– Дивное диво, – прошептала женщина.
Вновь кто-то постучал.
Тетушка запихнула кубик в карман халата.
– Покоя не дают! Бестолочи! – выругавшись, женщина открыла дверь, однако никого не обнаружила. – Да что ж сегодня творится!
Стук возобновился. Тихий, но уверенный. Тук-тук-тук. Затем – тишина. И снова: тук-тук-тук.
Звук шел не от двери, а откуда-то из глубины квартиры. Молочница прошла в комнату и выглянула в окно. Там никого не оказалось, только качало ветвями старое абрикосовое дерево. Одна веточка жалобно скреблась о стекло.
– Мерзкое растение! – рассердилась женщина. – Никчемная деревяшка! – Она принесла ножницы, открыла окно и обрезала ветку. – Так-то лучше!
Но едва она сделала несколько шагов вглубь комнаты, как снова послышалось негромкое «тук-тук-тук». Сердце в груди тетушки оборвалось. Она медленно повернулась – за стеклом чернела темнота. Ничего больше.
«Это просто несносный мальчишка, – сказала она себе. – Просто маленький негодяй, которому не сидится на месте. Он выследил меня от лавки до дома. Я выловлю его за ухо и притащу родителям, а после его посадят под замок и отхлещут розгами. Я прослежу, чтобы его родители так и сделали! Это отобьет охоту донимать приличных людей».
Вооружившись веником, жена молочника отперла дверь и, шлепая домашними туфлями, спустилась по лестнице. Она слышала, как открывает дверь своей квартиры соседка, но сейчас было важнее поймать мерзопакостного оборванца. Тетушка притаилась за дверью. Совсем рядом, в каком-то метре от нее, внезапно раздался стук.
– Ах ты дрянь! – громыхнула женщина и выпрыгнула из укрытия.
Соседка удивленно застыла, обнаружив дверь в квартиру открытой.
– Эй, кума, я соль возвращаю. Ты где?
В комнатах оказалось пусто. Неожиданно с улицы донесся испуганный женский вопль, и женщина схватилась за сердце, а потом бросилась вниз. Добежав до последней ступеньки, она боязливо высунула нос из-за двери и огляделась. На улице никого не было. Только густой туман, клубящийся во мраке, и домашняя туфля на крыльце.
* * *
О мэре Китилы ходили слухи не слишком приятные, большей частью – настороженные и опасливые. Кое-кто звал его «живой мертвец». Чушь, конечно, однако было в наследнике древнего рода Вангели что-то этакое… холодное, пугающее. Он говорил редко, но каждое слово его падало обломком льда на булыжную мостовую.
Сейчас мэр сидел в своем кабинете в высоком кресле и вертел в пальцах загадочный камень. Этот камень он обнаружил, придя на место исчезновения молочника. Ходили какие-то слухи про это преступление, и он решил проверить… Не зря. Вангели выключил свет. Так и есть! Кубик светился сам по себе, словно впитал сияние светлячков. Без сомнения, эта игральная кость была чем-то невероятным. Даже волшебным. Впрочем, мэр относился к категории людей, которые не верят в волшебство. Даже тот факт, что, когда он положил кубик в карман, на его голову внезапно пролился дождь, и туча преследовала его по всему городу, нисколько не удивил Вангели. Любой другой человек воскликнул бы: «Бог мой! Это ведь волшебство!» Но мэр – нет.
Вангели сжал в пальцах находку и поглядел на портрет мальчика лет пяти. В золоченой рамке, на темно-зеленом фоне, румяный малыш улыбался и сжимал в руке деревянную игрушку. Александру Вангели прищурился. В дверь постучали.
– Войдите.
Дверь беззвучно отворилась, и вошел начальник полиции. Он был точь-в-точь старый пес: лохматый вихор надо лбом, седые бакенбарды и глаза, смелые и неожиданно ясные для человека в возрасте.
– Здравствуйте, капитан.
Мэр встал и учтиво протянул руку. Пожимая ее, начальник полиции про себя отметил, что ладонь мэра не теплее дверной ручки.
– Еще один случай. Женщина средних лет, жена молочника, первого пропавшего. Соседка говорит, видела ее буквально за несколько минут до исчезновения. Та была не на шутку взволнована.
– Враги?
– Весь подъезд. Как обычно! – усмехнулся капитан.
По лицу мэра не проскользнуло даже тени улыбки. Он редко улыбался, и уж точно не при полицейских.
– Недоброжелатели семьи. Быть может.
Начальник полиции пошевелил усами.
– Маловероятно. На месте похищения кое-что обнаружено… Вам лучше увидеть это самому. Это дает все основания считать, что преступление совершено необычным способом.
– Необычным? – Тон мэра слегка изменился. – И кто же, по-вашему, его совершил?
Начальник полиции сжал губы и посуровел. То, что он должен сказать – худшая новость за последние десять лет. Он знал об отношении мэра к таким вещам. Вангели потеряет покой. Мэра не видели злым, однако сквозь его нечеловеческую бесчувственность проступали пугающие черты, если ему сказать что-то подобное. Начальник полиции сквозь зубы произнес:
– Они.
Зрачки мэра на мгновенье стали огромными, будто в глазах распахнулись две черные дыры.
* * *
Тео проснулся в сумерках, услышав далекие звуки волшебной кобзы. Музыкант играл где-то у реки, и грустная, тонкая мелодия плыла по воздуху над кладбищем и холмами. Тео ощутил запах чего-то нового, раскрыл дверцу чердака и понял: ветер был совсем теплым.
Это невероятно. Ведь только начало марта. Очередное волшебство Макабра? Смерть решила устроить теплые весенние каникулы! Но действительно – никогда прежде весна не приходила так быстро.
За день солнце пригрело так, что тут и там виднелась молодая зеленая травка. В небе загорались звезды, а где-то у горизонта мерцала комета. Хвост за ней был совсем большим, и даже горожане уже заметили небесное явление. Они выходили по вечерам глазеть на удивительную комету, и это Теодору совсем не нравилось – лишние свидетели его поисков игральных костей были ни к чему.
Тео решил перекусить по-быстрому и отправиться на разведку. Он все еще не нашел игральной кости, а время шло – что, если остальные растащат и ему ничего не достанется? Тео взял дневник и пролистал страницы. На последних почерк был корявым – Теодор был занят поисками и записывал все впопыхах. Он старался не приближаться к местам прежних похищений – по слухам и шепоткам нежителей, он понял, что тени по-прежнему там. Они сторожили эти места, и Теодор отнюдь не горел желанием вновь с ними встретиться.
Но он должен найти свою игральную кость! Теодор по-быстрому набросал:
Стихии и их игроки:
Ворона – «земля»,
Человек в маске – «огонь»,
Мэр Китилы – «вода»,
Игрок Х – «огонь».
Теодор задумался. Игрок Икс – так он назвал того, кто забрал игральную кость с места исчезновения отца. Тео так и не узнал, кем он был.
Теодор принялся тушить костер. Сапоги из кабаньей кожи, единственное напоминание об отце, выдерживали огонь. Тео растоптал угольки, и тут один подскочил в воздух и упал на дневник. Страница вспыхнула.
