Вулкан жив.
Из нарастающего ступора его выдернул глухой скрежет шестерней. Дверь камеры открылась, и тьму прорезала тонкая полоса света, исчезающая в высоком потолке. В прямоугольнике света стоял силуэт. Посетитель был облачен в силовую броню, придававшую и без того основательной трансчеловеческой фигуре еще большую массивность. Торс и плечи покрывали струпья клятвенных свитков, и Нумеон тут же отвел взгляд от надписей на кожаном пергаменте. Это были проклятые слова, порожденные теми, кто отвернулся от света Императора и обратился к древним богам. Раньше такие вещи назвали бы плодом чрезмерно бурного воображения.
Но не теперь.
Нумеон крепче сжал печать и попытался встать. Ему удалось подняться на колено, когда усталость взяла верх над непокорностью.
Посетитель покачал головой и цокнул языком.
— Все еще слаб. — Это было скорее замечание, чем вопрос. — Где же твоя хваленая стойкость, сын Ноктюрна? — спросил Ксенут Сул. Голос у него был хриплый, но при этом на удивление яркий.
Ксенут Сул представился Нумеону вскоре после того, как Саламандра очнулся на корабле Несущих Слово. Сначала он показался самым обычным легионером: с коротко стриженными волосами и удивительно симметричным лицом, обе стороны которого покрывали колхидские руны. Это лицо как будто заключало в себе лица множества людей и в то же время не принадлежало реальному человеку. У него были молодые глаза, но в них отражался бездонный опыт, какой встретишь только у ветеранов. За шесть недель плена Нумеон так и не сумел понять суть своего тюремщика, что того немало веселило.
— Что же сила отца оставила тебя в самый важный момент? — поддразнил его Ксенут Сул.
Нумеон в ответ стиснул зубы и зло уставился на него единственным целым глазом.
Свет проскользнул глубже в камеру, омыв Нумеона грязно-желтым сиянием, от которого кожа приобрела болезненный оттенок.
— Но раны выглядят получше, — заметил Ксенут Сул.
Он опустился на корточки и взял Нумеона за подбородок. Закованные в металл пальцы сдавили плоть, и лицо Саламандры исказилось в болезненной гримасе.
— Интересно, сын Ноктюрна, — сказал Несущий Слово, — ты уже готов говорить?
Он тепло улыбнулся, но глаза излучали холод. Нумеон уже хорошо знал это выражение лица, как и то, что предатель не ведал пощады и любил причинять боль.
— Я делаю тебе больно потому, что ты меня вынуждаешь, сын Ноктюрна.
Казалось, что он терзает не только кое-как залатанную плоть, но и разум.
— Ты помнишь мой вопрос? — спросил Ксенут Сул, все сильнее сжимая пальцы на подбородке Нумеона. — Фульгурит… Где он?
Нумеон не издал и звука, только воздух с хрипом вырывался из легких.
— Скажи, — продолжал Ксенут Сул, — что ты знаешь о Бартусе Нареке?
Но Саламандра молчал.
Ксенут Сул опять улыбнулся, сочувственно глядя на него.
— Ты правда хочешь, чтобы я повторил?
Он удрученно опустил голову, а когда вновь поднял, его глаза зияли черными, бездонными дырами. Яркость голоса превратилась в многозвучность, словно теперь он говорил двумя голосами, неровно наложенными друг на друга.
— Я служу… — сказал он и склонил голову набок. — Ты служишь. — Он кивнул в сторону Нумеона. — Одному из нас предстоит разочаровать своего господина. Но не мне, сын Ноктюрна.
И тут Нумеон улыбнулся, показав красные от крови зубы.
— Что смешного? — спросил Ксенут Сул.
Нумеон продолжал улыбаться. Со стороны его улыбка могла показаться безумной.
— Хочешь что-то сказать?
Нумеон медленно кивнул.
— Так говори, и, может быть, все это закончится.
Выпустив подбородок пленника, Ксенут Сул встал и отступил на шаг.
У Нумеона ушло несколько драгоценных секунд на то, чтобы собраться с силами. Он хотел, чтобы его слова имели вес, чтобы его тюремщик запомнил этот момент.
На этот раз Нумеон не только сумел подняться, но и остался стоять, пусть и дрожа от напряжения.
С вызовом смотря на предателя широко распахнутыми глазами, он взревел:
— Вулкан жив!
Ксенут Сул разъяренно ударил его кулаком, выбив воздух из легких и опрокинув на пол. Затем опять сел рядом.
— Ты слаб, потому что твой отец мертв. Тебе просто не хватает ума понять это. — В руке Ксенута Сула блеснуло что-то металлическое и усеянное шипами. — Я покажу что-то…
Глава 2
Отмеченные красным
«Темная клятва», крейсер типа «Гладий»
Крейсер «Темная клятва» горел.
Он тяжело накренился, а из его широких артерий, словно кровь, вытекали газ и облака твердых частиц.
Мореплаватели Старой Земли, жившие во времена, когда на Терре еще были естественные океаны, любили сравнивать свои гигантские корабли со зверями. Они наделяли эти конструкции душой, приписывали дереву и металлу собственную волю. В минуты отчаяния — когда наступала буря или нападали левиафаны из глубин — эти мореплаватели взывали к духам, молили в последний раз спасти экипаж от гибели.
Постороннему наблюдателю «Темная клятва» вполне могла показаться зверем, вот только она сама сотрясалась от предсмертных мук и была бессильна спасти людей на борту, несмотря на их отчаянные молитвы.
Ее древний корпус покрывали раны, и целые пластины адамантия слетали, как старая чешуя. Из-под них выглядывала уязвимая «плоть», порой озарявшаяся пламенем, которое мгновенно пожирало скудный кислород, еще остававшийся в разломанном корабле, и гибло, едва родившись.
Гигантские соборы на спине зверя разваливались, и обломки еретических статуй улетали в беззвездный космос, где им предстояло вечно плавать в пустоте.
Решающей стала глубокая рана в вентральной части корпуса, одним махом уничтожившая большую часть машинариума. В первые же секунды после удара из распоротого брюха корабля посыпались мгновенно замерзшие трупы. Часть была облачена в багровую броню предателей и покрыта ожогами от лазеров. Они так и остались летать, забытые среди обломков.
Следующий хирургически точный удар, призванный ослабить и покалечить, но не убить, уничтожил щиты.
В осыпающуюся броню вдоль правого борта глубоко врезалось несколько кораблей: таранно-штурмовые «Цесты» достигли своей цели и крепко впились в полуразрушенный корпус «Темной клятвы».
Несмотря на серьезный урон и атаки по важным системам, ослабившие крейсер, завершающий удар нанесли именно отсюда, из относительно небольших абордажных кораблей. Они привезли на крейсер смертельно опасный груз — Ультрамаринов из отряда Отмеченные Красным, которых переполняла жажда возмездия.
Инвиглио бежал по подфюзеляжному коридору, бросая взгляд на счетчик радиации, горящий в левой линзе шлема. Он направлялся к корме корабля, на нижние палубы, где находились варп-двигатели.
