Санда тихонько вставила ключ в скважину и повернула. Раздался скрип, пленники застыли от ужаса. Медленно поворачивая ключ, Санда отперла замок и распахнула дверь. В следующую минуту Теодор вышел из камеры и, схватив девушку за плечи, притянул к себе. Он не знал, как ее поблагодарить – язык забыл «спасибо», но этот жест – он родился сам по себе. Теодор даже не успел сообразить. Раньше он также бездумно мог ударить, а теперь – просто невероятно – его тело само прижало к себе девушку.
Он тут же опомнился и неловко опустил руки, но увидел, что щеки Санды порозовели. Теодор смутился, а Санда поскорее отвернулась и присела у камеры Лизы.
Едва она открыла дверь, Теодор отстранил Санду и вошел.
– Лиза, – сказал он нежительнице. – Лиза, спасибо, что ты рассказала мне все. Теперь я знаю, кто я.
Теодор сглотнул комок волнения.
– Лиза… ты ведь… моя тетя?
Нежительница кивнула.
– Я должна была рассказать это тебе. Теперь, когда нам не удалось договориться с Вангели.
Долгий разговор отнял у нее много сил, и Теодор с жалостью заметил, как плоха нежительница. Только бы успеть ее спасти!
Теодор упал на колени и хотел помочь Лизе встать, но оказалось, что женщина совсем не может идти. Ее ноги отнялись, а руки дрожали и были слабы, она не могла даже держаться за Теодора. Он вспомнил Лазара. Тогда, у дома Оаны, Теодор подвернул ногу. Лазар мог бросить его, обернувшись лисом, а ведь Теодор не был ему родным сыном! От этой мысли у Теодора до сих пор стояло неприятное ощущение, словно съел испорченное мясо. Однако это было не важно. Он разберется с семейной историей, сейчас главное – выбраться отсюда и спасти Лизу!
Теодор поднял пленницу, попытавшись взвалить на плечи. Но это было тяжело.
– Теодор, мы не сможем так – там не один охранник Попеску. Даже если мы его вырубим, в особняке полно народу – пока я пробиралась сюда, несколько раз чуть не влетела в поварих с блюдами! В доме готовится торжество по случаю Весеннего праздника…
«Точно! Равноденствие!» – вспомнил Теодор. Он остановился. Лиза тяжело дышала, каждое движение отзывалось в ней болью, и она тихо стонала. Если Лиза не сможет сдерживаться, даже под сетью Санды они не смогут выбраться.
– Тео… дор, – произнесла Лиза, – мне нужна… моя…
Теодор вспомнил:
– Шкура?!
Лиза только охнула, осев на пол.
Точно. Силы уходят из нее потому, что Лиза лишилась своей шкуры. Даже если она по-прежнему будет слаба, в обличье лисы ее будет проще вынести отсюда.
– Санда! Мы должны помочь Лизе! – решительно заявил Теодор. – Это – моя тетя. Она – перекидыш, Вангели отобрал у нее мех и потому она ослабла. Мне нужно найти ее лисью шкуру.
Лиза с удивлением и благодарностью посмотрела на Теодора, и он заметил этот взгляд. От него в груди потеплело. Он хотел помочь ей не только потому, что Лиза – его тетя. Даже если бы не была ею… Теодор понимал: бросать нежителя в беде – это ниже его достоинства. Он бы никогда так не сделал. Лазар был прав. Теодор его понимал.
Вдруг Санда резко выдохнула.
– Тео! Посмотри в окно! Скорее! – В глазах девушки стоял ужас.
Тео непонимающе перевел взгляд на окно – и увидел там…
У кометы было три хвоста. Макабр. Сегодня – второй тур.
– Весеннее Равноденствие сегодня! Помнишь, мы говорили? В городе праздник, поэтому мэр уехал – он должен произнести торжественную речь на площади!
– Сегодня – Равноденствие?
Теодор с ужасом поглядел на нее.
– Да, и ночь уже близко, Кобзарь скоро будет собирать игроков.
Теодор не знал, что хуже: ослабевшая Лиза, второй тур Макабра или его наступивший день рождения! Он задохнулся. Значит, все, что произошло сегодня, он забудет.
– Тео, не молчи! Нет времени. Скоро полночь, и Волшебный Кобзарь пошлет за нами вихри! – почти вскричала Санда, но осеклась, вспомнив про Попеску.
Теодор покачал головой:
– У меня нет ключа.
– Что? – Санда удивленно уставилась на Тео.
– Что-что! Ключа нет! – рявкнул Теодор. – Когда я помогал тебе в испытании с Ольшаником, разве не помнишь, как говорил: лучше бы искал свой ключ. Так вот, я его так и не нашел. Меня же сразу повязал мэр. Я даже не знал, что столько пролежал здесь без сознания! Я не нашел ключ! До сих пор понятия не имею, кто мой страж. Я искал следы, ловил слухи о чудищах… Я не знаю, где он! Я не нашел ключ!
Теодору хотелось разгромить что-нибудь. Черт, как все запутано! И время уходит! Нужно что-то делать…
Санда покачала головой.
– Теодор… – хрипло спросила Лиза. – Ты – игрок? Игрок Макабра?
Тео вернулся в камеру, стараясь ступать бесшумно.
– Да, Лиза. Я играю в Макабр, чтобы вернуть моих родителей – Лазара и Марию Ливиану. Мама ушла вслед за отцом. А… а почему ты ничего о ней не говоришь? Моей матери не было с вами?
Лиза покачала головой.
– И отец не говорил, что она его нагнала?
– Нет, Тео.
Теодор задумался: что же с ней случилось? Он ничего не понимал, и его охватил страх. Мама… где же она?
– Отца точно похитил вихрь Смерти, он – ставка в игре. Та гроза приключилась не просто так. На холме, где ударила молния и случилось столкновение с Вангели, я обнаружил свою игральную кость.
Теодор достал из кармана кость огня. После первого тура она потеряла силу, и стихия больше не причиняла беспокойства.
Санда нахмурилась.
– Тео, я слышала вчера, что кого-то из пастухов снова чуть не утянуло чудище. Значит, твой страж еще там! Где-то неподалеку от кладбища!
Теодор задумался. Шныряла обнаружила свою кость под землей, потому что там встретила смерть и своего друга. Санда – под водой у Ольшаника, где утонул Раду. Эти места как-то связаны.
– Холмы! – Теодор поднял глаза. – Там, где исчез отец.
– Тео, – слабо прошелестела Лиза, – Лазар…
– Да?
Лиза закашлялась.
– Я слышала, как Вангели ходил туда с Пятеркой несколько раз после того, как Лазар исчез. Они были уверены, что он еще там. Мэру в церкви пожаловался кто-то из чабанов на чертовщину, которая там творится, – какой-то зверь таскает овец, но они видели только его тень… Он думал, Лазар по-прежнему там и в обличье лиса скрывается от преследователей.
Теодор задохнулся. Та самая тень!
Он закрыл глаза, представляя себе тот вечер, когда пошел за Шнырялой к дакийским могильникам. По пути он остановился у холма и увидел тень. Перед его глазами внезапно предстала та самая картинка, которую он так хотел забыть, потому что до ужаса боялся. Он убегает в лес, оглядывается и видит, как с холма сползает тень, наклоняется к следу, словно нюхает, а после становится на четвереньки и следует за ним…
