— Иначе, детка, ты пожалеешь, что не умерла вместе с этой девочкой, — пообещал он Арине шепотом, пока она еще была в сознании. — Тебе будет так больно…
— Что с тобой? — Хорошев еле успел подхватить ее — потому что она начала заваливаться на бок. — Да что же это с тобой происходит, Ариша? Врача?
Вот уж точно водевильная сцена. Неожиданно она почувствовала себя защищенной в его крепких руках. Захотелось, чтобы он так и держал ее, а она бы прижималась щекой к его груди и слушала отчаянный стук его сердца. И ничего бы, ничего не боялась.
У того чудовища сердце так не стучало, оно билось ровными сильными толчками. Он не волновался.
— Господи, Ариша! — Хорошев судорожно метался по кабинету с ней на руках.
Сцена будь здоров. Он и в коридор так выйти не мог, и здесь ее положить было некуда — одни стулья вдоль стены. Наконец пристроил Арину в ее же рабочем кресле, наклонился над ней, провел ладонью по щеке. Взгляд перепуганный, суматошный.
— Ты такая бледная. Что случилось? Что с тобой? Что-то болит? Ты сказала, что со здоровьем все в порядке, а сама в обморок падаешь! Арина, что? Давай, я вызову врача!
— Не надо врача, Виктор Иванович, — попросила она слабым голосом и, неожиданно смелея, тоже провела ладонью по его щеке. — Какой же ты хороший, Хорошев!
— Аришка. — Он поймал ее ладошку, прижал к губам. — Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.
— Догадываюсь. Я вам симпатична, — улыбнулась она.
— Нет, не так, — тут же замотал он головой. Подтащил от стены стул, сел сбоку на безопасном расстоянии.
— Не симпатична? — притворно ужаснулась Арина, не переставая улыбаться. Или это просто судорога губы свела, а со стороны казалось, что она улыбается.
— Нет, не симпатична. Ты мне очень-очень нравишься, Арина, — выдавил генеральный как будто через силу. — И как женщина, и как человек. Понимаю, ты замужем, я не имею права. Но почему, черт побери, твой муж не занимается твоим здоровьем? Без дураков, Арина? Ему что, плевать?
— Не исключено, — кивнула она.
И прислушалась к себе. А ведь ей приятно слышать то, что он только что сказал.
— Так уйди от него! — Помолчав, добавил неуверенно: — Ко мне.
— А я и ушла. Пока в другую комнату. Но что-то подсказывает, что мое бегство на этом не закончится.
— Ариша, что за диагноз? Что говорят врачи? Поверь, я могу помочь. У меня такие связи! Это… — он покусал губы, боясь вслух выговорить самое страшное.
— Это не онкология, Виктор Иванович.
Слабость немного отступила. Даже нашлись силы сесть в кресле прямо и дотянуться до его руки, лежащей на столе. Арина погладила его пальцы. Покачала головой.
— Это не онкология, Виктор. Это кое-что пострашнее.
— СПИД? — В его глазах полыхнул ужас. — Это твой муж? Он виноват?
— Речь не идет о физическом недуге. Я абсолютно здорова, с моими физическими данными можно в космос, — скороговоркой выпалила Арина, опасаясь, что Хорошев перепугается и удерет от нее.
А так не хотелось. Так рядом с ним было хорошо. Даже перестало волновать, что они вот так сидят посреди рабочего дня, и кто-то может войти и увидеть.
— Тогда что, я не понимаю? — Он перехватил ее пальцы, поглаживающие его ладонь, легонько сжал. — Что с тобой? Что происходит?
— Не происходит, а произошло, — медленно, почти по слогам, произнесла Арина. Кивнула подбородком на выключенный монитор. — Ты был удивлен, что капитан Воронов проявляет ко мне интерес, шлет всякие глупые послания? Так вот, это не пустой интерес.
— А что же?
Он смотрел на нее внимательно, без опасения быть втянутым в какую-то нехорошую историю. Она в этом разбиралась. Она сразу поняла, что он не боится скандала.
— Капитан Воронов считает, что я могу помочь следствию поймать опасного преступника. — Ее губ коснулась горестная улыбка.
— Опасного преступника, ты? Но почему ты? Им нужны твои спортивные навыки, что ли? Они хотят сделать из тебя наживку? Я о таком слышал, и я… — Он запнулся, смотрел на нее с жалостью минуты две, потом решительно закончил: — И я категорически против. Это может быть опасным.
— Речь не об этом, Виктор. Никто не хочет сделать из меня наживку. Из меня хотят сделать важного свидетеля.
— Свидетеля? Ты что-то видела? Какое-то преступление?
— Воронов так считает, — ответила она уклончиво. — И уверен, что мое молчание преступно. Он просто не понимает. Если я начну говорить, меня может не быть в живых уже на следующий день!
— Господи, Арина! — Его красивое лицо сделалось почти прозрачным от бледности. — Во что ты влипла? Что за история?
— Очень скверная история, очень. Пока мне удается симулировать амнезию. Двадцать восемь дней я убеждаю Воронова, что ничего не помню. Но так не может продолжаться долго. Так может продолжаться до следующего убийства, Виктор. Потом я не выдержу.
И Арина снова заплакала.
Глава 8
Он был взбешен так, что даже желудок разболелся. Он все усилия прилагает, чтобы сберечь их с Ариной брак, можно сказать, из кожи лезет вон. Не спорит, не подначивает, не домогается. Не претендует на ее тело, хотя имеет на это все права. Он живет с ней под одной крышей как брат с сестрой. Как евнух какой-то!
А она что делает? А она, эта ненормальная, считает, что может позвонить ему в полдесятого вечера и сказать, что не явится ночевать. Чтобы он не ждал ее и не волновался. И что завтра, то есть в субботу, она, возможно, не приедет на день рождения их друзей Тани и Вити Разенковых. Заметьте: не его, Сашки Богданова, друзей, а общих. Друзей семьи, так сказать. А она…
— Попроси там за меня прощения, Саша. Скажи, что я заболела. Придумай что-нибудь, — проговорила Арина в трубку еле слышно.
— Ты на всю голову больная, Аринка! — заорал он не своим голосом. — Что я могу придумать? Что у тебя понос? Насморк?
— Не ори.
И Богданов ясно представил себе, как она сейчас недовольно поморщилась.
— Ты где вообще? — опомнился он. — Я что-то не понял.
«Если сейчас скажет, что у подруги и что ее зовут Валентина, — подумал со злым смешком, — тогда это конец». Нет, он не Олег, не станет носить рога.
Но его честная жена врать не умела.
— Я у друга, Саша. Не ищи меня.
— Ах, у друга!
Он так опешил от этой ее честности, от невозможности того, что сейчас услышал, что онемел на какое-то время. Он молчал, и она молчала.
— Ты прости меня, Саша, — попросила она без малейшего раскаяния в голосе. — Но так бывает.
— Как? — взревел он. — Как бывает? Бывает, что живешь размеренной жизнью, а потом в один прекрасный момент выясняется, что твоя жена шлюха?
