— Мы живы. Разве это не чудо?
Вар’кир кивнул и вновь повернулся к огню:
— Живы, но не все.
— И никто на борту этого корабля не скорбит о потерянных больше меня. Я повинен в их смертях.
Нумеон на мгновение отвлекся, вспоминая погибших. Рука на плече выдернула его из мрачной задумчивости.
— Это огромный удар — что мы так и не добрались до Ноктюрна. Но на Терре мы хотя бы сможем принять участие в войне.
— Твоя вера, как всегда, делает тебе честь. Но не мы не добрались, а я. Вулкан до сих пор лежит в гробу, потому что мне удалось провести нас сквозь шторм.
— Мы вернемся, Артелл. Когда война закончится и восстание Хоруса подавят, мы проводим Вулкана в последний путь.
— Знаю, но уже не я поведу, а ты.
Вар’кир резко повернулся к нему, непонимающе хмурясь:
— Куда, Нумеон?
— На Ноктюрн.
Вар’кир покачал головой и начал вставать.
— Как вижу, ты продолжаешь себя обманывать. Я надеялся…
Латная перчатка легла на его запястье, не дав договорить. Вар’кир посмотрел на нее, потом на Нумеона.
— Отпусти меня, Артелл, — произнес он спокойно, но твердо. — Слишком далеко нас завели эти губительные мечты. Мертвые в нашем крематории — тому подтверждение!
— Загляни в огонь! — потребовал Нумеон, крепко удерживая капеллана, и указал на жаровню. — Загляни, Вар’кир.
— Я уже столько раз это делал. Там ничего нет. Только пламя. — Он опять опустил взгляд на свое запястье. — А теперь отпусти меня, брат, — повторил он сквозь стиснутые зубы. — Я не могу больше быть частью этого безумия.
— Ты видел Вольное пламя.
Увидев, что капеллан наконец слушает, Нумеон отпустил его.
— Это ничего не доказывает. Передо мной был бесконечный, вечный огонь. Я видел иммолус, «всепоглощающий», — сказал он, цитируя Прометеево кредо. — Смерть всему.
— И что же выходит из этого огня, капеллан? Что нам говорит кредо?
— Каждая смерть ведет к перерождению, таков Круг огня. Но это не значит, что Вулкан вернется. Интерпретаций может быть сотни.
— А ты не думал, что не видел Вулкана, потому что видел что-то другое? Потому что должен был увидеть что-то другое?
— Брат, говори нормально, или я уйду и посоветую отстранить тебя от командования.
— Бесконечное всепоглощающее пламя, — сказал Нумеон, — это Смертопламя, гора на Ноктюрне, вечная ярость. Это иммолус, капеллан. Ее ты видел.
Уверенность Вар’кира на секунду ослабла, и он нахмурился:
— Я не понимаю.
— Загляни еще раз. Загляни в пламя, прежде чем мы вновь бросимся в шторм, рискуя жизнью и душой, — попросил Нумеон и услышал эхо слов Магнуса.
Вар’кир вновь опустился на колени и заглянул в пламя.
Глава 53
Сбор погребального огня
Боевая баржа «Харибда», Игнеум
Зитос собрал легион в зале реликвий.
— Все на месте, Нумеон, — доложил он, встретив капитана у входа.
Позади, в темноте Игнеума, полыхало пламя. Треск углей нарушал тишину, а длинные подергивающиеся тени растянулись до пустого стола, за которым в последний раз собирались сыны Вулкана. Сейчас воины стояли возле большой жаровни.
Приблизившись, Нумеон не мог не заметить, как мало их осталось. Израненные Саламандры стояли небольшим полукругом, огонь освещал измученные лица и побитые шлемы. Пепел из крытого поддона жаровни витал в воздухе, как пыль.
Заняв место среди остальных, Нумеон протянул руку к котлу и поддержал огонь горстью черного угля. — Итак, мы собрались, чтобы решить свою судьбу. Он посмотрел на собравшихся, пытаясь определить их настроение. Из тех, кто покинул Макрагг, осталось меньше половины. Огромная потеря.
— Я не вижу перед собой побежденное братство, — обратился он к ним, на мгновение встретившись взглядом с Вар’киром, который ответил коротким кивком. — Я вижу в вас решимость.
Капеллан стоял почти плечом к плечу с Ксафеном, который физически пострадал меньше всего, но почему-то выглядел самым равнодушным. Гарго, напротив, ловил каждое слово Нумеона. Даже потеря второй настоящей руки не ослабила его веру.
— Разожжем же пламя возмездия, — продолжил Нумеон, приглашая их добавить в жаровню топлива, — и вернем себе цель.
Один за другим Саламандры взяли по горсти черного угля и бросили его в огонь — торжественно и молча.
Все, кроме Ксафена. Он упустил своего врага — того, который убил их технодесантника и покалечил Гарго. Противник исчез, как дым на ветру, когда гнусный ритуал, позволивший Несущим Слово ступить на «Харибду», закончился или нарушился. Это жгло душу, как все оскорбления, нанесенные им бывшими братьями-ренегатами. Поэтому Ксафен был особенно зол, когда решил пойти на конфликт с Нумеоном.
— Что все это значит? — поинтересовался он, остановившись перед пламенем, которое бросило на лицо и броню острые как кинжалы тени. — Чью судьбу мы решаем?
В глазах Ушаманна возникло слабое голубоватое сияние, особенно яркое на фоне огненных глаз, обратившихся к погребальному капитану.
Нумеон про себя обругал библиария за это небольшое предательство.
— Он хочет, чтобы мы изменили свой путь, — сказал им Ушаманн. — Ты хочешь, чтобы мы вернулись в Гибельный шторм.
На лице Ксафена появилось недоуменное и подозрительное выражение. Как и на лицах нескольких других.
— Это правда?
— Да, — ответил Нумеон. — Мы должны быть на Ноктюрне. Ради Вулкана.
— «Ради Вулкана»? Наш отец мертв, — возразил Ксафен. — Я хочу проводить его в последний путь не меньше остальных, но все кончено. Неужели ты этого не видишь? Вар’кир, ты ведь понимаешь.
Капеллан кивнул:
— Я понимаю, и не спорю, Рек’ор. Я разделяю твои сомнения, но я заглядывал в пламя и увидел там путь.
— Сквозь шторм? — спросил Гарго.
Ксафен нахмурился:
— Что за путь? Что ты увидел, Вар’кир? Ты один из игниаксов, скажи же, что показал тебе огонь?
— Путь к Ноктюрну.
Ксафен медленно покачал головой, как будто с трудом понимая, что слышит.
— Разве это не безумие?
Он отошел от огня.
Нумеон быстро приблизился к нему и схватил его за руку прежде, чем тот успел повернуться. Он сделал это так резко, что несколько Саламандр переглянулись, не понимая, что происходит и стоит ли вмешиваться.
Му’гарна и Бадук хотели было заступиться за сержанта, но Зитос взглядом остановил их. Он взмахнул молотом, поднимая его к груди, и невозможно было представить более грозного привратника или смотрителя.
