И чуть не рассмеялась.
Ну вот чего я вообще боялась? Могла смело вламываться сюда под звон всех ведер и кастрюль этого дома. Ну это если зараженные не услышат – их нужно опасаться всегда и везде.
– Ты кто, вообще, такая?! – чуть ли не пуская слезы, продолжал сыпать вопросами корчившийся на полу мужчина.
– А ты?
– Я?
– А тут еще кто-то есть? Как мне тебя называть?
– Ну… можешь называть Доком.
– Привет, Док. Извини, что я тебя разбудила.
– Это называется разбудила?! Психованная, да ты меня чуть без наследства не оставила!
Слова нового знакомого меня удивили.
– Какое отношение я могу иметь к праву наследования?
– Издеваешься?! Забыла, куда мне врезала?! Скажи еще, что нечаянно!
– А, вот ты о чем. По этому поводу можешь не беспокоиться, даже если тебе снарядом оторвет… гм… твое наследство, все отрастет заново за месяц или два, если не быстрее. Зависит от индекса регенерации и лечения.
– Что за бред?! Из какого дурдома ты сбежала?!
– Нет, Док, я не из психлечебницы. Ты уж извини, но у меня для тебя плохие новости – все гораздо хуже.
Глава 23
Зависший
В Центральном стабе не очень-то часто появлялись дикие рейдеры, ведь к нему подпускали только своих, хорошо проверенных представителей отдельных группировок, которым полностью доверяла администрация. Но я не всю жизнь провела в безопасной зоне за последним периметром, выездов в окрестности у меня хватало плюс побег и непродолжительный вояж на запад, так что самой разной публики навидалась, пусть и мельком.
Все рейдеры походили друг на друга одеждой, у них очень ценилась специализированная ткань, позволяющая эффективно укрываться в зарослях. То есть камуфляж во всех видах. За неимением его пользовались тряпьем темных расцветок, нередко использовали кожаные куртки – помогают против зубов и ногтей мелких зараженных.
Вот именно, что тряпьем – совершенно об одежде не заботились, как, впрочем, и об остальных деталях своего внешнего вида. Встретить среди живущих на кластерах выбритого – уже удача. А бородатых там сколько? Кому как, но я считаю, что борода – худшее, что придумали мужчины. Если она кому-то и подходит, то глубоким старикам, но таких только в фильмах из внешних миров видела (пока мне разрешали их смотреть), даже у самых невезучих в Улье индекс возраста редко переваливает за сорокалетнюю отметку. Обычно у тех, кто прожил здесь долго, он колеблется от двадцати восьми до тридцати пяти, обильная растительность на таких лицах кажется чужеродным уродством, вроде спорового мешка зараженных.
У Дока борода была, но любой рейдер при виде такого сомнительного украшения просто обязан расхохотаться. Я такую до этого видела только у козла, но у животного она была грубой и неряшливой, а тут аккуратно подстриженная, ухоженная, причесанная волосок к волоску, не обошлось и без лака.
Нет, рейдеров с такой глупейшей растительностью не существует.
Странный человек, за дурацкой бородой следил тщательно, а вот на прическу давно рукой махнул. Волосы грязные и спутанные, даже при слабом свете фонарика можно разглядеть в них мелкие и крупные соринки.
Да он будто полы подметал своей головой.
Никакого намека на камуфляж: джинсы (чуть ли не светлые!), темно-синий тонкий свитер, на ногах коричневые кроссовки, в которых он, похоже, валялся на кровати. Ни ремня с подсумками и большим ножом в неизменно кожаных ножнах, ни разгрузочного жилета с гранатами, магазинами и миниатюрной рацией, ни бронежилета – абсолютно ничего в таком духе нет. А ведь рейдеры обожают обвешивать себя разными штуковинами не самого мирного назначения, предпочитают все важное держать под рукой. Их жизнь непроста и богата на неприятные сюрпризы, нередко случаются ситуации, когда приходится поспешно срываться с места и мчаться к машине или еще куда-нибудь, без надежды вернуться. Секунда промедления может стоить жизни, значит, все, что не на тебе и не в руках, – безвозвратно потеряется.
К тому же телосложение у Дока не впечатляющее. Нет, он выше меня, гораздо выше, вот только фигура слишком тонкая, угловатая и не отягощена излишками мускулатуры. Запястья хлипкие, пальцы длинные, с неподстриженными ногтями красивой формы – впору маникюр делать. Лицо вытянутое, резко сужающееся книзу, что и без уморительной бородки делает его похожим на козлиное, кожа кошмарная, вся в крупных и грязных порах, щеки припорошены мелкой щетиной, растущей лишь местами, глаза навыкате и какие-то рыбьи, невыразительные, бегающие, откровенно немужественные.
Сколько ему лет? Двадцать? Двадцать два? Вряд ли больше двадцати трех. Не так уж и старше меня, но все же старше.
Эти подсчеты я провела не в том смысле, что примеряю его к роли долгожданного принца на белом коне. Просто только что навешала как следует парню старше меня лет на пять-шесть, а он это принял достаточно спокойно и даже рад стараться отвечать на мои вопросы.
Я для него моментально стала авторитетом – волшебная сила тумаков в действии.
Не верю, что он долго протянет в моем мире. Про таких придумано хорошее слово – бесхарактерный. Буду рада, если в нем ошиблась, но это вряд ли.
Док в меру своего понимания защитил квартиру от зараженных. То есть оставил изуродованную дверь незапертой (что позволило мне в нее проскользнуть), но зато завесил окна одеялами и покрывалами, местами, кажется, даже закрасил стекла. И, видимо, не пользовался ярким светом (правда, не факт, что у него вообще есть такая возможность).
Судя по всему, он провел в этом месте далеко не один день – тут попахивает неделями или даже месяцами. Успел намусорить повсюду и сам зарос грязью – мой нос непроизвольно морщился, разило от Дока так, что не могу понять – почему на такой притягательный запах не заявились зараженные?
Неужели и со мной такое будет, если проведу несколько дней без воды и чистой одежды?
Док присел на смятое постельное белье, небрежно разбросанное по узкой низкой кровати. Все еще зажимая рукой пах и болезненно морщась, он включил второй фонарь, большой и дававший свет во все стороны. И только теперь рассмотрел меня как следует.
Челюсть его уморительно отвисла, отчего и без того забавно вытянутое лицо стало совсем уж козлиным, он удивленно выдохнул:
– Это кто тебя так махать ногами научил?!
Продолжая игнорировать его вопросы, я задала свой:
– У тебя оружие есть?
– Ну да… там… валяется теперь в прихожей. Из-за тебя валяется.
– Оружие? Я видела только палку.
– Сама ты палка, это бита.
– Бита?
– Бейсбольная. Дружбаны подогнали, типа, на день рождения.
– Бейсбольная? – удивилась я.
Всегда полагала, что бейсбольным может быть только головной убор.
