– Меня что, слоны топтали?!
– Почти. Фенриры.
– Он пришел за мной в тюрьму, прикинь? И я зачем-то с ним поперся, как в трансе был. А дальше-то что? Вообще ничего не помню.
– Ты его победил.
– Да ладно?!
– Иначе мы не сидели бы здесь.
– А как мы сюда… – Арт вертел головой. – За каким чертом мы опять залезли на крышу?!
Я смеялась и не могла остановиться. Во-первых, потому, что ушло напряжение, – в глубине души я боялась, что он может не проснуться. Во-вторых, он был такой забавный сейчас. А в-третьих, потому, что был рядом, был человеком. Просто был!
– Ты такая милая, когда смеешься.
И я даже не успела ничего ответить, как он сгреб меня в охапку и поцеловал.
Тоже Аня
Эта история еще не закончена, но я уже не увижусь с вами до эпилога, и все, что со мной будет дальше, поведаю сейчас.
Мой рассказ начался с того, как я вспоминаю свою маму. Пусть он этим и закончится.
Я приехала на Светлоярск вместе с папой, и мы обняли маму.
А потом мы все вместе вернулись на Центральный и теперь будем жить здесь. И ходить в гости к Руби и Итану А они будут часто приходить к нам.
И конечно же, я буду встречаться с Артом! И дружить с Елкой.
Ах да. И ходить в местную школу. Я ведь так люблю физику!
Но я обязательно еще побываю на Светлоярске, тем более что комиссар говорит, что я скоро понадоблюсь. Очень скоро.
У меня – все. А у вас – еще нет.
* * *
Лампа маяка находится над маячной комнатой. Железная лесенка, не слишком заметная на стене, ведет наверх, через круглое отверстие, в застекленное помещение, в центре которого располагается огромная свеча.
– Ребятишки, оставайтесь тут. Будете кнопки мне на пульте нажимать.
– А где пульт-то? – вертится на месте Кит.
– Кровать отодвинь, – отвечает сверху Патрик.
Кит сдвигает кровать. За спинкой действительно пульт.
– Проверь, чтобы тумблеры блока питания и блока управления стояли на нуле.
– Стоят!
– Отлично.
Сверху слышится звяканье, как будто открывают что-то металлическое.
– Да тут и правда пусто внутри. А снаружи и не сказать. А мы-то зажечь его пытались, олухи!
– Кто?
– Да мы с другими техно. Сейчас ни в коем разе не нажимай ничего!
– Ага.
Опять какие-то звуки, словно металлом по стеклу, потом – прежнее позвякивание.
– Колпаком накрыл. Так, а ну ставь блок питания на «один».
– Сделал!
– Вижу. А ведь работает, собака. – Патрик счастливо смеется.
Потом спускается в маячную комнату. Снизу лампа еще больше походит на свечу в подсвечнике.
– Пока разгорается, на него можно смотреть, – с гордостью говорит Патрик. – А как запылает вовсю – глазам больно. Эх, здорово!
Он переводит взгляд на пульт и меняется в лице.
– Ты что включил, обормот? Я ж сказал: Блок питания на единицу! А ты блок управления поставил, это вообще не для того, это для регулировки… Постой-постой. А как он работает без питания?!
Патрик задирает голову, но тут же опускает, зажмурившись. Из глаз текут слезы – столь ярок свет.
– Ну, может, артефакт – он сам…
– Да нет, там же контакты внизу! Ты щелкнул, они и подсоединились… Так, я ничего не понимаю…
– Дядь Патрик, – встревает Ундина. – Так вы же… ну… техно?
– Так бывший… Или?!
Патрик садится на отодвинутую кровать.
– А ну глянь, Китеныш, фонарик висит там?
Кит снимает с гвоздя рядом с телефоном фонарик и подает ему. Сдвинув крышку, Патрик вынимает батарейки и вдавливает кнопку.
Фонарик горит.
Кит с Ундиной смотрят на него со священным ужасом.
– Я никогда так не мог, – бормочет Патрик. – Я был мастер дверей. Но это…
– Зачем нам два мастера дверей, дядь Патрик! Теперь ты будешь смотритель маяка, это даже круче!
Патрик шмыгает носом:
– Ты прав, стриженый!
– Да чего ж ты плачешь, радоваться надо!
Кит с Ундиной хватают Патрика за руки и поднимают с кровати. В маячной комнате неимоверно тесно. Но это не препятствие для тех, кто прямо сейчас танцует степ.
Светлоярск
В Городе-за-воротами рассвет.
Свет маяка, или просто солнце, проникает между ветками деревьев, золотит их светлую кору.
И лес потихоньку успокаивается. Перестает буйствовать. Оставляет в покое кирпичную стену – тем более что это единственное, что он не смог разрушить. Остается еще железная дорога, но она так завалена битым камнем и гнутым металлом, что воспользоваться ею удастся нескоро. Жаль, что так и не заработали фонтаны, так и не загорелся свет в домах. Но это временно. Сюда придут новые техно и отстроят новый город. Наверное, он всегда будет называться новым, сколько бы веков ни простоял, – такова уж его история.
На острове, кроме башни с часами – должно быть, она тоже вечная, – уцелел только музей.
Что же находится в музее Светлоярска?
Если зайти сюда, можно отыскать… старый черно-белый телевизор. А еще – фильмоскоп. Фотоувеличитель. Фен. И даже детскую игру-викторину, в которой при правильном ответе загорается лампочка… Она до сих пор загорается, хотя прошло уже тридцать лет. Эту игру сделали техно, и она тоже – вечная.
Жителей разрушенных домов увозит паром. Их примет Центральный остров – даст временное жилье и пособие. Немногие остаются здесь – дворник, портной, лодочник, смотритель музея, пекарь… Пекарь ни за что не оставит без хлеба интернатских, а интернатские никуда не собираются. Разве что на Рока-Алада, в школу к орланам. А еще на церемонию присяги, ведь такое нечасто увидишь!
Лиза с Викусиком торчат на пристани и глазеют на паром. И о чем-то шепчутся. Наконец на пароме объявляют отплытие.
Но отчего-то он не трогается с места. Пассажиры недоумевают, команда беспокоится, капитан начинает нервничать. Машинный отдел в полном составе разводит руками.
Так продолжается до тех пор, пока на пристани не появляется дядя Коля и, взяв каждую из двойняшек за ухо, под громкий визг утаскивает их с причала.
– Вот из-за таких, как вы! – сердится дядя Коля. – Из-за таких, как вы!.. Из-за таких, как вы!
Безымянный
Елка и Руби спали в кресле, вытянув ноги на табуретки. Орлан-Виталик нахохлился в углу и тоже дремал. Им не мешал даже яркий свет «Солнца маяка», заливающий башню. Снятые с доски фишки валялись под столом. В пылу сражения их кидали прямо на пол. Но было их, к счастью, немного – детям почти удалось сберечь действующих лиц. Не спал только Сергей. Стоя у окна, он смотрел в одну точку. Тим подошел к нему и хлопнул по спине.
