже, вы о том, что видите, должны подумать. Я ловкая и быстрая, у меня хорошие характеристики по физическим дисциплинам, я лучше вас пою, танцую одна из лучших, у меня красивые глаза, но я умею относиться к себе критически и понимаю, что по красоте уступаю всем или почти всем. Внешность у меня заурядная или очень близкая к этому.
– А по мне, так ты красивая, – возразила Лола. – У тебя шикарные волосы и фигура блеск.
– Русые волосы у нас почему-то не в моде, а фигура у меня не лучше, чем у других, а может быть, и хуже. По сути, единственное, в чем я выигрываю, – это в голосе, так, как я, никто из вас спеть не сможет. Но разве нас выбирают за голос? Если и да, то далеко не в первую очередь. В первую всем подавай ротики, носики, глазики, щечки, сиси и ножки.
– Ноги у тебя коротковатые, – не удержалась Миа. – И скулы тяжелые, грубоватые, а нос великоват, форма у него, так себе, почти картошкой. Сама не пойму, почему ты такая популярная, на тебя куча заявок, господа чуть ли не дерутся, не знают, как тебя поделить.
– Все потому, что в моем личном деле есть полное описание моего умения усиления ощущений, и для кандидатов в избранники это не секрет.
– И все равно я ничего не понимаю, – нахмурилась Кира.
– Сейчас объясню. Представь себе, что ты уколола палец. Он чуть-чуть болит, почти незаметно. Я смогу усилить это ощущение, и ты заорешь от нестерпимой боли.
– Разве это ценно?
– Еще как. Не забывайте, что наши избранники – важные люди. У них много возможностей, и они ими пользуются вовсю. Живут в красивых домах, кушают лучшую еду, пьют элитные напитки. Они могут выбирать самых прекрасных женщин, даже вершину женского мира – нас. И они так живут не день, не месяц, а долгие годы. Все эти годы у них есть власть получать для себя все, что захотят. Я слышала, что многие из них употребляют наркотики. А вы знаете почему? Потому что они перепробовали все, у них пресыщение удовольствиями, уже ничего не радует. Попробовав одно, они тут же его бросают, не успев насладиться, чтобы ухватиться за что-то более привлекательное. Вся их жизнь – непрерывная гонка за удовольствиями. Но удовольствия не бесконечны, рано или поздно наступает момент, когда эти гонщики останавливаются, потому что больше не могут найти ничего нового. И это катастрофа, потому что они не привыкли стоять, им надо двигаться, иначе уже не умеют. Но что же делать, если прежние удовольствия становятся противными, ведь они не привыкли довольствоваться одним и тем же долгое время. Им нужны свежие впечатления, но взять их уже негде – это тупик.
