– Орланов! – пискнула я.
– Ты знаешь, – глухо проговорил комиссар, – Славка Мухин…
– Что со Славкой? – испугалась я.
Комиссар отпустил меня. Глубоко вдохнул и выдохнул:
– Он стал единорогом. Не оборотнем – настоящим. Насовсем.
Я не верила ушам. Но по лицу комиссара видела, что это правда.
– И… нельзя вернуть?!
– Не в этом мире, по крайней мере. А Арта – можно. Если ты действительно этого хочешь.
Мне казалось, что я кричу, но на самом деле я едва шевелила губами, и голос не слушался:
– Хочу! Да!
– Тогда пойдем, Аня.
Он направился прямо к чердачному люку. Мы влезли по лестнице с перекладинами, люк тоже оказался закрыт. Но что мне какие-то закрытые люки, когда там, наверху, мой Арт! Я даже не заметила, как открыла замок.
– Постой, – сказал комиссар, удерживая меня за плечо. – Я первый. Посмотрю, где он там.
Он вылез из люка, а я стояла, держась за перекладины, и пыталась уговорить сердце не взрывать меня изнутри. Оно билось, как очумелое. Ведь такого еще никогда, никогда не было в моей жизни, даже представить этого не могла.
Вернулся комиссар и уселся у края люка.
– Он там, на самом краю. Я предлагаю сделать следующее. Я обвяжу тебя веревкой, и ты вылезешь на крышу и осторожно пойдешь к нему. Другой конец привяжем тут к перекладине, на всякий случай.
– Вы думаете, я упаду с крыши?!
– Я не знаю, как он себя поведет, – честно ответил комиссар. – А соскребать тебя с асфальта не хочу.
– Спасибо! – Я нервно засмеялась.
Комиссар раскрыл сумку и вытряхнул содержимое прямо на крышу.
– Да тут не только веревка, отлично!
Да уж, подарок Итана на день рождения Руби оказался незаменимым. А ведь получается – это и мне подарок. Самый полезный на свете.
Комиссар обвязал меня веревкой по всем правилам, закрепил второй конец, и я осторожно вылезла.
Уже вылезая, увидела широкую зеленую полосу.
Я поспешила встать на ноги и осмотрелась. Я узнала эту крышу. Я узнала бы ее из тысячи.
Зеленая надпись: «Степ». Но, оказывается, здесь был люк! Он прятался в верхней части буквы «Е». Я поспешно закрыла его. Полностью крышка не прилегала – мешала веревка, – но это и хорошо, потому что открыть его снаружи вряд ли удалось бы. Три узкие щели по краям, которые едва обозначали его, прятались под зелеными линиями. Четвертая сторона, на которую буквы не хватило, была замазана серым, под цвет крыши. Если не знать – обнаружить почти невозможно. Тем более когда мы прилетели сюда с грифоном, я была страшно напугана, а когда оказалась тут после поединка, было уже темно. «Здесь был люк! Здесь был люк!» – только и могла думать я.
– Что ты делаешь? – спросил орлан, видя, как я вожусь с люком.
– Как вы узнали про этот выход? – вместо ответа спросила я.
– Он был открыт. А что?
– Вам повезло. А мне пришлось перебираться вот так.
Я показала на решетку, которая так и торчала на старом месте, перекинувшись на соседнюю крышу.
– Ты уже была здесь? – нахмурился орлан. – Попала как-то сверху?
Я просто кивнула.
Комиссар понял, что я не хочу сейчас ничего объяснять, и просто указал рукой.
Дракон сидел на самом краю крыши. Боком. Большой красно-желтый дракон. Невозможно было поверить в то, что это мой Арт. Понимаю теперь, почему комиссар предусмотрительно обвязал меня веревкой. Если я подойду к Арту, а ему вдруг это не понравится… А ведь ему может и не понравиться, я же знаю его характер…
– Аня, я буду поблизости. – Комиссар тронул меня за плечо. – Но вплотную к нему подходить не стану, он может испугаться.
Я кивнула.
– Вы знаете, что нужно делать?
– Не очень, – признался комиссар. – Но попробуй поговорить с ним. Главное, чтобы он услышал тебя, вспомнил, захотел вернуться.
– Хорошо, – кивнула я.
И двинулась к Арту.
Когда идешь над пропастью… Нет, не то. Я уже ходила над пропастью, не один раз. Это была ерунда. А сейчас – нет.
Когда встречаешь кого-то, кого очень любишь, но не видел много времени…
От собственных мыслей у меня начала кружиться голова.
В конце концов, неважно, что я думаю и чувствую. Важно, чтобы он почувствовал меня. Дракон.
Я остановилась, не дойдя двух шагов. Дракон на меня не смотрел. Он то ли дремал, то ли изучал что-то внизу. Набравшись храбрости, я осторожно позвала:
– Арт!
Дракон повернул ко мне голову, и я чуть не умерла от страха. Но только в первое мгновение. Потому что потом узнала его.
Как объяснить то, что я видела? Это был мой знакомый, дорогой человек (зачем притворяться, если это так). Но в то же время – как будто не он. Пришло в голову совершенно дурацкое сравнение: однажды Славку покусали пчелы, его щеки раздулись так, что он стал не похож на себя. Но мы все-таки знали, что это Славка. Сейчас совершенно невыносимо было думать о том, что Славки больше нет. То есть он есть, но…
А если и Арт…
Я не заметила, что из глаз давно уже капают слезы.
– Арт, не уходи. Пожалуйста!
Дракон склонил голову набок. Он слышал меня, это точно!
– Я Пчелка, ты помнишь меня?
Дракон моргнул.
Я подошла на шаг ближе. Если он даже сейчас съест меня… Пыхнет огнем или еще что-нибудь… Лучше уж так, чем смотреть на него и знать, что он не вернется.
– Арт, ты меня слышишь? Понимаешь?
Дракон сделал медленное движение головой, которое можно было принять за кивок.
– Что мне сделать, чтобы ты вернулся? – всхлипывала я.
Дракон вздохнул – совсем как вздыхают люди.
От волнения я начала теребить медальон на груди. Я смотрела на Арта, моего дракона, и пыталась представить, как он входил в трансформацию. Может быть, ему было страшно, может быть, даже больно. Орланы рассказывали, что первое время оборачиваться больно…
Я сжала медальон изо всех сил, так что стало больно пальцам.
И только тут до меня дошло, что я сжимаю в руках артефакт.
– Бестолочь с гоблинскими мозгами! – тихо отругала себя я и поскорее завела пружинку.
Комиссар не ошибся: медальон работал, играя, как и последний раз, «Шутку» на электрогитаре.
Дракон проявил любопытство. Он развернул крылья и даже поменял позу, усевшись теперь к краю спиной.
– Ты узнаешь свою гитару, Арт? Это ты играешь!
