– Да? – Коля остановился. – И как назвали?
– Еще никак! Мама хочет Полиной. А папа хочет Алиной.
Коля задумался.
– А ты как хочешь?
Верочка удивилась. Похоже, ее раньше никто об этом не спрашивал.
– А я – Ирой! – наконец заявила она.
– Ира – лучше! – уверенно сказал Коля. – Иди скажи своим.
Верочка взвизгнула от радости и умчалась в комнату. Внизу открылось окно, и Мишкина голова появилась в проеме.
– О, привет, Колян! Давай к нам, эти ушли!
– Кто ушел? – не понял Коля.
– Миша, обедать! – послышался из глубины квартиры женский голос.
– Иду, мам! – через плечо крикнул Мишка. Потом свесился из окна и зашептал громко: – Кто-кто, орланы! Дуй сюда!
– Да не, я через дверь! – застеснялся Коля и прибавил шагу, чтобы быстрее завернуть за угол и добраться до подъезда.
«Зачем к ним приходили орланы? – недоумевал он. – У Красновых в семье техно тоже… нету».
На площади, куда вышел Коля, стояло несколько грузовиков, доверху набитых телевизорами или тем, что от них осталось. Подойдя ближе, Коля смог разглядеть и другие вещи – магнитофоны, проигрыватели, радиоприемники, пылесосы, даже утюги. На земле, возле колеса одной из машин, валялся растоптанный фен. Посреди площади, на большом фанерном щите для объявлений, красовался плакат с огромной, сделанной от руки надписью: «Всем сдать электроприборы и бытовую технику!» У грузовиков возились орланы, утрамбовывая вещи и ворча, что им приходится этим заниматься. Коля встал как вкопанный. Утром он был в школе, а потом сразу помчался на пристань и не знал, что на острове творится такое. А ведь люди живут как жили, будто ничего не происходит. Вон, Каравановы, – в этом же доме, а тихо у них и спокойно. Впрочем, в семье двое маленьких детей, родителям некогда волноваться из-за телевизора. А фотоаппарат не электроприбор.
Но тут из подъезда вышел Верочкин отец. В руках он нес… увеличитель для фотографий и красный фонарь. Ни слова не говоря, прошел мимо Коли, мимо орланов к относительно не заполненному грузовику и сам впихнул в кузов свои рабочие инструменты. А потом так же молча исчез в подъезде.
Коля так и стоял бы, наверное, словно прирос к месту, если бы из дверей не выпрыгнул Мишка и не хлопнул его по плечу.
– Ты чего застрял? Я его жду-жду, и мама беспокоится, пошли!
– Моя… тоже беспокоится, наверное, – машинально переставляя ноги, промямлил Коля.
– Все равно мы тебя не отпустим, пока не пообедаешь! – заявил Мишка. – Двигай!
…За обедом Коле все время казалось, что все вещи в Мишкиной квартире стоят не на своих местах. Он был в гостях у друга много раз, но обычно не слишком обращал внимание на обстановку – мальчишки возились с велосипедом или с усилителем для проигрывателя. А иногда играли в шашки или, как маленькие, смотрели диафильмы. И не только про войну, но и про зверей. И даже сказки.
– Фильмоскоп забрали, – хмуро сказал Мишка, будто услышав Колины мысли.
– Как забрали? Зачем они прямо сюда приходили? – вскинулся Коля.
– А вот так. Кто мало сдал, к тому домой приходили. А что у нас? Приемник да магнитофонная приставка. А утюг мама спрятала! – с гордостью сказал он. – А про фильмоскоп я забыл!
Коля смотрел в тарелку и думал: «Как же это? Как такое может происходить?» И боялся представить, что сейчас творится у него дома. Надо было срочно нестись домой, а не хлебать у Мишки суп!
– Михан, сколько времени? Мне пора, спасибо за обед, теть Люсь!
Мишкина мама выглянула из комнаты, кивнула и ушла обратно.
– Мама очень расстроилась, – зашептал Мишка. – Из-за этого фильмоскопа – даже больше, чем я! «Забирают у ребенка», – сказала, как будто мы с тобой дети! Нам уже тринадцать!
– Сколько времени? – повторил Коля.
Ему хотелось утешить Мишку и тетю Люсю, но он не знал как.
