3
Майкл был прирожденным геймером, игроком до мозга костей. Настоящим, прожженным. Так говорил о себе отец Майкла, признаваясь в любви к команде «Фолконз»: я, мол, прожженный фанат. Только сейчас, вспоминая почти забытые ощущения при нырке в сон, Майкл понял истинное значение тех слов. Прежде чем его жизнь разбили на осколки СБВ и Каин, он жил и бредил игрой. Игра была у него в крови, пусть даже у программ и нет крови. Она была частью его существа, пусть и виртуального.
Майкла вновь накрыло с головой. Да, опасность грозила немалая, однако сердце забилось чаще в предвкушении приключений, когда симулятор заработал, словно волшебный ящик: проводящий гель, нервопроводы, воздушные трубки… Сама жизнь Майкла превратилась в игру, ставки выросли, и он готовился сыграть, вновь ощутить азарт.
Агент Вебер загрузила их в портал на перекрестке двух незнакомых улиц с магазинами и офисами. Едва открыв глаза, Майкл подумал: как хорошо вернуться! Вебер предупредила, что в кодовый массив войти не получится, и быстрая проверка подтвердила ее слова. Впрочем, тут и там Майкл видел следы присутствия кода: размытые края зданий, рябь в облаках, пиксели на дороге. Даже самые лучшие программисты не могли отловить все глюки… а порой и оставляли их намеренно. Чтобы люди головой не повредились, не спутали виртуальность и живой мир.
Исключение – «Бездна жизни». Там правила иные.
– Как думаете, где мы? – спросила Сара, медленно поворачиваясь на месте и озираясь по сторонам. Их ауры изменились, лишь немного напоминая прежние варианты. Самому Майклу, наверное, досталась чуть измененная версия ауры Джексона Портера.
Он внимательно присмотрелся к окружению: с виду – тихий городок с невысокими зданиями: салон красоты, кафе, клуб, школа программирования, мебельный магазин. Значит, место хотели всерьез уподобить настоящему городу.
– Я тут впервые, – сказал Брайсон.
– И я, – ответил Майкл.
Сара наугад ткнула пальцем в сторону одной из улиц:
– Людей почти нет, хотя день в самом разгаре.
Словно в подтверждение ее слов налетевший внезапно ветерок подхватил какой-то мусор и понес его вдоль по мостовой, отчего город стал выглядеть еще более пустым или заброшенным.
– Прямо город-призрак какой-то, – заметил Майкл.
– Жуть, – согласилась Сара. – Ну, с чего начнем?
– Я прямо с ума схожу, когда не могу в код залезть, – сказал Брайсон, моргая, будто ему в глаз попала ресничка. – Только идиоты включают тут, в виртнете, экраны. Разве Вебер не понимает, как это важно – выглядеть крутым?
Он сокрушенно покачал головой.
– Ничего, – похлопала его по спине Сара. – Эго твое переживет. Идем пока, осмотримся.
4
Они зашагали в густо застроенную часть города, где вдали виднелись дома повыше. Как ни странно, чем дальше они углублялись в город, тем меньше становилось людей. Что еще более странно: эти люди не обращали внимания на новеньких. Одна женщина с отсутствующим видом чуть не налетела на Брайсона – ладно тот успел отскочить в сторону.
– Секунду, – произнес Майкл. – Мы теперь что, совсем невидимы? Для всех?
– Это уже откровенное нарушение законов, – заметил Брайсон.
Сара проводила женщину взглядом.
– По-моему, СБВ дозволено все. Гляньте-ка, – указала она на горожанку.
Та остановилась посреди, обернулась несколько раз, будто зомби, и пошла через дорогу, даже не проверив, нет ли поблизости машин.
Кстати… Машины в сети – такая же обыденная деталь пейзажа, как и в реальном мире, который виртнет воспроизводит. Однако здесь транспорта не было видно совсем.
– Что это с ней? – спросил Брайсон, глядя на женщину.
– Что это с городом? – добавила Сара.
– Пойдем, – отвернулся Майкл. – У меня от этой дамочки мурашки по коже.
Чем ближе они подбирались к центру города, тем более удивительные творились вокруг вещи: в зданиях и на дороге появлялись и исчезали трещины. Майкл глянул на свое отражение в витрине какой-то лавки… то есть на отсутствующее там отражение. Стекло было обычное, тонированное, блестящее, почти непрозрачное при дневном свете, однако себя Майкл в нем не увидел и, ошарашенный, поспешил дальше.
Появилось еще больше глюков. Фонарный столб колыхался и плыл, будто сделанный из воды. Канализационный люк взлетел как НЛО и взорвался на пиксели, разлетевшиеся цифровыми бабочками. Мостовая то бугрилась, то вновь выравнивалась. Фасады зданий пятнали радужные разводы, как будто код города распадался. Или его что-то меняло, ослабляло.
– Ну, и что, по-вашему, тут происходит? – совершенно спокойно спросил Брайсон.
Своим хладнокровием он нисколько не удивил Майкла: вокруг, конечно, творились странности, но они не пугали. По крайней мере пока. За годы игры ребята и не такого навидались.
– Может, это место таким и задумано, – предположил он.
Сара остановилась.
– Можно экран включить? – Она раздраженно глянула на Брайсона. – Нет, мне плевать, что обо мне люди скажут! Просто неохота, чтобы Каин нас засек. Как думаешь, это безопасно?
– Вебер наверняка позаботилась и об этом, раз сказала, что можно работать с кодом по старинке, – ответил Майкл. – Если уж наши ауры защищены по самое «не могу», то и экраны – тоже, наверное. Сама как думаешь?
Вместо ответа Сара сдавила серьгу. Поработав немного, задумчиво произнесла:
– Я фигею! Почти ничего не видно: код постоянно мерцает и пляшет. Я, конечно, во сне с экрана работать не привыкла, но тут явно творится что-то неладное.
Майкл включил собственный экран. Действительно, с кодом явно было что-то не так; это Майкл понял, пусть даже читать символы с маленького монитора, не погружаясь непосредственно в их море, было жутко неудобно. Куски кода, и без того запутанного, скакали с места на место.
– Обалдеть, – только и смог выдавить из себя Майкл. Он попытался переписать строчки в нескольких местах, однако символы и буквы постоянно перемешивались. – Вообще обалдеть.
– То есть мне можно и не включаться? – спросил Брайсон. – Вы, двое, смотрю, крепко увязли.
Не успела Сара ответить, как из-за угла раздался протяжный вопль. Мурашки побежали по спине Майкла. Навстречу ребятам выбежала женщина: она держалась за горло, будто кто-то невидимый душил ее и кидал из стороны в сторону. Выбежав на середину улицы, она рухнула на дорогу.
Глянув на спину женщины, Майкл судорожно втянул воздух: лопатки, плечи и затылок покрывали мельтешащие ярко-голубые искорки. То же произошло с аурой Роники, когда на ту напала гончая в клубе «Синяк»: эти цифровые бабочки пожрали ее цифровую душу, повредив заодно живой мозг. Искорки горящими угольками распространялись по всему телу женщины.
