– Что, Пэн, вы с начальством по очереди?
– В каком смысле?
– В смысле, жену твою по очереди пялите, гы-ы-ы-ы… Не тупи. В Зону по очереди ходите: он оттуда, ты туда. Ни на минуту не оставляете своих подопытных без присмотра, да?
– Подожди, – не понял я; реакцию на хамство решил отложить на потом, а то так и не узнаю, что хотела проквакать жаба. – Что значит «он оттуда». Кто?
– Ты тормоз, Пэн… Объясняю медленно, для особо одаренных. Напрягись и постарайся понять. «Кто» – твой лучший друг Илья. «Оттуда» – из Новой Голландии. Я думал, вы на дороге встретились. Разминулись? Он минут пятнадцать как отбыл… С секретуткой, годной такой девчонкой… Ее вы тоже по очереди, гы-ы-ы-ы?
Мерзкая, мерзкая жаба… Однажды, вне службы, я уже пытался обучить его вежливости… Получилось не очень удачно, и старлей обнаглел окончательно. Но я держусь, я стискиваю зубы и уточняю еще раз:
– Илья Эбенштейн?
– Нет, блин, покойный Илья Муромец… Знаешь, твоя тупость даже перестала забавлять… Двигай куда двигался.
Жаба отправилась заступать на дежурство, но я двигать никуда не стал… Отошел в сторонку, призадумался.
Торопиться не надо, если сталкиваешься с чем-то непонятным. В Зоне соблюдение этого правила спасло немало жизней… А здесь почти Зона. И я столкнулся с непонятным.
К тому же наглость старлея Бесфамильного заслуживала наказания… Он думает, если его так раскормили – на две головы меня выше и даже в плечах пошире, что редкость, – то можно хамить Питеру Пэну безнаказанно? Ошибка… Даже его умение ломать ладонью кирпичи и другие стройматериалы не дает индульгенции. И прочее, чему его натаскали в области членовредительства, – не дает.
Но всему свое время. Первым делом наши непонятки…
Итак, Эйнштейн покинул Зону и уехал. Куда? Кто ж его знает, пути начальства неисповедимы.
Но все дело в том, что Эйнштейн затребовал меня на службу, выдернув из дома и семьи, сказав, что ситуация экстренная.
Очищенный кусок Зоны, бывший Лоскут, стремительно перестает быть безопасным – монструозный город заново прорастает на крохотном клочке земли, отнятом у него непонятной внешней силой. Включая, разумеется, Новую Голландию.
Зона возвращает свое. Проблема в том, что совокупность аномалий и их распределение радикально меняются, и на нашем острове – тоже. Прежние карты недействительны, остров буквально пожирается Зоной. Жить там с каждым часом становится опаснее, а работать и вовсе невозможно. Поэтому базу с Новой Голландии частично сворачивают и эвакуируют на Большую землю, а Виварий – полностью. Мера якобы временная, но… Все знают поговорку о том, что нет ничего более постоянного, чем временное.
Понятно, что мое присутствие в данных обстоятельствах совершенно необходимо… Вот что сказал мне Эйнштейн, заставив своего адъютанта и заместителя седлать коня и отправляться в дорогу.
И вдруг оказывается, что сам он покинул Зону. Почему? Что изменилось?
Я позвонил ему – телефонный номер босса был недоступен. Еще интереснее. Находись он по ту сторону Периметра – нет вопросов, какая сотовая связь в Зоне? Но выключать телефон здесь, по эту сторону, не принято и чревато неприятностями. Или случилось что-то серьезное?
Из форточки караулки (позицию для размышлений и медитаций я занял неподалеку от нее) доносилось нечто шансонно-хрипато-мерзкое. И громкое, мешающее думать. Я мог заткнуть динамик прямо отсюда, мог вообще обесточить всю караулку, но не спешил с диверсией. Мелко, Хоботов… Оставить старлея-жабу коротать суточное дежурство без музыки и кофе хорошо, но мелко. Недостойно Питера Пэна…
Позвонил секретарше Илоне… Дисциплинированная девушка – ответила на вызов сразу. Да, она за рулем. Едет в Тосно, в наш тамошний офис. Где босс? Она не в курсе, он свернул на Колпино. Зачем ему в Колпино? Не знает. Не просил ли он что-нибудь передать Петру Панову? Не просил. Вообще-то у нее задание – нарыть максимум информации на некую женщину. Он дал ей фото этой особы, дал допуск к своему компу. Фото требуется пробить по всем возможным инстанциям. Сказал, это важно.
М-да… Допуск к своему компу… Другой бы начальник пробкой вылетел с должности за этакое отношение к режиму секретности. В лучшем случае. В худшем – присел бы лет на пять-семь, угоди инфа не в те руки… А Эйнштейну все как с гуся вода. Он у нас вроде скунса, только наоборот: скунс в момент опасности выделяет лютую вонь, а босс – располагающее к нему благоухание… Так и живем. Так и трудимся.
– А что с эвакуацией Вивария? – спросил я.
– Пэн, я не знаю. Босс вдруг вызвал к Приюту. Отдал эту фотку…
– Мне он звонил при тебе?
– Не видела.
– Не видела, не знаю, не в курсе… – передразнил я в сердцах и отключился.
Зря ее обидел. Мой вопрос про звонок – идиотский. Ясно, что человек-антискунс мне позвонил в то же время, что и ей, вызвал нас практически одновременно, учитывая, что ехать ей ближе, чем мне. Или ее вызвонил пораньше, чем меня.
В принципе он мог позвонить мне и непосредственно из Вивария: в дежурке, если попросишь, переключат с проводной связи на мобильную. Сделал ли так Эйнштейн?
Номера в нашей системе не определяются, откуда был звонок, неизвестно. Но добраться от Новой Голландии до Южного приюта за столь ограниченное время он никак не мог. Получается, либо уже находился в Южном приюте, либо звонил откуда-то из Ленобласти.
Главное, зачем все это? И что за важное фото? Надо бы выяснить, но я не успеваю. Южный приют неожиданно сотрясает дикий истошный вопль. Я его в принципе ждал с минуты на минуту, но даже для меня он неожиданный.
Вопль звучит, и звучит, и звучит. Его автора можно смело зачислить в аномалы – не бывает у нормальных людей легких такого объема.
Короткая суматоха. Вычисление источника звука. И – дивная картина: старлей Бесфамильный трясет своей правой клешней и вопит. На полу караулки остатки электрочайника живописно перемежаются с лужицами кипятка. Впрочем, малая часть пластмассы чайника – на руке старлея, намертво сплавилась с кожей. А кипятка на долю жабьих штанов досталось немало, и нижняя часть старлея совершает какие-то странные и извивающиеся движения, что вкупе с семафорящей клешней выглядит как экзотический танец далекой южной страны…
Вопль, глушивший всё и всех, наконец смолкает. И в тот же миг вся сцена обретает идеальную завершенность, потому что хрипатый голос из динамика орет:
Сожрали, гады, Патриса́ Лумумбу!
А Чомба в кабаках танцует румбу!
Духоподъемное зрелище… И саундтрек идеально соответствует видеоряду. Камера внутреннего наблюдения снимает сейчас клип тысячелетия, рутуб взорвется почище этого чайника…
Я доволен и отомщен. Мина сработала как надо и с кем надо, а то иногда страдают невинные (условно невинные – не в том, так в этом любая жаба виновата).
