Взгляд его мгновенно потух. Лицо помрачнело. Сообразил, куда мы так рвемся – в ловушку, в мышеловку, откуда нас даже с боем выковыривать не надо будет, – отключат вентиляцию, и сами выползем.
Нет времени растолковывать, что, если я найду, что ищу, все карты будут перетасованы, розданы по новой, и пара козырных тузов нам гарантирована… Просто Питер Пэн и Питер Пэн с «попрыгунчиком» в руке – это два разных Питера Пэна, второй в разы опаснее, а то и в десятки раз.
– Начинай, сейчас вернусь… И имей в виду: вниз на веревке я тебя не тяну, опция «сдаться» всегда при тебе.
Он уныло кивает.
Снаружи подозрительное затишье. Стреляют редко, короткими очередями. Демонстрируют: мы тут, мы не уйдем, и не надейтесь…
– Лена, солнышко, держи туман, сколько сможешь… Отец, ты и сам все знаешь, не мне тебя учить… Притихли – значит готовят крупную гадость, постарайся, чтоб у них не прокатило.
– Иди уж, стратег… Ломай свою дверь и не беспокойся за спину. Правда, Лена?
Выглядит она не очень, но бодрится.
– Отобьемся… За Мойкой для нас с Максим Кириллычем земли нет!
Они переглядываются, кулачище отца легонько сталкивается с кулачком Лены, и вновь их глаза и стволы уставились на туман.
Ишь, спелись… Смотри, Андрей, тут пороху в пороховницах еще о-го-го, отобьет – и будет у меня мачеха аж на полгода меня старше.
* * *
– Нет, Пэн, нет – вон ту хреновину надо сдвинуть, тут их все строго по очереди надо, а то вернутся в прежнее положение…
– Ну так сдвигай!
– Ее что-то держит! Прижимает! Никак!
– Не звезди, ее держал магнит-соленоид, я его обесточил… Погоди, сейчас остаточный магнетизм уйдет… Да она уже сама поползла, дотягивай!
– Где поползла? Куда на хрен поползла? Я ж вижу – как стояла, так и стоит!
– В штанах у тебя стоит! А там – ползет, я ее не вижу, но кто ж тогда мне сердечник соленоида вниз сдвигает? Дух святой или папа римский?
– Вниз? Ты дебил, Пэн? Договорились же: хреновины – они горизонтальные! Фиговины – вертикальные! Еще раз, для дебилов: хреновина – это вот так, а фиговина – это вот как!
– А может, здесь ты дебил, а?! Как хреновина может СТО-ЯТЬ, если она во-от так?!
– А как твоя машина у дома стоит?! Торчком на заднем бампере? Ладно, пробуем еще раз… Хреновину двигаем, верхнюю, не перепутай. Поехали!
Вот так мы и работали в паре… Я «видел» одно, он совсем другое, к тому же Андрей – самоучка и оперирует именно такими терминами: фиговина, хреновина, загогулина, фитюлька… А что такое «соленоид» – не имеет понятия.
Все было бы куда проще, если бы я взял под контроль блок управления запирающим механизмом, но с блоком случилась беда: обнулились все настройки… Не сами по себе, понятно, – сигнал поступил откуда-то со стороны Дома коменданта.
Я прикинул время, что мы убили на то, чтобы одна (лишь одна!) «хреновина» втянулась в бронедверь, и загрустил.
Хреновин – двадцать четыре штуки, теперь уже двадцать три… Фиговин поменьше, всего шестнадцать. Сутки напряженной работы без перерывов на еду и сон.
Но все оказалось не так плохо. Притерлись, освоили терминологию друг друга, очередные хреновины все быстрее выползали из стены, под конец уже секунд за пятнадцать-двадцать, а восемь верхних фиговин мы исхитрились и опустили единым махом, все разом… Стальной монстр дрогнул и пополз по направляющим в сторону.
– И-и-и-ес!!! Мы сделали, Пэн, сделали!!!
И тут же помрачнел, заявил:
– Я вниз не пойду, и не проси… Не знаю, что там, и не хочу узнать, и вообще… двенадцать лет… государственная и военная тайна… я не хочу…
– Там лестница, внизу – вторая дверь, похожая, а рядом еще лестница, снова вниз, – безжалостно раскрыл я секреты, сделав Андрея соучастником преступления. – И ты к ней спустишься, ко второй двери, понял?! Главное, ступени не считай, их количество – военная тайна!
Он даже не улыбнулся.
– Папа, мы вскрыли дверь!
– Да слышал я, слышал… Андрей так заорал, что в Бутылке, наверное, слышали.
– Что у вас? Я с этими хреновинами-фигулинами от всего отключился, артналет бы пропустил…
– Тишина. Вообще не стреляют… Лена туман убирает потихоньку, чтоб не подползли, видимость уже приличная, но… Взгляни сам.
– Некогда. Я вниз, если вдруг попрутся в атаку – держите деревянную дверь до последнего. Потом отступайте за металлическую. Но только в самом…
Отец перебил:
– Сразу скажу, чтоб ты знал: я на поражение стрелять не буду.
– Да и мне не хотелось бы… – поддержала Лена.
– Стреляйте в воздух, под ноги, куда хотите, но дайте нам с Андреем сделать дело. Там вторая дверь, надеюсь справиться быстрее, но… Ладно. Пошел…
Андрей расклеивался на глазах… Азарт от схватки с первым препятствием и от победы над ним рассеялся. Сил он выложил немало, но не только в их упадке состояла проблема… По «секретной» лестнице он едва полз, несмотря на все мои понукания. Хорошо… пусть передохнет, восстановит силы.
– Держи, – сунул я ему упаковку «энерджайзеров». – Шесть штук, и побольше жидкости выпей, половину фляги, не меньше. Быстро полегчает. Я вниз, на минус второй. Скоро вернусь…
Он кивнул, взял упаковку – движения вялые, заторможенные. Я понял: можно не спешить, полчаса как минимум ему надо для восстановления формы.
Спустился по следующей лестнице. Там была еще дверь, но обычная… В смысле, обычная для дотов и бомбоубежищ, покрути штурвал – дверца и откроется. В принципе логично – того, кто вскроет верхнего бронемонстра, не остановит уже ничто.
Покрутил, открылась – и я сразу понял: вскрывать ничего больше не придется. Я нашел что искал. Передо мной было хранилище артефактов.
Хотя нет, нет… Понял, но не сразу. С крохотной задержкой.
В первый же миг пришла шальная мысль: моя выдумка с голотуриями угодила точнехонько в десятку. В яблочко угодила, и в боксе номер двадцать семь поганый извращенец Эйнштейн прячет от начальства и подчиненных свой гарем…
Имелись основания так подумать, поверьте.
Зал оказался приличных размеров, примерно с волейбольную площадку. И весь был заставлен рядами высоких прозрачных призм, наполненных опять же прозрачной жидкостью… Ни дать ни взять громадные вертикальные аквариумы. Что болталось внутри, в жидкости, с порога не разглядеть, но общий взгляд на зал немедленно порождал мысль о выставке морских диковинок… Голотурий, например.
Несколько шагов вперед – и первое впечатление исчезло. Оно, хранилище артефактов… Но отчего их так странно запаковали?
Наверное, в иное время я бы тут застрял и завис. Бродил бы часами, глазел бы разинув рот, как провинциал, впервые угодивший в Эрмитаж (не нынешний, а тот, давнишний).
