А сейчас словно была даже уверенность, что зверь его поймет. И больше того – послушает. Если только Арт не сделает какую-нибудь ошибку.
Он не отводил взгляда от волчьих глаз. Они как будто сцепились взглядами – зверь и юноша. Арту казалось, что он уже даже не дышит, и сердце его не бьется, хотя на самом деле сердце колотилось сильно, просто он не замечал этого. Он набрался смелости…
«Стой! – мысленно сказал Арт. – Стой! Не трогай!»
Зверь прищурился. И остановился.
Люди вокруг, все, как один, громко выдохнули. Арт тоже перевел дыхание.
– Елка, – негромко позвал он, – иди назад. Иди. Назад. Ко мне. Медленно.
Елка осторожно попятилась. Зверь продолжал стоять неподвижно – Арт держал его взглядом. Когда оставалась пара шагов до калитки, Арт внезапно понял, что больше не удержит волка, – резко закончились силы.
– Елка, сюда, быстро! – произнес он погромче.
Елка повернулась к нему и побежала.
Он не видел момента, когда она проходила через решетку – наверное, моргнул. Или это просто невозможно было увидеть.
Но секунду спустя он понял, что она уже рядом с ним. И, рухнув на колени, сгреб ее двумя руками, обнимая. Елка тоже вцепилась в Арта. Говорить никто из них не мог. Плакать – тоже. В голове билась только одна мысль: «Все кончилось. Все кончилось».
Арт не видел, как слегка разочарованный волк вернулся на место. Не слышал, как люди вокруг взволнованно переговариваются, гадают: что же случилось? Как, а главное, когда маленькая девочка сумела открыть дверь и попасть внутрь, когда успела закрыть ее, да так, что теперь никто и найти не может эту дверь, где она вообще? Служители зоопарка, примчавшиеся на шум, пытались уверить толпу, что такого просто не могло случиться. Что никакой двери в заграждении вообще нет, а часть решетки раздвигается – и вовсе не в этой стороне вольера, а напротив, в самой дальней. Нет-нет, это не опасно, ведь при раздвижении остаются вертикальные прутья, между которыми проходит человек, но такой огромный волк протиснуться никак не может.
И вообще все это людям привиделось. Очевидцы, которых было немало, принялись переругиваться со служителями, оставив без внимания Арта с Елкой, что дало им возможность спокойно уйти. Поднявшись и слегка пошатываясь от только что пережитого напряжения, Арт взял Елку за руку и отвел в сторону. Потом поднял с земли гитару и, кое-как запихнув в чехол, поспешил увести племянницу из зоопарка. О том, чтобы сейчас играть, не могло быть и речи.
Краем глаза заметив Рил, которая видела всю сцену и пыталась что-то сказать, Арт бросил ей:
– Уйди.
Она отстала.
Вместе с Елкой и гитарой он вышел за ворота.
Светлоярск
– Заканчивай, Наташка. Ногу отобьешь.
Сергей отошел от ворот, в которые они с Наткой Каравановой молотили битый час, и сел прямо на землю. Закат давно наступил, Сергей чувствовал это. Но Город-заворотами отказался их выпускать.
– Ты думаешь, орланы специально нас тут закрыли? – тихо спросила Натка, перестав стучать пяткой по створке. Нога действительно уже гудела.
Сергей вздохнул:
– Вряд ли. Орланы ведь теперь на нашей стороне. А они хотели, чтобы я тебя всему научил, – мы им для чего-то нужны. Зачем же нас тут замуровывать?
Ворота не просто не открывались – они перестали излучать свет. Тьма стояла полная. Сергей нащупал в кармане фонарик и в который уже раз попытался включить его.
Бесполезно.
Тогда он выпустил пятно света – оно было единственным и очень бледным, но позволяло хотя бы видеть то, что находится рядом.
– Скорее всего, что-то случилось, – добавил Сергей. – Где ты там, Наташка?
Он протянул руку наугад. Через секунду Наткины пальцы нащупали его ладонь.
Теперь два техно сидели рядом без света, не понимая, что происходит.
– Знаешь, я только комиссару доверяю, – уверенно сказала Натка. – А ведь не он нас тут закрыл.
– Думаешь, стоит поискать другой выход? – помолчав, спросил Сергей. – Ты не замерзла, кстати?
– Нет! – Натка встала и застегнула куртку. – А вот ты сейчас замерзнешь, вставай давай!
Она протянула Сергею руку и в темноте коснулась фенечки. Сергей тоже поднялся, отряхивая штаны.
– Феньку… Аня тебе подарила, да? – неожиданно для себя спросила Натка.
– Хм. Да. Как ты догадалась?
– Я ее еще в башне разглядела. Анин узор, с узелками. А я тоже умею! Но я не так плету.
Сергей посветил на руку. Серебристая рыбка заиграла отблесками.
– Как же я забыл? – вдруг хлопнул себя по лбу Сергей. – Это же проводник! Мы с Аней открывали один раз ворота. Только нужен еще механизм. Пойдем!
И он рванул было в сторону карусели. Но, не пройдя и нескольких шагов, вдруг почувствовал такую слабость, что пришлось остановиться и прислониться к забору.
– Что за гоблин…
– Что с тобой? – с беспокойством спросила Натка.
– Не знаю… Голова ужасно кружится.
Пятно света на земле съежилось и замигало, словно собираясь вот-вот погаснуть.
– Чем тебе помочь, скажи?
Сергей и рад был бы что-нибудь сказать, но внезапно даже губы перестали слушаться. У него вырвался только стон.
– Ой-ой-ой, пойдем-ка отсюда! Здесь место плохое, – решила Натка. – Обопрись на меня!
Каким-то чудом им удалось сделать два шага в обратном направлении. И как только они их прошли, Сергей понял, что может говорить.
– Что… это было? – с трудом произнес он.
– Не знаю. Шагай! – отозвалась Натка, которой приходилось нелегко: попробуйте-ка тащить на себе взрослого пятнадцатилетнего парня.
Еще через пару шагов Сергей смог выпрямиться и идти самостоятельно. Пятно света засияло ярче и уже не мигало. Они остановились.
– Гоблин! – пробормотал Сергей. – Было такое чувство, что сейчас умру.
– Давай больше не пойдем туда! – испугалась Натка. – Что там такое?
– Да там старая карусель! В прошлый раз мы с Аней ее раскрутили, и открылись ворота! Я хотел снова попробовать, а тут вон что…
– Ворота открываются с помощью карусели? – не поняла Натка.
– Нет, конечно. Это странная история. Пошли домой, расскажу по дороге.
Когда они вернулись в сторожку, Натка уже знала и про Тима, и про Эдгара, и про необычное место.
– Бред, да? – закончил Сергей, усаживаясь на диван.
– Почему бред? Я верю. Только не понимаю, что делать, – ответила Натка, вскарабкавшись на высокий стул. На столе еле-еле теплилась Эйфелева башня.
– Я тоже… – ответил Сергей, чувствуя, что ужасно устал. У него закрывались глаза.
