В одном из документов ЦРУ курсантов описали как «в целом интеллигентных, дисциплинированных и ответственных… глубоко преданных делу освобождения России… Мы можем считать себя по-настоящему счастливыми, если и в будущем нам удастся поддерживать такой же стандарт отбора»
[135].
Заброска в СССР была намечена силами ВВС США на апрель – май 1953 года. Одна группа должна была высадиться в Белоруссии (вылет из Висбадена), другая – на Украине и третья – на Кавказе (оба вылета из Афин). 19 апреля для агентуры устроили прощальный банкет. У американцев были устаревшие и ненадежные карты СССР, поэтому район выброски намечался довольно широко. Точное место должен был определить пилот самолета.
23 апреля 1953 года были выброшены первые два агента («Caccola 24» и «Caccola 26»). Из-за дождя агентам пришлось прыгать вслепую и с большим интервалом (3 секунды). Во время второй выброски из Афин в СССР было высажено 4 агента («Caccola 10», 20, 21 и 28). Ночью 29 апреля из Висбадена вылетел самолет с агентами «Caccola 22» и «Caccola 27», причем они знали, откуда стартуют. Хотя в ЦРУ эту высадку назвали самой успешной из трех, одному агенту пришлось вытолкнуть из самолета замешкавшегося напарника.
Агент «Caccola 10» (вместе с напарником «Caccola 28», соответственно – Маков Александр Николаевич и Ляхов Александр Васильевич) был 25 апреля выброшен в районе Винницы в 3 км южнее Широкой Гребли. Его обучили работе с портативными фотоаппаратами марки «Минокс» и «Лейка». Особенностью миссии этого агента было то, что ему надлежало вернуться через 12–28 месяцев. После приземления он должен был попасть в Одессу (где ему и предстояло постоянно работать), а затем вернуться в район Винницы за радиопередатчиком. В течение месяца 10-й должен был легализоваться в Одессе и ровно через 30 дней после расставания с 28-м встретиться с ним в 18.00 на верхних ступенях знаменитой одесской лестницы у порта. Если по какой-либо причине встреча не состоялась, ее следовало повторить ровно через неделю в это же самое время, но уже на самой нижней ступеньке лестницы. Если опять происходила осечка, то место и время следующей встречи надо было согласовать по рации со штаб-квартирой ЦРУ.
«Caccola 10» хорошо знал Одессу и должен был оставаться в городе до весны 1954 года. Помимо сбора политической, военной и экономической информации он должен был сфотографировать как можно больше образцов советских документов и передать негативы по каналу REDSKIN
[136] или привезти с собой. Помимо одесских образцов документов (например, печатей и штампов о прописке) «Caccola 10» должен был сфотографировать образцы в Николаеве, Крыму, Херсоне, Виннице и Каменце-Подольском. Такое задание агенту дали потому, что в ЦРУ его оценивали как «талантливого» фальсификатора документации. Кроме того, агент был неплохим радистом – он передавал по 14 групп знаков в минуту, а принимал 16.
Хотя в Одессе у агента жил дядя, тот не планировал его посещать, так как не доверял ему. Очень много людей знали «Caccola 10» в Херсоне, поэтому агент должен был держаться подальше от этого города.
Легенда «десятого» в общих чертах была следующей. Родился 28 февраля 1924 года в Одессе. Окончил семилетку в Херсоне в 1938 году
[137]. Затем переехал в Калугу, где 15 февраля 1942 года был мобилизован в РККА. Демобилизовался в 1947 году и переехал в Ужгород (по первоначальному варианту легенды, после войны «десятый» жил в Крыму), где были лучше условия жизни. С ноября 1947 года по апрель 1953 года работал шофером на спиртзаводе под Ужгородом. Паспорт был выдан в ноябре 1952 года в Ужгороде.
Вывод агента с территории СССР планировался через три района на границах с Норвегией, Ираном (из Ашхабада) и Турцией. Точный район и время перехода границы ему должны были позднее передать по радио. Если же радиосвязь со штаб-квартирой ЦРУ не налаживалась, то сам «Caccola 10» должен был переехать в Мурманск, устроиться там на корабль и самостоятельно перейти норвежскую границу. В случае чего ЦРУ было готово забрать агента и с воды с помощью самолета-амфибии.
Агент «Caccola 20» (напарник – «Caccola 21»
[138], соответсвенно – Ремига Дмитрий Николаевич и Горбунов Сергей Изосимович) должен был действовать в Киеве. Его (уроженца Донбасса) выбросили с парашютом 25 апреля 1953 года в 15 км северо-западнее Новограда-Волынского. Встречу 20-й и 21-й должны были согласовать самостоятельно примерно через 4–6 недель после приземления в одном из городских парков Киева.
Легенда 20-го выглядела следующим образом. Родился в 1927 году в Буденновке (на самом деле агент родился в 1928 году
[139]). Окончил пять классов в Еленовке в 1940 году. Мобилизован в Красную армию в Сталино (Донецк) в сентябре 1943 года после совобожденния города советскми войсками. Демобилизовался в марте 1951 года и уехал в Ровно. Там работал бухгалтером в автотранспортной конторе с марта 1951 по апрель 1953 года. Паспорт выдан в Ровно в марте 1951 года.
20-й и 21-й должны были сообщать любую информацию о военных аэродромах в Киеве (Бровары), Белой Церкви, Бердичеве, Коростене, Умани, Василькове. Если легализоваться в Кикве было невозможно, агентам следовало попробовать «зацепиться» в Харькове и следить за тремя военными аэродромами в окрестностях этого города. Оба агента были этническими украинцами, хотя, по оценкам ЦРУ, были настроены против украинского национализма и сепаратизма.
Была предусмотрена заброска двух агентов в район Москвы («Caccola 24» и «Caccola 26») – соответственно Якута Михаил Иванович и Кудрявцев Михаил Петрович. Оба агента во время подготовки были оценены как «первоклассные». Выброска с парашютом планировалась в окрестностях Тулы или Рязани. Агенты должны были следить за аэродромами в Монино, Химках, Раменском и Внуково. 24-й должен был жить в Подольске. 26-й – в Волоколамске.
Обоих агентов сбросили в Краснодарском крае, оттуда они должны были проследовать по железной дороге в Ростов-на-Дону.
В целом задачей агентов было легализоваться в СССР и поддерживать радиоконтакт с ЦРУ (с помощью радиопередатчиков RS-6). Причем легализоваться можно было в любом районе Советского Союза, необязательно в том месте, откуда впоследствии агент должен был поставлять сведения (target area). Все агенты, как предполагалось, закопают свои передатчики в лесу недалеко от места выброски. Забрать рации надо было примерно через неделю, когда появится надежное место для их хранения. Первые радиопередачи из-за «железного занавеса» в ЦРУ ожидали через 2–6 недель после приземления. Чтобы затруднить работу советских служб радиопеленгации, агенты должны были выходить на связь не чаще раза в 2 недели и каждый сеанс не должен был быть длиннее 120 групп знаков.