– А не знаю, часов нет.
– А где же ваши… – начал Коля, бросив взгляд на стену, где всегда висели красивые круглые часы с римскими цифрами. Теперь на этом месте торчал только гвоздь.
– Нету часов, видишь! – развел руками Мишка. – Разбились.
– Я же слышу, как они тикают! – сказал Коля, сам не понимая, как могут тикать часы, которых явно нет на стене.
Мишка взглянул на него исподлобья:
– Не можешь ты слышать!
– Да как не могу!
Коля встал с табуретки, вышел в коридор, потом – в комнату и уверенно подошел к кровати, на которой высилась гора подушек. Он сам не понимал, что на него нашло. Мишкина мать удивленно оторвалась от шитья – она пришивала оборванные орланами петли на занавеске, – а Коля ткнул пальцем в эту гору:
– Часы здесь.
– Я ничего не слышу, Коля! – искренне удивилась тетя Люся.
– Можно? – вместо ответа спросил он.
– Да подожди ты! – воскликнул Мишка, появившийся на пороге.
Сам подбежал к кровати и скинул несколько верхних подушек.
Часы были там. Но тикали они негромко.
– Миша! Когда ты успел? – радостно удивилась мать.
Мишка схватил часы.
– Как ты мог услышать? Через подушки – как?! Орланы тут шныряли полчаса и под кроватью шуровали, но саму кровать не тронули. Фильмоскоп забрали. А утюг не нашли, он в зимних шапках. И часы не нашли.
– Зачем часы-то прятать? Про часы же не говорили!
– А они с батарейкой! И с музыкой! А у Костика Нагорного игру забрали с батарейкой – викторину, как у меня, помнишь? Но у меня в ней батарейка сдохла, и орланы ее оставили.
– Батарейки – тоже?!
– Значит, тоже! А я как чувствовал! Объясни, как ты узнал, что там часы!?
…Коля торопился домой. В голове у него все смешалось. Андрюшка Пчелкин, плачущая Лена, маленькая дочка Каравановых, грузовики с техникой, часы с музыкой, игра-викторина, в которой при правильном ответе загорается лампочка…
А еще ему внезапно представилась картина: распахнутые ворота города техно. Он не был там со дня взрыва, и никто там не был после того как…
Но сейчас у Коли появилось странное чувство: город просыпается.
– Я что-то слышу, – произнес вслух Коля. – Я приду.
Центральный, 30 лет назад
Детей со Светлоярска временно разместили в спортзале одной из школ острова Центральный. Счастливых учеников на две недели раньше отпустили на каникулы. Маты на пол пришлось класть вплотную; одеяла и подушки, приготовленные для городского летнего лагеря, заменили нехитрые постели. Никто ведь не готовился селить тут детей! Слава гоблинам, работала столовая. К счастью, «гостинице» предстояло просуществовать недолго, пока всех не пристроят, куда следует. А чтобы дети не взбесились от скуки – на улицу же не выпустишь, потом лови их, – им были срочно выданы настольные игры. Школьного запаса на всех не хватило, сердобольные учителя притаскивали свое из дома. Шахматы, шашки, карты – само собой. Кто-то даже настольный хоккей не пожалел. Кроме этого, в школе появился «Морской бой», в который можно было играть по тому же принципу, что и на бумаге. Только кораблики были пластиковые, и надо было расставлять их на пластиковом поле, а в поисках флота соперника втыкать в дырочки специальный щуп. В случае попадания игра завывала, как сирена, – внутри конечно же имелись батарейки. О том, чтобы такие игры не приносили, никто не предупреждал. Мальчишки, как орланы на лосося, накинулись на игру, к ней выстраивались очереди. Пришлось даже составить расписание. Девочкам, равнодушным к морским баталиям (хотя таких было немного), тоже повезло: обитателям школы перепали три маленькие прямоугольные игры с экранчиком и кнопками. На двух из них Дед Мороз ловил мешком подарки, которые сыпались с веток елки. Надо было кнопками успевать двигать его от ветки к ветке. Если три подарка падало на землю, игра считалась проигранной, и все очки сгорали. А третья игра была с футболистом, который должен был забивать мяч в четверо разных ворот, когда в них загоралась лампочка.
