— Допустим. Но будь уверен, придумал бы что-нибудь такое, что они бы век помнили.
— Во-о-от! — снова протянул Воронов и даже руки потер в предвкушении. — Вот он и придумал! Да такое! Думаю, Богданов век будет помнить. И охота бегать по чужим женам у него теперь точно отбита на веки вечные.
— Думаешь, это его друг? — Глеб недоверчиво покачал головой и губы скривил. — Вряд ли! Он сам свою жену разыскивал и… Я бы лично так не сыграл расстройство. Он реально за нее боялся. Что ее нет в живых. Убитый такой являлся ко мне каждый раз. Скорее, это жена Богданова.
— Почему ты так думаешь? — заинтересовался Володя и ткнул пальцем в крохотную брешь между машинами. — Давай сюда! А там в проулок и дворами. Почему ты решил, что это скорее жена Богданова?
Сергеев послушно выполнил маневр, свернул во двор новостроек, притормозил, ориентируясь по указателям, и лишь тогда ответил, когда понял, куда ехать.
— Понимаешь, если это розыгрыш с целью наказать изменников, то вся эта фигня с перерезанным горлом… Она тебе ничего не напоминает?
— Допустим, — осторожно кивнул Воронов.
— Кто у нас с тобой был ближе к этой теме? Обиженный Степанов или оскорбленная в своих чувствах Богданова? Правильно… — Глеб нырнул под арку, нашел место на стоянке перед нужным им домом и притормозил. — Правильно, Богданова. Она пережила потрясение номер один, когда стала свидетельницей жестокого убийства. И следом пережила потрясение номер два, когда ей на электронную почту пришли фотографии, свидетельствующие о романе ее мужа с подругой. У кого хочешь крышу сорвет, Володя. Вот она и…
— Но у нее нет недвижимости за городом, Глеб. Я еще тогда ее пробивал, когда она из рук маньяка живой и практически невредимой вырвалась. Это строение не ее.
— Но она сейчас живет с мужчиной, который весьма и весьма обеспечен. Кажется, он ее босс. Возможно, этот не сданный в эксплуатацию объект его?
— Ой, вряд ли нормальный человек пойдет на это. И зачем ему? Она у тебя уже несколько часов под замком сидит, а он за ней приехал? Нет пока? Во-о-от… Человек не хочет публичного скандала.
— А может, просто не знает, где она, — предположил Сергеев, беспечно подергав плечами.
— Может, и не знает. А если бы знал, то как поступил бы? Адвоката нанял или устранился? Тоже вопрос… — Володя всмотрелся в дом, возле которого они припарковались. — Красивый домик. Элитный. Сдался недавно. Жилье дорогое… Да! Зачем сожителю Богдановой наказывать ее мужа? Он рад небось без памяти, что она теперь свободна. Если любит ее и хочет с ней быть вместе. Зачем ему?
— Н-да… Мотив… Мотив отсутствует. Думаешь, все же Степанов?
— Я ставлю на него, — кивнул Воронов и открыл дверь машины. — Ну что, пошли?
Они выбрались из машины. Глеб тут же накинул капюшон куртки. Ветер, показавшийся ему за городом ледяным, стал просто непереносимым. Он будто невидимыми иглами прокалывал весь его озябший изголодавшийся организм. Хотелось плотно покушать и свернуться под пледом на любимом диване под тихое бормотание телевизора.
— Вы к кому?
Консьержка — невысокая женщина средних лет с невыразительной внешностью — курила в приоткрытую дверь подъезда. На них среагировала сразу и подперла коленом дверь. Руку с зажатой между пальцев сигаретой тут же спрятала за спиной.
— Мы к Степановым, — вежливо улыбнулся Воронов. — Мы зайдем?
— А не зайдете! — вдруг чему-то обрадовалась она. И тут же разъяснила, смутившись собственной смелости: — Олег Иванович просто просил никого к ним не впускать. Велел не беспокоить.
— И все же мы побеспокоим, — разозлился Глеб и сунул ей под нос удостоверение, и ногой двинул так, что консьержка отпрыгнула от двери.
Они вошли в просторное парадное, выложенное сверкающим кафелем. Остановились возле лифта, нажав на кнопку вызова. Глеб исподтишка наблюдал за рассерженной консьержкой, которой и докурить не дали, и права ее попрали. Наблюдал и ядовито тихонько посмеивался.
— Развели тут, понимаешь… — буркнул он так, чтобы она услышала, в сторону ее застекленной перегородки и шагнул в кабину лифта.
На звонок в дверь квартиры Степановых им долго не открывали. Глеб чуть было не отчаялся. И если бы был один, повернул назад точно. Он сейчас ни о чем другом думать не мог, как о горячем обеде. А тут, понимаешь, не открывают! Он уже и пятился, и пританцовывал, и ногами дрыгал от нетерпения.
Воронов стоял мертво и настырно жал на кнопку звонка.
— А может, нет никого, Володь? — с надеждой обронил Глеб в широкую спину Воронова.
— Ты забыл, что сказала консьержка? — едва глянул на него капитан и снова вдавил палец в кнопку звонка.
— Ну что она сказала, что?
— Что Олег Иванович просил их не беспокоить. И никого к ним не пускать.
— И что?
— Ключевые слова, Глеб: их и к ним, — хмыкнул Володя. — Что-то подсказывает мне, что через минуту мы обнаружим здесь тело жены Степанова Олега Ивановича.
— Тело?! Здесь?! Но как… Как он его протащил сюда?! И главное зачем?! — забормотал Глеб, прислушиваясь.
Ему показалось или в области замка залязгало?
— А он его не тащил. Тело само шло. Ногами. Потому что тело его жены живо и здорово, подозреваю.
И Воронов, услышав то же, что и Глеб — металлический едва слышный лязг отпираемого замка, — подмигнул ему с улыбкой.
— Надо было и правда тебя покормить. Что-то у тебя на голодный желудок мозги совсем не работают.
Металлический скрежет прекратился, дверная ручка плавно пошла вниз. Дверь бесшумно открылась. На пороге стоял Степанов Олег Иванович. В домашних вельветовых штанах цвета слоновой кости, босой, в тонкой футболке коричневого цвета с аляпистыми надписями на английском языке, ладно обтягивающей его худощавый торс.
А он симпатичный мужик, с неожиданным сочувствием подумал о нем Воронов. И чего его жене не жилось с ним мирно и спокойно? Сорвалась в гульбу, а муж пошел на преступление. Хорошо еще, все живы и относительно здоровы, а если бы нет? Но в любом случае лишение Богданова Александра свободы и содержание его в жутких условиях уголовно наказауемо. И если тот напишет на своего друга заявление, то срок ему грозит немалый.
Только вот с доказательной базой будет сложновато, н-да. Доказать все будет крайне сложно.
— Чем могу служить, господа?
Степанов подбоченился, вытянул подбородок в их сторону, левую ногу предусмотрительно отставил в сторону, лишая их возможности проникнуть за порог.
— Мы к вам с информацией.
Воронов коротко улыбнулся, обернулся на Глеба и предупредительно подвигал бровями. Глеб понял это как предложение подержать ему язык за зубами. А ему-то что! Не очень-то и хотелось! Хотя мог бы, мог напомнить Воронову, что это его дело. И к нему с чистосердечным признанием явился Богданов.
