Вар’кир до сих пор чувствовал под собой дрожь двигателей, которые медленно разрушали корабль, словно действуя заодно с орудиями «Савана жнеца».
— Рек’ор… — прохрипел он, сглатывая кровь, поднимавшуюся по горлу, словно желчь, — они добрались?
— Я не знаю, брат. Но надеюсь.
Вар’кир горько рассмеялся:
— Ты? Ты же говорил, что мы безумцы.
— Ты действительно безумец, но завесу мы все-таки прорвали.
Мостик разрушался, и весь корабль уступал под гневом «Савана жнеца».
Вар’кир кивнул, хотя любое движение причиняло боль.
Ксафен поднял его, чтобы лицо раненого было обращено к иллюминатору, пусть он и не мог ничего за ним увидеть.
— Она… невероятная, — сбивчиво выдохнул Ксафен, поскольку мостик трясло.
— Наша планета.
Вар’кир почувствовал на плече руку Ксафена.
— Вулкан жив, капеллан.
Он улыбнулся, невзирая на боль:
— В каждом нашем поступке от этого момента и до самого конца.
— Который наступит совсем скоро, — заметил Ксафен, а треск уже достиг крещендо, и жертвенный огонь подбирался все ближе.
— Но зато, — сказал Вар’кир, когда «Харибда» стала распадаться на части, — я хотя бы в последний раз увидел Ноктюрн.
Глава 63
Опустившиеся на землю
Гранд-крейсер «Саван жнеца», мостик
Смерть «Харибды» породила в пустоте волну, которая разбила щиты «Савана жнеца» и швырнула град обломков в его незащищенный борт.
Сотни людей погибли за считанные мгновения, когда целые палубы вскрыло, подставив холодным объятиям космоса. Рабочие отреагировали так быстро, как только могли: закрыли взрывостойкие двери, задраили люки, надеясь сохранить на поврежденном корабле герметичные области, но огонь все равно пробирался в закрытые помещения.
Больше всего пострадали кормовые палубы, включая машинариум и множество левобортных пусковых доков. Буря обломков разорвала на части целую флотилию истребителей и штурмовиков, которые готовились к вылету в атмосферу, тем самым лишив поддержки авангардные корабли, отправленные за Саламандрами.
Самоубийственный гнев «Харибды» едва не искалечил «Саван жнеца», ограничив его атакующие способности, щиты и военную силу на борту. Он даже затронул мостик.
Лестигон отбросил труп Рака в сторону, и гололит, помигав, ожил. Зернистое изображение, едва видимое за дымом, показывало продвижение трех кораблей сквозь облако космического мусора.
Два угловатых штурмовика возглавляли охоту, маневрируя среди обломков спасательных капсул, а транспортный аппарат следовал сразу за ними. Потрескивающий экран показывал беззвучное дульное пламя из носовых орудий двух «Огненных рапторов».
Трассирующие снаряды из спаренных «Мстителей» разрывали пустоту и куски спасательных капсул, которые рикошетили от абляционной брони убегающего корабля, но навести на сам транспорт Саламандр не удавалось.
Лестигон не обращал внимания на отчаянные выкрики старшего помощника, который пытался восстановить порядок после преждевременной кончины Рака. Он не обращал внимания на вопли и запах гари. Он едва слышал сирены и скрип деформирующихся лонжеронов в истязаемом корпусе. Все его внимание было сосредоточено на Саламандрах, мчащихся к Ноктюрну, и «Рапторах», несущихся за ними.
Скоро они достигнут атмосферы, и тогда планетарная атака станет не возможностью, а необходимостью. Несмотря на урон, который понес «Саван жнеца», их химическое оружие осталось цело.
— Догоните их. Раньте… — приказал Лестигон, наклоняясь к экрану, когда заметил, что аркан начинает стягиваться. — А потом я выжгу поверхность, пока от нее не останется только голый камень.
Когда штурмовик вошел в верхние слои ноктюрнской атмосферы, в десантном отсеке повысилась температура, а внутренний корпус затрясло от стремительного спуска.
Жар был так силен, что изморозь, образовавшаяся в пустоте, обратилась в струйки пара, но для легионера это было ничто, а для Саламандры — меньше, чем ничто.
Змии молчали на протяжении всего спуска, даже Нумеон, бдевший над телом их павшего повелителя, не поднимал глаз.
Скользящий удар по левому крылу выдернул их из забытья.
Нумеон первым вскочил на ноги, убрав фиксатор и отключив магнитные замки в обуви, которые удерживали его во время полета сквозь атмосферу. Он потянулся к боковому люку, распахнул его одной рукой, второй балансируя для равновесия, когда корабль пошел в пике, чтобы уклониться от второго удара.
Он высунулся из люка. Сперва из-за дыма ничего не было видно, однако, когда они на секунду выскользнули из черного облака, Нумеон заметил хищно следующих за ними «Рапторов» и череду выстрелов из носовых болтерных пушек «Мститель».
Позади них летел искаженный маревом «Грозовой орел».
Их намерения были очевидны. Два «Раптора» собьют их, а «Орел» заберет примарха.
Он посмотрел вниз, где между обрывков пирокластических облаков мелькала пепельная равнина. Впереди, хотя все еще далеко, высилась цепь скалистых гор, так хорошо знакомая Нумеону.
Смертопламя.
Источник жизни и смерти, бьющееся сердце Ноктюрна. Не просто гора — символ, огненный маяк, не дающий жителям этого мира смерти забывать, как хрупка на самом деле жизнь. Смертопламя существовала, сколько существовала планета. А когда этому миру придет конец, гора падет последней.
Нумеона вновь настигло видение, которое подарил ему Магнус Красный.
Ее тень нависает над ним, небо покраснело от огня…
Сквозь воспоминания прорвался голос Ферона, пытающегося перекричать стоящий в отсеке вой сирен.
— Держитесь! Приступаю к маневрам! — крикнул пилот.
Из пустыни поднялся столб пламени, и кораблю пришлось резко накрениться.
Смертоносная натура Ноктюрна напомнила о себе без церемоний. Да, Ноктюрн был для Саламандр домом, но убить их мог так же легко, как вторгшихся врагов; разве что Саламандры лучше знали, каких опасностей ждать.
Нумеон вцепился в поручень, затем попытался крикнуть пилоту, что «Раптор» опять открыл огонь, но было слишком поздно. Фюзеляж прошила очередь снарядов, повредив двигатель и воспламенив левый турбовентилятор. Несколько секунд спустя тот взорвался, и корабль немедленно вошел в пике.
Вновь раздался голос пилота:
— Держитесь, держитесь!
Нумеона схватили за плечи чьи-то сильные руки и отшвырнули назад, не дав вывалиться из люка на верную смерть.
Он встретился взглядом с Зитосом, который лежал на полу.
Нумеон последовал его примеру. Остальные по-прежнему сидели в фиксаторах. По меньшей мере пятеро были мертвы: смертельная очередь из болт-пушки, пробившая корпус, задела и их.
