— Патологоанатома, — подсказал Воронов.
— Во! Его! Он к покойнику сунулся, а рот-то того, тю-тю, пустой. — И Витек для наглядности обнажил свои зубы и потюкал по ним пальцем. — Уже кто-то успел до него поработать. Родня начала было роптать, но доказать ничего не смогли. Да и очередь для сжигания ихняя подошла. Они медлить не стали. А сгорел дядя, и все. Чего докажешь-то? И таких, по словам Сизого, было немало. Но просто все молчат. Как докажешь-то?
— А с чего это Сизый так этим человеком заинтересовался? — спросил Иван, не знающий начала разговора.
— А с того, что шантажировать его собирался. Денег хотел с него. Чего непонятного! — возмущенно отозвался Витек. И укоризненно головой покачал, будто негодовал, с кем Воронову работать приходится. — А Сизый — он, по слухам, не из простых. Раньше будто делами какими-то заворачивал. Точностей не знаю. Но не полез сразу к мужику, который с другом тетку привез на пустырь. Начал справки наводить. А когда узнал о нем, то сразу передумал. А мне-то как обрадовался. Иди, говорит, и скажи, что точно номер машины назову. Только пусть заплатят.
— Платить, допустим, мы ему не собираемся, потому что знаем, кто это может быть. А вот от свидетельских показаний ему не отвертеться. Давай, Витек, поехали. Будем твоего бомжа, который не из простых, крутить. Чтобы уж наверняка! Без проколов.
Воронов схватил куртку со стула, пощупал ее, мокрая, зараза. Влез в шкаф, достал форменную, теплую. С сожалением глянул на подростка.
— Тебе бы тоже переодеться не мешало. Еще заболеешь!
— Не-а, мне не холодно. Куртка не промокла. — Он показал Воронову сухую совершенно подкладку. — Все норм… Можем ехать…
День пролетел, как один час. Сначала метались по городу, разыскивая Сизого, который снова снялся с места, сообразив, что Витек может на него ментов навести. Еле-еле отыскали. Витька домой завезли. Потом в отдел вернулись, Сизого привезли, сняли с него показания, отпустили под подписку на всякий случай. Пробили автомобиль, на котором, с его слов, двое молодых мужчин привезли голую женщину и бросили ее на пустыре. Самих мужчин описать Сизый не сможет, потому что было раннее утро, темно. А вот машину запомнил, и номера еще.
— По номерам, машина принадлежит Колчину Сергею Степановичу, — докладывал ближе к вечеру Иван, обкладывая стол Воронова справками, выписками. — Надо брать его, товарищ капитан.
Он понимал, что надо. Но понимал и то, что с получением ордера на его арест могут возникнуть трудности. И готовился к серьезному докладу полковнику, собирал в кучу все документы, свидетельские показания, результаты наружного наблюдения. Уже дошел было до двери, когда из дежурной части ему позвонили и сообщили, что его срочно спрашивает какой-то мужик.
— Скажи, что рабочий день у меня закончен, пусть приходит завтра, — огрызнулся он бюрократической фразой.
— Я ему говорил, — пожаловался дежурный. — Он не уходит, товарищ капитан. Говорит, что это срочно.
— Сержант, у них у всех срочно! Разве нет?! — заорал на него Воронов и собрался положить трубку.
— Товарищ капитан, он говорит, что вы его знаете. И жену его Арину Богданову знаете. И не можете ему отказать, потому что она…
— Что?
У него в желудке сделалось до тошноты мерзко. То ли от голода, потому что не жрал вообще ничего сегодня, кроме чая. То ли от страха, потому что почти догадывался, что сейчас ему скажет дежурный.
— Он говорит, что она пропала, товарищ капитан.
— Кто?
Как спросил, не понял. Зубы сцепились так, будто по ним сваркой прошлись.
— Мужик этот говорит, что его жена пропала. И утверждает, что никто, кроме вас, не может знать, где она. Так что с ним делать-то, товарищ капитан? Отсылать или пусть войдет?
— Пусть войдет. — Он вернулся за свой стол.
Арина. Арина пропала.
Это не могло быть бегством от мужа. Она уже пробовала от него сбегать и вернулась. Это не могло быть блажью какой-то. Она знала, что ему пришлось пережить, и берегла и его и свои нервы. Сергеев звонил и похохатывал, рассказывая о трогательной сцене, которую наблюдал в своем кабинете. Это когда супруги Богдановы явились к нему, чтобы написать отказ во всех претензиях к Степанову. Тот тоже был в отделе и гундосил слова прощения. Признался, что это он сам отсылал фотографии себе на почтовый ящик и Арине, через левые адреса. А следил за любовниками нанятый им детектив. А недавно отстроенная загородная гостиница принадлежит его деловому партнеру, который на полгода уехал за границу и знать не мог, что там происходит.
В ответ на все это Богдановы лишь пожали плечами. И, со слов Глеба, они только что пыль принародно друг с друга не сдували.
Это не могло быть каким-нибудь несчастным случаем где-то на улице. Наверняка Богданов уже обзвонил все больницы и морги. Ее там не было.
Ее нигде не было! Потому что она пропала! И где ее теперь искать, Воронов не знал. Ребята, которые вели Колчина, час назад доложили, что потеряли его где-то в городе.
— Пробки, товарищ капитан, — извиняющимся голосом закончил старший из них. — Вы не переживайте, проявит себя. А мы уж тут как тут. Никуда он не денется.
Он — нет, колотило в мозгах у Воронова, пока Богданов к нему поднимался. А вот Арина…
— Что случилось на этот раз, гражданин Богданов? — заорал он на несчастного мужика, ввалившегося к нему в кабинет с трясущимися коленками, руками, губами. — Почему она снова ушла?
— Она… Она вспомнила! — всхлипнул Александр, закрывая лицо ладонями. — Она вчера вечером вспомнила, где слышала этот шепот!
— Где?
— Она не сказала. И обещала, что мы вместе поедем с ней туда. А утром, когда я проснулся, ее уже не было. И телефон отключен. И я ждал, ждал… Всех обзвонил, кого можно! Даже думал, что она снова к начальнику своему вернулась.
— Не вернулась?
— Нет. В больницах ее нет. В моргах нет. В полиции нет. Ее нигде нет! Где она? Где она?
Глава 24
Где она? Где она может быть и почему ей так холодно?
Арина попыталась шевельнуться, но не вышло. Она связана? Кажется, нет. Она не чувствовала никаких веревок, только холод, пронизывающий до последней косточки. Такое ощущение, как будто она обросла коркой льда, как будто кто-то защелкнул на ней ледяной панцирь. Ее тела будто и не было. Только мысли, страшные, трусливые.
Как она здесь оказалась? Где Саша? Почему вокруг так темно и холодно?
Арина выдохнула, потом глубоко вдохнула холодный спертый воздух, снова выдохнула, вдохнула. Принялась считать до ста. Постаралась шевельнуть хотя бы пальцами рук и ног. Бог знает с какой попытки ей это удалось. Пальцы сжались в кулак, снова разжались, и так несколько раз. Потом получилось двинуть локтем, вторым. Дотянуться до собственных бедер и пощипать их немного. Сначала она ничего не чувствовала, но уже скоро тело начало покалывать. Так, теперь она попытается перевернуться на один бок, на другой. Пока возилась, выяснила, что находится в каком-то тесном пространстве, кажется, металлическом.
