(«Мефодий Буслаев. Свиток желаний»)
Судьба битвы чаще решается еще до битвы. Для этого и
существует интуиция!
(«Мефодий Буслаев.
Маг полуночи»)
Ну что, Чай Кофич? Явились? За ушами не запылились?
(«Мефодий Буслаев.
Месть валькирий»)
О, подростки... Уже не дети, еще не взрослые,
а так себе... Самомнение на тонких
ножках!
(«Мефодий Буслаев.
Третий всадник мрака»)
Если изначально признать зло естественным
и нормальным, исчезает необходимость становиться лучше.
(«Мефодий Буслаев. Билет на Лысую Гору»)
Всесилие именно потому и всесилие, что оно может все, но не
хочет ничего.
(«Мефодий Буслаев. Маг полуночи»)
Мир бодро покатился к войне.
(«Мефодий Буслаев. Свиток желаний»)
Что с тобой, синьор Помидор? Тебя терзает мораль, пилит
нравственность и отравляет совесть?
(«Мефодий Буслаев. Свиток желаний»)
А остальным кранты — стопудово. Хоть витаминки пей,
хоть противогаз надевай.
(«Мефодий Буслаев. Месть валькирий»)
Как я и предполагал, желающих стать героями посмертно не так
уж и много!
(«Мефодий Буслаев. Тайная магия Депресняка»)
Мысли — это утопленники памяти.
(«Мефодий Буслаев. Месть валькирий»)
Настоящий мужчина говорит кратко, но его слово всегда
последнее.
(«Мефодий Буслаев. Третий всадник мрака»)
Вопрос был все же принципиальный и чреватый множественными
переломами. Такое вот «бить или не бить» в медицинском аспекте.
(«Мефодий Буслаев. Свиток желаний»)
В следующий раз ссориться мы с тобой будем только в комнате
без тяжелых предметов и с резиновыми стенами!
(«Мефодий Буслаев. Третий всадник мрака»)
Любовь — эта та сила, которая крутит в мире все
велосипеды...
(«Мефодий Буслаев.
Третий всадник мрака»)
Запомни один раз и со ссылкой на меня. О том, насколько
хорошо природа потрудилась
над женщиной, можно судить по пальцам ног
и форме ногтей. Если пальцы не проработаны или ногти не изящны — природа
схалтурила.
(«Мефодий Буслаев. Месть валькирий»)
Для тебя любовь — это пляска гормонов, разбитые носы и
пожары в казино. Любовь же — это когда люди спокойно, взявшись за руки,
идут по дороге жизни. Если один упадет — другой помогает ему встать.
(«Мефодий Буслаев. Третий всадник мрака»)
Любовь — это волны: нахлынула-отхлынула. Но даже когда
волн нет и море спокойно, близкое присутствие океана ощущается.
(«Мефодий Буслаев. Тайная магия Депресняка»)
Ты блондинка только с виду, а в душе ты подлая брюнетка!
(«Мефодий Буслаев. Свиток желаний»)
Странные существа девушки! Чем меньше ты о них думаешь — тем
больше они думают о тебе.
(«Мефодий Буслаев. Месть валькирий»)
Слезы — это соленая вода, которая вытекает из моргающих
телескопов головы.
(«Мефодий Буслаев. Месть валькирий»)
Женщины — это кошмар, это гибель для всякого мыслящего
существа. Они сотворены из ребра Адама на скорую руку. Это невыносимо! И еще им
все время нужна помощь.
(«Мефодий Буслаев. Свиток желаний»)
Любовь начинается не с размышлений, подходит тебе человек
или нет, а с чужих грязных брюк, которые ты начинаешь зачем-то стирать в своей
новенькой машинке.
(«Мефодий Буслаев. Тайная магия Депресняка»)
Женщина плачет в двух случаях: когда ей грустно
и когда ей выгодно! Со временем же она приходит
к неминуемому выводу, что быть грустной выгодно, и тогда фонтан начинает
работать
без выходных.
(«Мефодий Буслаев.
Месть валькирий»)
Счастье — это пиковое состояние. Все равно
что стоять на вершине горы, на площадке шириной в ладонь. Долго не простоишь,
ветер сорвет.
(«Мефодий Буслаев. Лед и пламя Тартара»)
Для любви редкие встречи скорее праздник, чем помеха. Они
подкармливают воображение. Чем реже человека видишь, тем проще его любить.
Излишним общением можно только все испортить.
(«Мефодий Буслаев. Тайная магия Депресняка»)
Любое личное счастье стоит воспринимать как подарок судьбы.
(«Мефодий Буслаев. Лед и пламя Тартара»)
И вообще — влюбленные, они не такие. Они орут друг на
друга, кастрюлями швыряются. А эти спокойные, как крокодилы.
(«Мефодий Буслаев. Месть валькирий»)
Блондинки скучны, как белые мыши! У них в жилах не страсть,
а обезжиренный кефир.
(«Мефодий Буслаев.
Лед и пламя Тартара»)
Все, что происходит между двоими, — нормально.
Ненормально — это когда третий начинает совать нос.
(«Мефодий Буслаев.
Тайная магия Депресняка»)
У тебя на лице написано: счастливой не буду, но страдать
умею со вкусом. Прям хоть табличку вешай: «Копаюсь в себе совковой лопатой! Не
справляюсь с объемом работ! Срочно пришлите экскаватор!»
(«Мефодий Буслаев. Лед и пламя Тартара»)
Любовь зла, и не одних же козлов любить. На долю лис и жуков
навозных тоже должно что-то перепасть.
(«Мефодий Буслаев. Тайная магия Депресняка»)
Хочешь, чтобы о тебе все говорили и все тебя ценили? Стань
сволочью!
(«Мефодий Буслаев. Лед и пламя Тартара»)
Снисходительность — главное оружие мужчины
в его беспощадной и вечной борьбе с женщиной, которая по определению всегда
права.
(«Мефодий Буслаев.
Тайная магия Депресняка»)
Это только кажется, что за все платят деньгами. За все
действительно важное платят кусочками души.
(«Мефодий Буслаев.
Лед и пламя Тартара»)
Знаешь, почему в Москве многие вещи совсем
не фонтан? Здесь мамы слишком нянчатся
с маленькими мальчиками и слишком часто орут на маленьких девочек. Именно
поэтому мы вырастаем монстрами, а вы цуциками.
(«Мефодий Буслаев. Тайная магия Депресняка»)
Четырнадцать — пятнадцать — шестнадцать лет —
это возраст любви, мой мальчик. Настоящей любви. Дальше эта способность нередко
теряется, ибо к чистой любви примешивается много других чувств, которые имеют к
ней столько же отношения, сколько жук, попавший в миксер, имеет отношение
к молочному коктейлю.
(«Мефодий Буслаев. Тайная магия Депресняка»)
Профессиональная женская беспомощность. Пока она с тобой, в
двух ключах путается, сдачу
